Рафаил (ЛП) - Коул Тилли. Страница 39

Мария тихо выдохнула, и тепло ее дыхания заплясало на его коже. Рафаил откинул назад прядь ее волос, которая прилипла к щеке. Его рука двигалась вниз, пока его проворные пальцы не добрались до ее горла. Он погладил мягкую кожу, ощущая ее шелковистость под своими прикосновениями, почувствовав ровный и сильный пульс под большим пальцем. Затем провел рукой по ее шее, и голова Марии склонилась во сне.

― Да, маленькая роза, ― сказал Рафаил, и его голос прозвучал шепотом. ― Какая красивая, прелестная шейка, которую ты предлагаешь мне.

Рафаил поднял другую руку и поднес к ее горлу. Нежно и легко его пальцы обвели ее хрупкие косточки. Ноздри Рафаила раздулись от этого потрясающего зрелища. Он слегка сжал пальцы, чтобы почувствовать ощущение ее полной покорности, но не настолько, чтобы оставить следы или пробудить Марию ото сна.

Она тихо застонала, выгнув спину. Ее обнаженная грудь выпятилась, а соски затвердели. Возбуждение пробежало по его венам. Возможно, она еще не знала этого, но Марии нравилось ощущение его рук на своей шее, она жаждала этого. Она была рождена для него, чтобы преподнести ему этот дар. Словно он был ярким солнцем, его маленькая роза свернулась в его успокаивающих лучах. Он позволил Марии спать в своей постели, но ненадолго ― достаточно, чтобы ее сладкий аромат пропитал его простыни. И все это время Рафаил держал руки на ее шее, просто… представляя…

― Ты не одержишь верх надо мной, маленькая роза, ― прошептал он в кромешную тьму ночи, захмелев от странного ощущения, которое ее прикосновение вызвало в его груди. ― Я одолею тебя, овладею тобой. А потом убью. В этом я тебе торжественно клянусь.

Глава 10

Три недели спустя…

Уриил встал и откинул с головы капюшон. Рафаил покачнулся на ногах. Он не хотел сейчас находиться в Склепе. Хотел вернуться в свою комнату. Что в этот момент делала Мария? Повиновалась ли она его приказу ждать его на кровати, стоя на коленях и опустив глаза?

― Раф.

Рафаил поднял глаза при звуке своего имени. Перед ним стоял Села и с любопытством смотрел на него.

― Ты в порядке?

Села снял накидку и повесил ее в шкаф. Рафаил, как по команде, сделал то же самое. Странная тяжесть в его нутре заставляла чувствовать себя не в своей тарелке. Мария… сегодня она вела себя странно. Ее голубые глаза были тусклыми, а кожа ― бледнее, чем обычно. Она подчинялась его командам, но на ее лице не было улыбки, и она не стонала, когда он ласкал ее клитор. Когда девушка кончила, то едва вскрикнула. Боль пронзила грудь Рафаила, когда он вспомнил, как ее глаза устремились в сторону комнаты, вместо того чтобы посмотреть на него. За последние несколько недель то, как она смотрела на него, изменилось. Она улыбалась. Улыбалась. И каждый раз, когда она делала это, его кровь бурлила, а легкие сжимались. Он потер грудину. Он все еще ненавидел ее. И по-прежнему не понимал. Но уже миновал точку невозврата. Когда он представлял, что не будет больше расчесывать ее волосы, облизывать грудь и клитор, в животе пульсировала невыносимая боль.

Было ли ей больно? Он попытался вспомнить, причинил ли ей боль. Его голова раскалывалась. Он не знал, не думал, что причинил. Он наблюдал за ней, пытаясь добиться ее улыбки, заставил ее кончить, но тусклость в ее глазах не исчезла.

― Раф! ― повторил Села. ― Иисусе, брат, что с тобой не так, черт возьми?

― Мне нужно вернуться в свою комнату.

Рафаил прошел мимо Вары, Уриила, Дила и Селы. Когда достиг нижней ступени лестницы, Михаил шагнул ему навстречу. Взгляд ледяных голубых глаз его лучшего друга остановился на нем, оценивая. Михаил ни разу не приходил в его комнату с тех пор, как там появилась Мария. Гавриил велел ему держаться подальше и дать Рафаилу время, необходимое для того, чтобы совершить убийство.

Михаил склонил голову, смотря на него пустым взглядом.

