Продана в жены (СИ) - Устинова Мария. Страница 3

— Да, — подтвердила она, что я не ослышалась. — Меня прислали подобрать тебе шмотки для вечернего выхода.

Та самая Стелла? Я не рискнула спросить, как ее зовут.

— Это обязательно? Я не могу остаться здесь?

— Боюсь, что нет, — она твердо поджала губы и обошла меня.

Обернувшись, я с досадой наблюдала, как она раскладывает на постели одежду и белье.

— Шевелись, корова, — добавила она. — Пять минут на одевание. Сейчас к тебе зайдет визажист и парикмахер… — она окинула меня неприятным взглядом, словно я безумно ей не нравилась. — Не успеешь, пойдешь, как есть. Через час тебе нужно быть в нижнем зале, не то Руслан мне голову оторвет… Я подготовила два платья, выбирай любое.

Она даже не повернулась спиной, так и стояла со сложенными руками. Предложила при ней переодеваться. На запястье левой руки Стеллы я заметила то ли татуировку, то ли клеймо, и нахмурилась, пытаясь его разглядеть. Больше не тату напоминает, а реальное клеймо — ожог…

— На что это ты уставилась? — прорычала она.

— Н-ни на что, — промямлила я, обескураженная агрессивным отпором.

— Поторапливайся!

Я без интереса взглянула на вещи.

Черное платье, блестящее, было облегающим, как перчатка. И по фасону не платье, а перчатка какая-то. Я потянула ткань — стрейч. Представляю, насколько плотно оно обтянет мою тощую фигуру. Я уже давно, как скелетик. Платья мне не нравились. Слишком смелые. Слишком… откровенные.

— Зачем это? — убито спросила я.

— Хозяин не объясняет мне свои желания. Я делаю свою работу. Одевайся. Не то позову Равиля, мы тебя силой переоденем.

— Ладно… — пробормотала я.

С досадой сбросила джинсы и натянула на себя «рукав». Так и есть. Ткань обтянула вплотную, как вторая кожа. Грудь приплюснуло, а косточки на бедрах торчали. Я не Монро, и считаю, что у девушки должны оставаться секреты.

— Нет, — Стелле тоже не понравилось. — Снимай. Второе.

Я с облегчением стянула наряд — он и на ощупь был каким-то неприятным, синтетическим. Второе платье тоже черное и облегающее, но из кружева. Мне не нравилось, что оно просвечивало.

— Белье под него надень, — велела она, раздраженно постукивая каблуком.

Она ткнула пальцев по направлению кровати. Там лежали какие-то пакетики и упаковки, поначалу я даже не поняла, что с ними делать. Женщина цыкнула, помогла распаковать. Трусики и лифчик из гладкой бежевой ткани, оттенок был подобран к коже. Цель этого белья — не выделяться, создавать иллюзию, что под черным кружевом я голая. К платью шли и черные чулки с красной резинкой. Для чего мне это?

Настроение мигом испортилось.

— Шевелись! — надавила она.

Я ей не нравилась. У нее была аура хоть и уверенной женщины, но вела она себя так, будто ей влетит и немало, если «хозяину» не понравится результат ее работы. Зато у нее есть деньги. У меня их даже на кекс никогда не было.

Я надела белье, попутно думая, что здесь могут быть камеры наблюдения, а я выставила грудь напоказ.

— Можно без чулок?

— С чулками.

Черт. Я закусила губу так сильно, что едва не поранила. Сердце стучало быстро и так сильно отдавалось в груди, словно Руслан уже рвал черное кружево… Хотя при чем тут Руслан? Я же сопротивлялась. Правда упомянула Стелла именно его.

— Мне повторить насчет Равиля?

Я покорно натянула чулки, не зная, как это остановить. Надела платье, застегнула, повозившись с пуговичкой на шее, и села на край кровати.

— Вот так лучше, — усмехнулась Стелла, и крикнула. — Девочки!

Она стремительно вышла в коридор, что-то сказала — они что, стоят и ждут там? В комнату влетела молодая азиатка и начала быстро раскладывать косметику.

— Сидите так, — нежно заворковала она, усаживая меня ближе к окну. — Вечерний? Для кого?

Вопрос адресовался не мне.

— Для Руслана, вечерний, — кивнула женщина. — Живей.

Руки азиатки порхали, как бабочки, каждое прикосновение прохладных рук было невесомым. Она быстро накрасила меня. Я повернулась к зеркалу и застыла. Кожа стала безупречной, глаза накрашены с преобладанием темных оттенков.

