Обольститель - Кейн Андреа. Страница 27

— Сегодня — да. Потом это уже не будет иметь значения. Я ведь выполнил условия договора, не так ли?

Николь стыдливо прильнула к нему.

— Дастин, пожалуйста, поцелуй меня.

— С удовольствием, мисс Олдридж.

Резко и стремительно Дастин прильнул к губам Николь и не прерывал поцелуя до тех пор, пока девушка не обмякла в его объятиях.

— А теперь, — произнес Дастин, — правила меняются. Отныне я намерен все твои надежды и мечты воплощать в жизнь.

Глава 8

— Николь, ты свистишь с самого утра словно канарейка, — заметил Ник, опуская газету. — Кто причиной твоего прекрасного настроения — Кинжал или его владелец?

Николь, укреплявшая на голове кепочку, покраснела.

— Папа, я не видела Дастина с того момента, как он покинул вчера наш коттедж. Сейчас он, вероятно, уже в Суффолке, разыскивает Салли.

— Я знаю. Но это не ответ. — Ник отложил газету, потеряв всякий интерес к чтению. — Ты со вчерашнего вечера избегаешь меня. Сначала ты устала и захотела отдохнуть — в шесть часов, между прочим. Ты не притронулась ни к ужину, ни к завтраку. Ты ушла на рассвете, вернулась полчаса назад, что-то проглотила на ходу и теперь снова собираешься умчаться.

— Мы с Кинжалом готовимся к дерби.

— Я помню об этом. Так ты не намерена отвечать на мой вопрос? Или же мы больше никогда не будем говорить о маркизе?

Николь присела на подлокотник кресла, в котором сидел отец. Всякий раз, как только речь заходила о Дастине, мысли ее начинали путаться. Ей не терпелось поделиться с отцом той радостью, которая овладела ее душой после тех драгоценных пяти минут. Но прежде ей нужно было все обдумать, осознать значение сделанного ею шага: от активного сопротивления она перешла к настороженному одобрению. Ей необходимо еще раз пережить это превращение, которое она ощутила в объятиях Дастина.

Ночью Николь долго не могла уснуть, сидя на кровати и сжимая в ладони заветный амулет. Несмотря на всю свою неопытность, Николь понимала — возможно, даже лучше Дастина, — чего ей может стоить эта уступка. Ослабив защиту, Николь тем самым позволила Дастину войти в ее жизнь, дав ему возможность пустить в ход свое колдовское очарование. Правда, между Николь и теми женщинами, с которыми раньше встречался Дастин, была огромная разница. Те, другие, были женщинами его круга: богатые, изысканные. Они выходили замуж ради денег, им нужны были только удовольствия. Казалось, существовало безмолвное согласие между женщинами высшего света в том, что они остаются скромницами лишь до дня свадьбы. А уж выйдя замуж и рассматривая мужей как необходимое приложение, они позволят себе стремиться к наслаждениям, что бы под этим ни подразумевалось. И в случае с Дастином они, очевидно, стремились сохранить этот порядок то ли из желания совратить его, то ли просто потому, что маркиз Тархейм был завидной партией, — Николь не была уверена в конкретных мотивах. Но в любом случае Николь не могла дарить свое тело, не подарив при этом сердца. А сердце свое она могла отдать только один раз, молясь о том, чтобы оно не было разбито.

А как иначе мог повести себя Дастин, не разбивая сердце Николь? Начать хотя бы с того, что она не видела, каким образом Дастин сможет проложить мост через разделявшую их пропасть, казавшуюся непреодолимой. Даже если ему удастся это сделать, чего конкретно он ждет от Николь? Что подразумевал Дастин Кингсли под обязательствами? Для такой провинциалки, как она, существовал только один ответ — женитьба. Готов ли лорд Тайрхем предложить Николь руку и сердце? Или же, говоря о постоянстве намерений, он видел ее в качестве содержанки или любовницы на определенный срок?

Но Дастин заявил, что не имеет намерений просто соблазнить Николь. Значит ли это, что он ждет, когда она сама пригласит его заняться любовью, так же как он попросил ее о поцелуе? Или же он не хочет идти дальше целомудренных поцелуев и ухаживаний и просить большего? Последнее было сомнительно. Но даже если допустить такую возможность, честно ли Дастин верит в то, что не причинит ей вреда, когда они расстанутся? Если так, то он ошибается. Даже если тело Николь останется нетронутым, этого нельзя будет сказать о ее душе.

