Порочная зависимость (СИ) - Старк Киссия. Страница 33

– В том-то и дело! Я понял это. И понял, что все будет хорошо. Я был слишком требовательным. Это потому, что моя сексуальная жизнь запуталась в каком-то сложнейшем лабиринте.

– И ты не можешь ее направить в спокойное русло. Так?

– Да. Ты подобрала очень точное выражение.

Дэвид смотрел прямо в глаза Клер, как бы пытаясь заглянуть в глубину ее души.

– Я знаю, что случилось, – вновь заговорил он. – Это-то и взволновало меня! Впервые ты думала о себе, а не обо мне. Боже, но это же было прекрасно, Клер! Я все время об этом думаю! Поэтому и позвонил тебе! Я не могу забыть, как ты тогда выглядела! Какое выражение было у тебя на лице! А твой голос! Такой громкий. Такой убедительный! И то, что ты заставила меня делать! Дорогая! Я знаю, что это было всего лишь началом!

Клер оказалась права. Еще накануне она с тревогой думала о том, что Дэвид скорее всего неправильно воспринял ее реакцию на случившееся. Он привык, что Клер часто выходила за границы разработанного им очередного сценария. И воспринимал это как свидетельство ее перевозбуждения, но никак не отвращения к нему.

– Видишь ли, Дэвид, – подчеркнуто серьезно сказала Клер, – нам надо поговорить.

– Да, да, конечно! Я наперед знаю, что ты мне скажешь. Больше никаких писем! Никаких сценариев! Нам все это уже не нужно. То, что ты делала в минувшую пятницу, было несравненно лучше всех моих идей и заготовок. Теперь мы оказались на одной волне. Я уверен в этом!

Клер поняла, что в присутствии Бриджет, которая стояла у противоположной стены гостиной и могла все слышать, сказать ему правду было невозможно.

– В этом все и дело! – продолжал тем временем Дэвид. – Именно поэтому я и хотел, чтобы ты непременно была здесь сегодня! Теперь ты все увидишь и поймешь.

– Все?

– Зависит от того, найдешь ли ты путь к самовыражению. Это – самое главное. Ты согласна? Я чувствую себя круглым идиотом, потому что постоянно подавлял в тебе это стремление. А ведь ты всегда была лишена даже намека на эгоизм. Всегда отдавала всю себя. Без остатка! Поэтому мне даже в голову не приходило спросить, чего же ты хочешь. Но сегодня здесь ты можешь делать и взять все, что захочешь. А я покажу тебе, кем на самом деле являюсь. Между нами больше не должно быть полуправды!

– Дэвид, согласись, что здесь не место для таких разговоров.

– Нет. Ты не права! Ведь мы не изменились.

– Не изменились?

– Я еще никогда не осмеливался здесь говорить с тобой на эту тему. Но теперь… Теперь я знаю, что ты хочешь того же, что и я. Возможно, даже еще сама этого не осознавая.

Клер поняла, что этот разговор совершенно бессмысленный.

– Что ты придумал на эту ночь?

– Увидишь!

– Бриджет ты тоже пригласил принять во всем этом участие?

– Но это же замечательная женщина!

– А если бы она отказалась? Такое тебе в голову не приходило? Ведь предполагался ужин. И ничего больше!

– Мы бы хорошо перекусили в буфете, который я организовал. Потом пожелали бы ей спокойной ночи. Но она сказала, что отлично все поняла, как только вошла в гостиную. У американцев очень развит инстинкт.

– Что она поняла?

– Она сказала, что прочитала нечто в наших глазах.

Дэвид повернулся к остальным гостям и торжественно провозгласил:

– Дамы и господа! Как бы сказал сейчас мой дворецкий, ужин подан!

Оказалось, что гости отлично знали, куда идти. Они направились к дальней двери гостиной, ведущей в столовую, стены которой украшала коллекция больших китайских тарелок. Огромный стол из красного дерева был уставлен холодными закусками. На длинных блюдах лежали огромные осетры. В стеклянных вазах горой были навалены креветки, хвосты которых свешивались через края. На круглых тарелках разложены устрицы разных сортов и приготовлений. Деревянные блюда ломились от жареного и вареного картофеля, помидоров, зеленого салата, всякого рода солений. В серебряных сосудах и чашках были всевозможные соусы, майонезы, горчица и прочие специи. В плетеных корзинках лежал свежий и поджаренный хлеб. На дальнем конце стола разместились десертные блюда и фрукты. Естественно, не было недостатка в самых разнообразных и дорогих винах.

