Обольститель - Кейн Андреа. Страница 22

Глава 7

— Папа!

Николь захлопнула за собой дверь, вытащила заколки, державшие ее кепочку, и прошла через прихожую.

— О-о, да ведь это же мой бесценный Олден Стоддард! — С сияющими глазами Ник рванулся навстречу дочери. — День, судя по всему, у тебя задался. Ты вся так и светишься.

— Ты один? — насторожилась Николь, рука ее застыла у козырька.

— Да. Лорд Тайрхем ушел полчаса назад.

— Так Дастин… лорд Тайрхем не забыл о встрече с тобой? — вглядевшись в лицо отца, спросила Николь, нетерпеливо выдергивая следующий ряд заколок.

— Нет, не забыл. Он вообще-то пришел раньше. — Ник чуть приподнял брови — свидетельство того, что он заметил, как Николь невольно назвала Дастина по имени. — Лорд Тайрхем потрясен твоими способностями. Очевидно, ты быстро одержала победу над его жеребцом.

— Ах, папа, как мне хотелось, чтобы ты был там! — Николь наконец сняла кепочку и освободила свои пышные волосы, каскадом упавшие ей на плечи и спину. — Кинжал — чудо! Самый замечательный конь, каких я когда-либо видела. С ним совсем нетрудно было справиться, просто он пуглив, и на это есть причина. Очевидно, кто-то плохо с ним обращался. — Николь замолчала, переводя дыхание и убирая пряди волос, упавшие ей на лицо. — Самое смешное, что я и пальцем не пошевелила, чтобы завоевать его доверие. Просто была самой собой. Чутье сразу же подсказало Кинжалу, что я — женщина. Тот, кто его обидел, был, несомненно, мужчиной. Ну вот, после двух минут разговора и нескольких кусочков сахара мы стали лучшими друзьями. А на выездке, папочка, мы были великолепны! Меня так и подмывало перейти на галоп, но я словно слышала твой голос, что это первый тренировочный выезд Кинжала и что мне не следует торопиться. Вот я и поумерила свой пыл. Но завтра мы попробуем галоп и к концу недели, надеюсь, будем готовы к дерби в Эпсоме. — Николь бросила кепку на стол и обняла отца.

— Я очень рад, Проказница, — сказал Ник, в свою очередь заключая дочь в объятия. — Меня просто распирает от гордости. Ты, верно, и сама не понимаешь, чего достигла. Я имею в виду степень твоего взаимопонимания с лошадьми. Я не сомневаюсь, что ты права насчет пугливости Кинжала, но я также убежден, что он доверился бы не каждой женщине. Он почуял в тебе нечто особенное. — Ник ласково отстранил от себя дочь и пристально посмотрел на ее пылающие щеки и сияющие глаза. — Но я боюсь за тебя, Проказница. Радость победы, которую ты испытаешь, когда вы с Кинжалом пересечете финишную черту, — это всего лишь мгновение!

— Но это мгновение славы! — воскликнула Николь. — И я намерена победить, папа.

— Не сомневаюсь, — Ник помолчал. — И лорд Тайрхем тоже не сомневается.

— Он так сказал? — замерла Николь.

— Он много чего говорил, в том числе и это. Он только и делал, что превозносил тебя до небес.

Николь облегченно вздохнула.

— Но он довольно быстро ушел. Я подумала, может, он рассердился за то, что мне самой, без посторонней помощи, удалось оседлать и объездить Кинжала.

— Нет! У него была назначена встреча, и он вовсе не был рассержен. Наоборот.

— Я очень рада, — просияла Николь. — Лорд Тайрхем попросил своего старшего конюха Брекли показать мне конюшни. Они огромны, папа, а лошади маркиза — самые лучшие из всех, что я видела. И порядки тут особые: у каждого конюха есть помощник. Я провела там несколько часов, пытаясь запомнить расположение конюшен и вникая в ежедневный распорядок. Меня поразили служащие. Все они знатоки своего дела, и с какой терпеливостью они отвечали на мои вопросы! — Николь озорно улыбнулась отцу. — И ни один из них не усомнился, что Олден Стоддард — мужчина.

— Отлично, — кашлянул Ник. — Ты не спросила, что еще мы обсуждали с лордом Тайрхемом.

Улыбка Николь погасла.

— Наверное, вы говорили о людях, которые тебя шантажируют.

— И о них в том числе.

— А о чем еще? — спросила Николь, уставившись на носки своих сапог.

