Б Отечества… (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр". Страница 44

Не потому, разумеется, что у европейцев иная генетика… но вот менталитет заметно отличается. Прежде всего — привычка к правам и гражданским свободам, отягощённая всеобщим образованием на протяжение поколений, что, собственно, и формирует пресловутый менталитет.

Народишко здесь, сволочь такой, имеет привычку совать носы в вопросы государственного управления, и что характерно — не стеснятся задавать вопросы! А ещё — не молчать, если им что-то не нравится…

… но вот именно сейчас, увы, это работает с изрядной пробуксовкой. Тот самый случай, когда права и свободы вроде как и есть, но по политическим соображениям и ради всеобщего блага совершенно конкретных личностей отодвинуты в сторону.

Несмотря на то, что Страсбург считается полностью французским городом, право голоса у жителей, бывших ещё недавно гражданами Германской Империи, урезано, и местами — официально. В Париже лучше знают…

Собственно, планы уже озвучены и не являются хоть сколько-нибудь секретными. Прежде всего, это повторное[i] навязывание французского языка как единственного государственного, административная гиперцентрализация, догматическое следование законам Французской Республики без оглядки на местные[ii]… Ну и далее, в том же духе.

Но сначала — триумфальный въезд в Страсбург войск Франции и союзников! Вроде как в ознаменовании… чего-то там.

Разбираться в этом досконально не тянет совершенно, здесь очень много психологии, ссылок на додревние законодательные акты, постановления времён Хлодвига и прочее, базирующееся скорее на вере, нежели на фактах. На черта это мне, решительно не могу понять, и потому не забиваю голову лишней информацией. Она у меня сейчас и без того забита…

Я не военный, и тем паче не военный историк, но знаю, что незначительно отличаясь в деталях, триумфальный вход войск в город, может быть предметом гордости для его жителей, а может — уничижением. Есть, как говорится, нюансы…

Единственное, что я уяснил точно, так это то, что триумфальный проход войск по городу планируется с некоторым душком.

Парижские политиканы, десятилетиями бьющие во все европейские колокола о том, что Эльзас и Лотарингия это исконные, неотъемлемые земли Франции, и о родственных чувствах, которые испытывает каждый француз к любимым родственникам, волею злого Рока оказавшимися гражданами другого государства, как только пали границы, сразу поменяли своё мнение. Эльзасцы всё такие же родственники, но (внезапно!) нуждающиеся в особой опеке в силу психической и культурной ущербности.

В итоге, даже триумфальный вход войск в город будет носить привкус парада в захваченном городе. Не освобождённом, а именно захваченном! Не полностью так, далеко не полностью… но тем не менее.

Не знаю, в чём тут суть и почему принято такое решение. Если навскидку, то можно считать это давлением на эльзасцев, чтобы проще было навязать всё ту же централизацию власти и полное «офранцуживание» присоединённых регионов.

Попытка просчитать, что это может значить для конкретных политиков, партий, общественных объединений и прочего, заставляет меня жалеть о том, что я в принципе не интересовался политологией в прежней жизни. Кажется, это весьма интересная штука…

Кубок Эльзаса, как легко можно понять, часть этого всеобъемлющего давления на местных, призванный одновременно потрафить их гордости и прижать автономность, показав, что развиваться они могут только в рамках, указанных Парижем.

Здесь, и не только, на фоне грандиозных празднеств, развернётся борьба за голоса будущих избирателей.

С одной стороны — Пуанкаре-Война и Клемансо-Тигр, продвигающие милитаризм и величие. Да — под их руководством Франция победила в Великой Войне…

… но какой ценой?! Потери, будь то человеческие или экономические — чудовищны. А Величие… ну, так жрите его! Тем паче, у жителей Эльзаса и Лотарингии вкус Победы на губах с явственным оттенком хинина.