— Проказница! — Голос отца вернул Николь к действительности и напомнил ей о предстоящем разговоре. — Ты молчишь, стало быть, не готова к разговору о лорде Тайрхеме. Очень жаль, но что поделаешь! Если ты забыла, то я напомню: он вчера ушел от нас, получив разрешение посещать тебя и впредь. Может быть, я поступил опрометчиво?

— Прости, папа. — Вздохнув, Николь положила ладонь на руку отца. — У меня никогда не было намерения что-то скрывать от тебя. Просто мне нужно самой во всем разобраться. Все это для меня совершенно неожиданно. Прежде всего спасибо тебе за то, что позволил Дастину посещать нас. Я молилась о том, чтобы ты дал свое согласие.

— Я знаю, — невесело заметил Ник. — Нелегко мне далось это согласие. Я уж прикидывал и так, и этак. Сам не знаю, что заставило меня согласиться. Но ты смотрела на меня таким умоляющим взглядом! Это, конечно, недостаточно, чтобы заставить меня встречать Тайрхема с распростертыми объятиями…

— Конечно, недостаточно, — прервала отца Николь. — Но признайся, ведь он тебе нравится.

— Ты права — он мне нравится. В противном случае ноги бы его здесь не было, не важно, дал бы он мне работу или нет. Но мне в нем нравится совсем другое: по-моему, он искренний человек. А ты как думаешь?

Николь почувствовала, как затрепетало ее сердце.

— Да, папа, он мне действительно нравится, и я уверена, что он искренен. Не могу объяснить почему, но я поверила Дастину с первой нашей встречи. Больше того, я не могу заставить себя не думать о нем, не скучать по его обществу. Я понимаю, существует много причин, по которым для всех нас будет лучше, если я разорву наши отношения. Но дело в том, что я, кажется, не могу этого сделать.

— Ники! — Лицо Олдриджа было спокойным, но голос звучал глухо. — Существует еще одна причина, по которой я согласился на визиты маркиза. Это никак не связано с твоими чувствами и моим уважением к этому человеку. Я не спал всю ночь, вспоминая, как порядочно и честно повел себя маркиз, но не забывая и о его дурной репутации. А под утро я вконец растерялся, вспомнил Алисию, и тут меня осенило… — Ник тяжко вздохнул. — Если бы Алисия была жива, она сказала бы, что я не имею права встревать в твои личные дела. Судьба, напомнила бы мне Алисия, мудрее логики и страсти.

— Я помню, — тихо отозвалась Николь. — Желания и судьба. Мама в них верила.

Искра воспоминаний вспыхнула в глазах Ника.

— Желания и судьба! — воскликнул Олдридж. — Именно так она и сказала в тот день, когда я сделал ей предложение. Я отлично понимал, что не имею на это права. Она хорошо воспитанная юная леди, а я простой жокей, едва начавший зарабатывать деньги и известность. Но Алисия заявила, что мы созданы друг для друга и она желает, чтобы мы были вместе. Она оставила свой респектабельный дом, семью и вышла замуж за человека, который не мог ей ничего предложить, кроме своей любви и мечты.

— Но твоя мечта сбылась, папа! — воскликнула Николь. — Ты стал самым знаменитым жокеем в Англии.

— Все это так, Проказница. — Ник с нежностью погладил руку дочери. — Так вот, если Тайрхем действительно тот, кто тебе предназначен, то я буду самым последним ханжой, если помешаю твоему счастью. Да, вы разные люди. Но мы с Алисией так любили друг друга, что это помогло нам забыть о различиях. Конечно, это произошло не вдруг, и порой нам было очень трудно. Я привык заботиться о себе сам, приходить и уходить когда мне вздумается, встречаться с друзьями. Алисия же была домоседкой, по воскресеньям посещала церковь и привыкла каждый вечер ровно в семь часов выходить к семейному столу. Каждый из нас к чему-то потихоньку привыкал, от чего-то потихоньку отказывался, и это каким-то образом срабатывало. В твоем случае привыкание будет еще более тяжелым. Но ради тебя, ради памяти моей незабвенной Алисии я подожду. Слушайся своего сердца, а я буду молить Бога о твоем счастье. Но горе маркизу Тайрхему, если он хоть чем-то обидит тебя!