Визажистка хотела что-то спросить, но Стелла ее шуганула, и та убежала. Ее место заняла парикмахерша.

— Вечерняя укладка. Для Руслана.

Ее слушали и относились к ней с опаской. Сложилось впечатление, что никакой она не стилист, а сутенерша. Меня одевали, как куклу, по вкусу клиента. Закралось подозрение, что эта женщина занималась тем, что готовила сексуальных рабынь к встрече с клиентом. Может, она и Викусу готовила. Мне захотелось спросить — не ее, конечно, а азиатку-визажиста или стилистку, не причесывали и не красили ли другую похищенную девушку… Но при этой мегере было страшно даже рот открыть — чуть что она грозила Равилем. Остальные сотрудницы выглядели зашуганными, словно сами рисковали оказаться на месте тех, кого прихорашивают.

Мне красиво оформили волосы. Стелла ходила вокруг, с полминуты сверлила меня взглядом, словно пыталась угадать, устроит ли мой вид Руслана.

— Аня! — вдруг крикнула она. — Быстро сюда! У нее лицо блестит!

В комнату вбежала азиатка, вжав голову в плечи.

— Бестолочь! — зарычала Стелла.

Аня заискивающе улыбнулась. Послушно приготовила пуховку и начала промокать мне лоб, добавляя пудры. Стелла отошла назад, пытаясь оценить общий вид. Наконец, одобрительно хмыкнула.

— Позову Равиля, — решила она. — Он тебя отведет.

Я тихо холодела от страха.

Стелла процокала каблуками к двери и приоткрыла:

— Равиль… Она готова.

Аня складывала принадлежности. На запястье был тот же знак, что и у стервозной сутенерши.

— Что это? — пробормотала я.

Та удивленно взглянула мне в лицо.

— Клеймо раба, — тихо пояснила она. — Им Руслан метит собственность, — прежде чем уйти, она прошептала, прижимая к груди палетку с тенями. — Не бойся, ты особенная. Пойдешь в ВИП-ложу.

Стелла вернулась вместе с лысым мужиком, которого я уже видела, когда Зверь меня притащил.

— Пора, — сказала она и поставила передо мной черные босоножки на умопомрачительно высоком каблуке. — Надевай.

Когда я нацепила обувь и встала, она брызнула на меня сладкими духами.

— Удачи, — Стелла кивнула на дверь. — Равиль твой охранник, не вздумай от него бегать… Не то порвут одну, а когда поймают, накажут. Вперед.

Равиль взял меня за локоть и отвел в сторону портьеры. За ней оказалась дверь, которую я не заметила раньше. На стенах тусклые светильники, вниз уводила винтовая лестница. Кажется, она вела прямо в зал. Лестница и стены слегка вибрировали от низких басов.

Мы начали спускаться. Под моей ладонью зашелестели хромированные перила.

— Не бойся, — сказал Равиль, заметив, что чем ниже, тем медленней я иду, а пальцы сжались на перилах до белизны.

Открыл дверь и я окунулась в клубную жизнь. В темно-синем зале плясала толпа, время от времени по ней скользил голубоватый луч и люди вскидывали руки. Музыка грохотала, от нее вибрировал и трясся пол. Сильно пахло духами, потом и сигаретами. Мир бушующего клуба ошарашил, я не привыкла. Музыка вибрировала, плясала в теле, подталкивая: давай и ты пляши. По бокам двери стояли два амбала. Один из них тронул Равиля за плечо, знаком показал: «Следуй за мной».

Равиль повел меня через толпу.

Клубная жизнь оглушила, но и убрала страх. Здесь столько народа, со мной точно ничего не случится плохого… Ведь так?

Он подвел меня к приватной комнате. А когда потянулся к двери, на его руке я заметила похожий рабский знак, хоть и немного другой. Поймав мой взгляд, он усмехнулся и вокруг глаз появились лучики возрастных морщин. Ничего не сказал.

— Проходи, — передо мной открылась дверь, открывая нутро комнаты.

Скромная, я бы даже сказала, похоронная обстановка.

Стены в черном шелке. В центре комнаты — низкий столик, окруженный черными диванами. Несколько мужчин… Но из всех присутствующих мне был знаком только Зверь. Ну хоть одно знакомое лицо.

Руслан расположился на диване. Я сразу поняла, что это он — остальные стояли. Даже Зверь. Руслан обернулся, когда я вошла и остановилась на пороге. Волосы черные и нос с небольшой горбинкой. Такой же здоровенный, как и брат, только вместо футболки и джинсов на нем был приличный костюм.