— Хм-м. К примеру, маркиз напомнил мне, что ты его пригласила сегодня к чаю.

В глазах Николь сверкнула молния.

— А ты против?

— Не знаю.

Последовало долгое молчание.

— Ники, — тихо сказал отец, — нам нужно поговорить. — Он взглянул на старинные часы, стоявшие у входа в гостиную.

— Папа… — с трудом выдавила Николь, не зная, что сказать. Ее чувства к Дастину были еще слишком противоречивы, слишком сумбурны, чтобы можно было их обсуждать со своим защитником и судьей — с отцом. — Мне нужно привести себя в порядок. К тому же я умираю от голода. У-ух, кажется, я даже смогу проглотить одну или две лепешки.

— Лорд Тайрхем позаботился о продуктах, так что ты можешь найти что-нибудь посущественнее и повкуснее, чем твои лепешки. — По тону отца Николь поняла, что он не купился на ее попытки увильнуть от ответа. — Мы поговорим, пока ты будешь есть.

Николь безропотно кивнула и поплелась за отцом в кухню с таким видом, будто шла на плаху.

Что может она сказать отцу, если сама еще не разобралась в своих чувствах? С помрачневшим лицом она положила на тарелку холодного цыпленка и яблочный пудинг. Еще больше ее волновал вопрос, что такого мог сказать Дастин, если отец так разволновался? Надо это выяснить. Николь, забыв о еде, тыкала вилкой в ни в чем не повинного цыпленка.

— Очень вкусно, — наконец заявила она.

— Да? Удивительное дело! Как же ты это заметила, если не проглотила ни кусочка? — Сложив руки на груди, Олдридж в упор смотрел на дочь.

— Что сказал тебе Дастин? — прямо спросила Николь, кладя вилку на стол.

— Вот уже второй раз ты называешь своего хозяина по имени. С каких пор вы так близко сошлись?

Николь почувствовала, как зарделись ее щеки.

— Я рассказывала тебе. Когда мы впервые встретились, он представился как Дастин. Я в ответ тоже назвала ему только свое имя. И ничего большего за этим не стоит.

— Так отчего тогда ты отводишь взгляд и краснеешь?

В ответ Николь покраснела еще больше.

— Папа, мне не надо напоминать, как Олден Стоддард должен обращаться к его светлости маркизу Тайрхему.

— Очень убедительно! — сухо заметил отец. — Но меня беспокоит благополучие не Олдена Стоддарда, а моей дочери, которая, кстати сказать, всегда была со мной откровенна.

Николь глубоко вздохнула, отказавшись от каких-либо попыток поесть и… уклониться от прямого ответа.

— Папа, я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Я просто не знаю, что ответить.

— Скажи честно, что ты чувствуешь к этому человеку?

— Я не знаю. — Николь сокрушенно покачала головой.

— Но ведь чувствуешь?

— Да, — прошептала Николь. — Папа, сейчас меня волнует только твоя безопасность. Пока не кончится это тяжкое испытание, я не смогу думать ни о чем другом, в том числе и о своих симпатиях к Дастину Кингсли. Может быть, и никогда не смогу. Мы с ним из разных миров. И дело не только в социальном положении, но и во взглядах, в образе жизни. Здесь масса сложностей, возможно, непреодолимых.

— Это правда. И все же ты пригласила его на чай.

— Я не могу этого объяснить, — отвечала Николь.

— А мне кажется, ты только что это сделала. — Ник подошел к дочери и указательным пальцем приподнял ее подбородок. — Внутренний голос приказывает мне запретить тебе общаться с таким человеком, как лорд Тайрхем. Но, судя по тому, что ты сейчас сказала, ты понимаешь, кто он и что поставлено на карту.

— Умом понимаю, — отозвалась Николь. — Но, кажется, не в силах убедить свое сердце.

— Девочка моя, — Ник постарался придать своим словам как можно больше веса, — я понимаю, что не должен вечно следить за тобой как за ребенком. Но я не могу допустить, чтобы ты совершила ошибку. Я со всем уважением приму лорда Тайрхема. Что же касается его просьбы, то мы еще посмотрим. А теперь иди и приведи себя в порядок. Если твой гость придет раньше, я его займу.

Николь опешила. Очевидно, то, чего добивался Дастин, выходило за рамки приглашения к чаю.

— А о чем конкретно просил лорд Тайрхем? — спросила она с любопытством.