― Она уже умерла? Прошло несколько недель.

Рафаил стиснул челюсть, когда напряжение в его груди усилилось.

― Нет. Пока нет.

Он еще даже не трахнул ее. Мария не прикасалась к его члену. И он не знал, почему, черт возьми, так долго сдерживался.

Нет, на самом деле знал. Он нуждался в том, чтобы маленькая роза хотела его. Жаждала так же сильно, как он ― ее. Она должна была добровольно сблизиться с ним, а после ― принять смерть.

Мария ломалась. Постепенно. Но сегодня… сегодня что-то было не так, и это терзало разум Рафаила. Злило его.

Его кровь была подобна чистейшему бензину, перекачиваемому через сердце. С каждым шагом, кости ощущались как тонна гирь. А еще был гнев. Гнев и ярость, которые разжигали каждую клеточку его тела, когда он думал о том, что Мария не получила удовольствия. Не отдалась ему сегодня. Она кончила, но ее глаза не закатились, а крики не были громкими и пронзительными.

Эти крики были нужны ему больше, чем воздух.

Не говоря больше ни слова, Рафаил обогнул Михаила и помчался в свою комнату. Но когда распахнул дверь, застыл на месте от увиденного зрелища.

Марии не было на кровати.

Рафаил окинул комнату взглядом. В гардеробе горел свет. Он подошел к открытым дверям и увидел Марию, лежащую на полу в углу. Она обхватила руками ноги, а головой прислонилась к стене. Рафаил моргнул, а его ноги словно вросли в землю. Мария подняла голову, и он увидел, что по ее лицу текут слезы. Руки Рафаила сжались в кулаки. Он посмотрел вниз на свои напряженные пальцы. Не понимал охватившей его ярости. От ее затравленного взгляда ему хотелось убивать. Смятение, охватившее его разум, доводило его гнев до предела. Ему нужно было выплеснуть его. Когда лицо Марии исказилось и из ее уст вырвались легкие рыдания, незнакомое чувство боли пронзило его тело. В легких Рафаила все застыло. Это была не та боль, от которой он получал удовольствие. Она не заставляла его член напрягаться, а глаза закатываться от удовольствия.

Это была боль, которую он не мог унять. И он чертовски ненавидел это.

Рафаил сделал движение, чтобы подойти к Марии, приказать ей встать, вытереть глаза и лечь на его кровать.

Но когда он приблизился, и потянулся вниз, чтобы взять ее на руки, Мария встретилась с ним взглядом и прошептала: «Красная роза».

Рафаил замер.

― Красная роза, ― повторила она, и ее стройное тело обмякло от печали, причину которой Рафаил не мог определить, и даже не мог понять.

Эмоции были пустым звуком в его жизни.

Мария произнесла кодовые слова. Зачем она сделала это? Какого черта она сделала это? Он сжал челюсть, а она ― в комок еще сильнее.

― Мне нужен сегодняшний вечер. Необходимо ничем не заниматься с тобой сегодня.

Рафаил понятия не имел, что предпринять. Что сказать. Его руки вновь сжались в кулаки. Он нуждался в ней под собой. Нуждался в том, чтобы она выкрикивала его имя. Он имел ее каждый день, пробуя ее киску и упиваясь криками.

― Пожалуйста, ― умоляла она, а по ее щекам текли слезы.

Рафаил отступил к двери. Попытался убедить себя, что нужно сохранять спокойствие, что он не просто так дал ей возможность произносить эти слова. Он не хотел ее недобровольно. Это только испортило бы его соблазнительную игру. Но когда дошел до центра своей комнаты, знакомый красный туман затуманил его взор. Она отвергла его. Его маленькая роза произнесла кодовые слова.

Она остановила его.

Хотя должна была любить.

Но в данный момент ее лицо было печальным, а по щекам текли слезы. И он понятия не имел, почему. Он не умел считывать таких людей. Не понимал их. Почему люди вообще плакали?

Он хотел понять. Тот факт, что он не мог, не имел такой возможности, как бы ни старался, только усиливал его гнев.

Когти красного тумана сдвинулись, захватывая его лицо, шею, руки и ноги. Он проникал в его тело, пока не задушил его сердце черной пеленой и не заставил жаждать смерти. Услышав очередной всхлип, вырвавшийся из уст Марии, Рафаил выбежал из комнаты.