Рафаил (ЛП) - Коул Тилли. Страница 31

― Прекрасно, маленькая роза, ― вздохнул Рафаил. ― Ты не пожалеешь об этом.

Рафаил поднялся со стула, поставив бокал с вином на стол, и протянул ей руку ― жест достойный джентльмена. Мария вложила свою руку в его. Она не могла не отметить, как мала ее ладонь по сравнению с его. Ее желудок сжался, когда она осознала, как быстро Рафаил может убить ее. Он превосходил девушку и ростом, и телосложением. И все же мужчина с нежностью, напоминающей ласку ветра, помог ей подняться с сиденья.

Рафаил привел Марию в свою спальню. Красный стул, на котором он расчесывал и сушил ее волосы, все еще стоял у основания кровати. И Рафаил пригласил ее сесть в него. Он обошел девушку и опустился так, чтобы встретиться с ней глазами. В комнате горел слабый свет, а шторы были задернуты, чтобы темнота ночи не проникала внутрь.

Мужчина поднял руку и начал наматывать нитку на палец. Он делал это так непринужденно, что Мария поняла, что это было привычным действием, которое он совершал неосознанно.

― Теперь ты моя, Мария. Согласна ли ты на это? Скажи мне это еще раз.

― Да, ― прошептала она. ― Я согласна.

Это было правдой. Она действительно была согласна. Это было тем, что должно было произойти. Она была убеждена в этом.

Глаза Рафаила вспыхнули.

― С этого момента ты будешь делать все, что я скажу.

Она наблюдала, как его щеки краснеют, его твердая грудь еще больше напрягается, а мышцы становятся более выраженными. Вся эта мощь… ее согласие доставляло ему удовольствие. Рафаил зашипел сквозь зубы. Его голова откинулась назад, а глаза закрылись. Мария наблюдала за его шеей ― за татуировками в виде роз на горле, которые двигались, словно подхваченные ветром.

Мария пошевелилась на своем сидении, когда тепло заструилось по ее позвоночнику. Она была здесь по зову Господа, была монахиней, и ей было поручено спасти душу. Но что потрясло ее, так это незнакомое чувство возбуждения, которое охватило ее, когда она отбросила свой религиозный долг и просто стала женщиной. У нее никогда раньше не было любовников, к ней даже никогда не прикасались в сексуальном плане… но то, как ее тело дрожало от напряжения, когда Рафаил был рядом, а его глаза закатывались от удовольствия… Мария не знала, как это осмыслить. Это было неожиданностью для нее.

Это было похоже на пробуждение после долгого сна.

Рафаил силился восстановить дыхание, и с его красных губ сорвался тихий стон. Он облизнул губы, проведя языком по рту. Мария понятия не имела, что доставляло ему такое удовольствие. Но когда она опустила глаза, то увидела, как сильно мужчина натянул нитку, что его палец посинел. Она не хотела смотреть, но ниже была заметна явная выпуклость в его штанах. Тонкий материал ничего не скрывал ― под черным шелком не было и намека на скромность. Мария судорожно вдохнула, когда заметила отчетливые очертания его эрекции. Ее глаза расширились.

Мария отвела взгляд, опустив его на свои сцепленные на коленях руки. Когда она наконец подняла голову, глаза Рафаила были устремлены на нее, сосредоточенные и расширенные от возбуждения. Он подошел ближе и положил руки на подлокотники ее стула. Мария почувствовала, как его эрекция касается ее колена. Она сглотнула, слишком неопытная, чтобы знать, что делать, и как подобает вести себя.

― Отныне ты обращаешься ко мне не иначе как «Господин».

Глаза Марии потрясенно взметнулись к Рафаилу.

― В этой комнате, маленькая роза, я ― твой Господин, твой Бог и твой спаситель. А также учитель и наставник.

Он поднял руку и провел пальцем по длинной пряди ее волос. Его палец, обвитый и пережатый прядью, прошелся по ее шее, плечам и груди. Это было ненамеренно, но она громко простонала, а ее глаза закрылись. Когда она снова открыла их, Рафаил смотрел на нее так, словно она была самым восхитительным созданием на планете.

― Ты не будешь говорить, пока я тебе не прикажу.

Его указания были жесткими, но голос ― нежным и мягким, как перышко, лежащее на ложе из гвоздей.