С другой стороны — Бриан и все те представители умеренно-либеральных кругов, которые делают ставку не на административное давление, централизацию всего и вся, и продолжение милитаризации. В программе — восстановление экономики, отмена некоторых «военных», законов, некоторая либерализация экономики в частности и общества в целом.

С каждой из сторон — не сотни, а тысячи сторонников, активно вовлечённых в подготовку к политической гонке. Я, как не трудно догадаться, в команде Бриана.

Выбор не идеальный… ох, какой не идеальный! Но в том-то и соль, что у меня выбора нет.

В детали, в виду иного гражданства и нехватки времени, меня не посвящают, хотя если что-то спрашиваю — отвечают. Насколько искренне и точно, это уже другой вопрос… но тем не менее.

В Страсбурге я уже несколько дней, за которые произошло столько событий, что голова идёт кругом, а реальность кажется каким-то Зазеркальем. В один час может произойти столько всякого, что право слово, это какой-то калейдоскоп из людей, событий и всяческой чертовщины, с трудом укладывающейся в рамки нормальности.

Время моё занято тренировками, встречами с самыми разными людьми, бесконечными интервью любому желающему, которого представит мне Анна или Валери, и консультациями. Я, чёрт возьми, считаюсь специалистом по «русскому вопросу…»

Не знаю, какой из меня специалист на деле, но судя по всему, всяко не хуже офицеров Российского Генштаба с их политической девственность и полным непониманием политических реалий в распавшейся Российской Империи. Хотя казалось бы…

Ну или скажем — российской интеллигенции из тех, кто неплохо знает точку зрения каждого, представляющего его весьма узкий круг знакомств, и думающего притом, что может говорить о «всей России»

Я, по крайней мере, всегда делаю оговорки вроде «судя по моим данным» и «могу судить, опираясь на имеющуюся у меня информацию», объясняя притом, какой у меня круг общения, и почему, собственно, я пришёл к тем или иным выводам.

— Простите, месье… разрешите… — народу на улицах много, так что иногда приходится слезать с велосипеда и вести его, удерживая за руль. Благо, ветер переменился, и обычные запахи города, где ещё само понятие «экология» не введено в обиход, после такого Авгиева испытания кажутся невообразимо прекрасными.

Очень, просто невообразимо много военных, в том числе и американцев, британцев и черт те кого, включая такую экзотику как сипаи, гурки и какие-то чернокожие молодцы из колониальных войск. Горожане, да и приезжие французы, косятся на них без особой приязни, не испытывая к союзникам ни малейшей (а казалось бы!) благодарности, и в общем-то, к слову, их резоны вполне понятны.

Одних только чернокожих американцев в Европе порядка двухсот тысяч, и их, на минуточку, в несколько раз меньше, чем американцев белых! При этом непосредственно в сражениях приняла дай Бог пятая часть американцев, а остальные в значительной степени прибыли уже к финалу, а то после.

Есть американские соединения, которые помогли отстоять Париж от немецкого наступления, и говорят, дрались вполне крепко и умело… когда научились воевать. Не сразу, сильно не сразу!

Но большая часть американцев не сделала ровным счётом ни-че-го, не побывав даже на линии фронта… Они — инструмент Большой Политики в продолжающейся делёжке мира, и находятся во Франции исключительно как инструмент политического давления на союзников. Очень, к слову, грамотный подход… как бы к нему не относиться.

— … в предместьях, — горячится идущий впереди однорукий мужчина, припадающий на левую ногу, — засрали всё…

Обгоняю его, получая в спину «чёртовы иностранцы» и немного жалею, что не дослушал подробности истории о засранцах. Впрочем, суть ясна!

Войск разного рода вокруг Страсбурга тысяч под триста, и если какой-то полк или дивизия, да вместе с мулами, встал на постой в месте, никак не предназначенного для подобных испытаний, то и получается… что получается. А судя по тому, что я успел увидеть, бардак и неразбериха царят знатные!