Гости без каких-либо церемоний дружно принялись за еду и напитки. У Клер же аппетит пропал после разговора с Дэвидом. Тем не менее она не без интереса наблюдала, как Бриджет подцепила длинной вилкой несколько кусков осетрины, зачерпнула большой деревянной ложкой салат из помидоров и, положив все это себе на тарелку, принялась с явным удовольствием уписывать.

– Ну, как вам понравился герцог? – спросила Клер, подсаживаясь к ней.

– Очаровательный молодой человек! Очень остроумный. Я бы никогда не подумала, что это герцог, если бы просто встретила его на улице!

– Дэвид с вами говорил?

– Конечно. Впрочем, я сама обо всем догадалась. А вам он разве ничего не рассказывал?

– Рассказывал.

Клер все же хотела узнать как можно больше из того, чем Дэвид поделился с Бриджет. Но боялась очень уж расспрашивать начальницу, дабы не показаться до смешного наивной.

– Будьте осторожны, Клер, – сказала очень мягко Бриджет. – Я никогда не думала, что вы занимаетесь подобными вещами. Но не волнуйтесь, дорогая. Это никак не отразится на перспективах вашего служебного роста. Не надо быть лицемерными. Ведь правда? Сказать по правде, я тоже, когда бываю в настроении, посещаю иногда маленький неофициальный клуб подобного же рода в Хьюстоне.

Этот разговор еще более смутил Клер. Она и понятия не имела, что конкретно имели в виду Бриджет или Дэвид, когда вели с ней подобные разговоры. И чувствовала себя при этом сказочной Алисой в Стране чудес, которую она не знала и не могла понять. Единственное, что для нее сейчас имело значение, так это явное удовлетворение Бриджет своим визитом.

Бриджет же возобновила диалог с герцогом, как только тот наполнил свою тарелку стоявшими на столе яствами. Клер положила себе какой-то салат и лениво поклевывала его, наблюдая за Дэвидом, который тоже включился в разговор герцога с ее начальницей. Время от времени она окидывала взглядом стол, за которым гости с неослабевающим аппетитом уничтожали пищу. Исключение составляла только худенькая блондинка, которая сосредоточилась на фруктовом салате и не притрагивалась больше ни к одному блюду.

– Скажите, а Бриджет – ваш босс? – спросила у Клер подсевшая к ней Селеста.

– Да.

– Очень привлекательная женщина! – заключила она, откровенно пожирая глазами стройное тело американки.

– Я тоже так думаю, – согласилась Клер.

– Конечно, и вы тоже! Очень привлекательны! Одно удовольствие на вас смотреть! Вы возбуждаете воображение.

– Воображение?

– Ну, наверное, я употребила не то слово. Лучше сказать – предвосхищение.

– Предвосхищение чего?

У Селесты был маленький рот и очень тонкие губы. Она посмотрела на Клер и облизала кончиком языка верхнюю. Можно было подумать, что герцогиня предвкушает получить удовольствие от какого-то очень лакомого блюда.

– Предвкушение того, что бы я сделала, например, с той же Бриджет. Или же с вами. Я еще не решила, кто из вас меня больше привлекает.

– Дамы и господа! – вновь торжественно провозгласил Дэвид. – Я думаю, что пришло время продолжить программу нашего вечера. Как вы знаете, у нас сегодня гостья. Она выразила согласие остаться с нами и после ужина. Так что, как только вы покончите с едой, мы продолжим.

Последовали довольно жидкие аплодисменты. Дэвид вышел из зала, бросив при этом многозначительный и немного нервный взгляд на Клер.

– Что же все-таки сейчас будет? – спросила она у герцогини, совсем сбитая с толку.

– Как, разве Дэвид вам ничего не сказал в гостиной?

– Ничего.

– Интересно! Я никак не могу понять, как это получилось? Он же должен был узнать вашу реакцию на предстоящее! Вы очень впечатлительны?

– Нет.

– Дайте-ка я сама посмотрю, – загадочно сказала Селеста.

Она нагнулась над Клер, которая была значительно ниже ростом, взяла ее двумя пальцами за подбородок и осторожно поцеловала в губы, тронув при этом кончиком языка десны.