― Ты будешь смотреть в пол, когда будешь находиться рядом со мной.

Рафаил поддел пальцем ее подбородок и приподнял ее голову.

― Если только я не захочу, чтобы ты смотрела на меня. И не сомневайся, это будет происходить часто.

Мария молчала. Его приказы глубоко проникали в ее сердце. А его строгий тон заставлял ее чувствовать себя так, словно ее тело плыло по Мертвому морю. От его слов исходило пьянящее чувство свободы, которое она не могла постичь. Почему ей так нравилось это?

― Ты все поняла, маленькая роза?

― Да, ― прошептала Мария и вновь отвела глаза.

Ее сердце забилось быстрее, когда ее взгляд упал на его огромный напряженный член, который упирался в ткань штанов. Она судорожно вдохнула. Ее неопытность в сексуальных вопросах никогда не была настолько очевидной, как в этот момент.

― Да, кто?

Голос Рафаила стал жестче, чем прежде, в его глубоком тембре появились агрессивные нотки. Мария почувствовала, как по позвоночнику к верхней части бедер пробежал огненный импульс.

― Да, мой господин, ― быстро исправилась она.

Рафаил замер, а затем приблизил губы к уху Марии.

― Мой господин… разве так я просил тебя называть меня, маленькая роза?

Мария запаниковала из-за своей ошибки, но прежде, чем она успела попросить прощения, Рафаил издал прерывистый вздох.

― Но мне так нравится даже больше. Мой господин. Я твой властелин и твой спаситель. Весь твой мир.

Рафаил провел кончиком перевязанного пальца по нижней губе Марии. Ее пульс участился под влиянием этого действия.

― Повтори это еще раз.

― Мой господин, ― прошептала она, и Рафаил глубоко вздохнул, услышав ее слова.

― Хорошая девочка, ― произнес он. ― Разве не идеально это звучит из твоих красивых маленьких губ?

― Да, мой господин, ― повторила она.

Кожа Рафаила блестела от пота, и его мышцы подрагивали при каждом ее покорном слове.

― Ты ничего не будешь делать без моего разрешения, малышка Мария. И я не буду просить тебя ни о чем дважды. Ты должна всегда слушаться меня. Если мне придется повторять, это будет иметь последствия для тебя. Ты меня поняла?

― Да, мой господин.

Рафаил улыбнулся своей ослепительной улыбкой, полный удовлетворения. Он ослабил нитку на своем пальце, и напряжение в его шее исчезло вместе с напряжением в голосе.

― Если мы будем делать что-то, чего ты не захочешь, просто произнесешь «красная роза», и я остановлюсь. Понятно?

― Да, мой господин.

Рафаил встал и обошел ее стул вокруг. Мария гадала, что он задумал, пока не почувствовала, как щетка расчесывает ее волосы.

― Каждый день после завтрака ты будешь принимать душ. Будешь мыть волосы и надевать одно из предоставленных тебе платьев. А после будешь садиться на этот стул и ждать меня. Поняла?

― Да, мой господин.

― Я позабочусь о тебе, маленькая роза. Расчешу твои волосы, высушу их и украшу красивой розой.

Мария скрывала свое недоумение по поводу того, зачем ему это нужно. Почему он беспокоится об этом. Но продолжала молчать. Ей не было дано разрешения говорить.

Рафаил расчесывал ее волосы, пока не распутал все колтуны и спутавшиеся пряди. Мария замерла, когда он начал напевать мягкую мелодичную песню, которая проникла в самую глубину ее костей. Пока щетка разглаживала ее локоны, у Марии сжимался живот. Она узнала песню, которую он тихо напевал про себя. Она звучала так естественно, слетая с его губ, что Мария даже не была уверена, что он осознает, что делает это.

«Круг вокруг розочки». Рафаил напевал «Круг вокруг розочки». Эта детская песенка одновременно вызывала у нее и сочувствие, и ужас. Сочувствие к человеку, который напевал детский стишок так печально, что на глаза наворачивались слезы, и ужас перед тем, что он означал (прим.: старинная жуткая детская считалочка «Круг вокруг розочки, карманы полны трав, прах к праху… мы все падаем вниз»: розы ― это не что иное, как кожный симптом чумы, травы в карманах носили, чтобы перебить смрадный запах, царивший в городах, прах ― последствия сжигания тел, мы все падаем вниз ― значит упасть замертво).