Вуаль из виноградных лоз (ЛП) - Коул Тилли. Страница 13

Я кивнул.

— Ахилл, вы делаете это все в одиночку? Сбор, выжимание, ферментация³⁴, розлив по бутылкам… все это?

Внезапный укол боли пронзил мою грудь. Я прочистил горло и ответил:

— Сейчас да.

Симпатия заполнила ее хорошенькое личико. Она не стала настаивать на более длинном ответе, за что я был благодарен. По правде говоря, я был сам по себе последние два года. Из-за своей болезни, отец не мог делать ничего, кроме, как давать советы. Он был слишком болен, чтобы заниматься тяжелой работой, но он всегда находился рядом со мной, инструктировал, держал меня в узде. Я никогда не представлял, как ценны оказались его советы, пока он не умер. Сейчас для меня жизнь стала просто… тихой.

— Как вы можете быть уверены в том, что они созрели? — спросила Кареса, возвращая меня в настоящее. — Должно быть очень трудно справляться с таким давлением, чтобы сделать такое востребованное вино?

Я пожал плечами.

— Это не так? — ее глаза были широко открыты, ожидая моего ответа.

Ее черные ресницы были такими длинными, словно веера, когда она моргала, ее милый носик поддергивался, когда выбившаяся прядь волос щекотала его кончик.

— Нет, — я наклонился и взял гроздь из ведра, стоящего у моих ног. Я сорвал одну виноградину и протянул ей. — Этот созрел. Я понял это по форме, весу, цвету и по вкусу.

— Как вы знаете это наверняка? — спросила она, изучая ягоду в моих руках, будто это была самая неразрешимая загадка в мире.

— Потому что этот виноград — моя жизнь. Мой дед был первым виноделом этот урожая, потом мой отец, а теперь настала моя очередь. Я не использую машин ни в одной части процесса, потому что все, что я знаю, хранится здесь, — я указал на свое сердце, потом на голову, потом на свои огрубевшие руки. — Не было ни одного дня в моей жизни, который я бы не проводил здесь, среди винограда, не собирал урожай или не производил вино. Это все, что я умею. Этот виноградник… мой дом, во всех смыслах этого слова.

Улыбка медленно появилась на ее губах. И когда это произошло, я был пойман в ловушку ее притяжения, очарованный загорелой кожей на ее щеках.

— Это страсть вашего сердца. Ваша цель в жизни, — сказала она, ее голос звучал чуть сильнее шепота.

Я думал о том счастье, которое находил здесь каждый раз, зная, что нет ничего другого в мире, чем бы я хотел заниматься в этой жизни. На самом деле без этого виноградника, я не был уверен, что у меня была бы хоть какая-то цель.

— Да.

— Вот почему ваше вино самое лучшее. Страсть и знания всегда рождают величие.

После этих слов в моей груди зародилось тепло.

«Ваше вино самое лучшее…»

— Спасибо, — честно ответил я.

Последовало тяжелое молчание. Мне нужно было вернуться к работе, но я не хотел быть грубым, развернувшись и молча уйдя от нее. Пока я пытался заставить себя заговорить, объясниться, я понял, что в действительности не хочу, чтобы она уходила. Меня пронзил шок. Я поднял руку и пробежался ей по волосам.

— Ахилл?

Я уронил руку на бок.

Взгляд Каресы опустился на ведро с виноградом, стоящее у моих ног, а после вернулся ко мне.

— Могу я… Возможно ли мне помочь вам?

Застигнутый врасплох, я уточнил:

— Вы хотите помочь мне собрать виноград?

Кареса улыбнулась и кивнула.

— Я всегда хотела узнать, как создается ваше вино. Посмотреть на сам процесс, — она сделала глубокий вдох. — Для меня будет честью увидеть, как вы работаете.

Я посмотрел вниз на свои грязные руки и такие же грязные джинсы. Я позволил себе осмотреть Каресу с ног до головы.

— Вы испачкаетесь, — предупредил я, — это грязная работа. И очень тяжелая.

— Я знаю, — ответила она. — Когда ребенком я жила в Парме или, когда потом мы приезжали на лето, я помогала на нашем семейном винограднике. Знаю, каких усилий требует эта работа.

Я был удивлен тихим, но жестким тоном в ее голосе.

Она была аристократкой. Я не был знаком со многими представителями высшего класса, но те, кого я встречал, не были тем типом людей, которые проводили свои дни в поле, работая с утра до вечера.

Должно быть, Кареса приняла мое молчание за отказ. Ее руки обернулись вокруг талии, но вспышка боли на ее лице стала моей погибелью.

— Все в порядке, правда, — сказала она, выдавливая из себя улыбку. — Понимаю. Это священный процесс, к тому же тайный, — она покачала головой, проходя мимо меня. — Мне не следовало спрашивать.

Она была почти у конца ряда виноградных лоз, когда я поймал себя на том, что произнес:

— Вы герцогиня. Вы леди главного дома. Вскоре это станет вашей землей. Вы можете делать все, что захотите.

Кареса остановилась, как вкопанная. Ее спина напряглась, плечи поднялись, затем опустились. Она посмотрела на меня, и я заметил, как ее яркие глаза потускнели.

— Я бы предпочла, чтобы вы согласились не потому, что я будущая жена принца, а потому, что большая любительница вина и совершенно очарована вами и вашей работой.

У меня скрутило живот от печали, звучащей в ее голосе. Она выглядела такой маленькой и хрупкой. Потом я вспомнил, что она только недавно приехала в Италию из Америки. Возможно она никого не знала.

У меня не было опыта общения в подобной ситуации. Но я понял, что расстроил ее. Я мог видеть это. И я никогда не хотел кого-то огорчать.

Я отвел взгляд и уставился на землю под своими ногами, когда попросил:

— Тогда, пожалуйста, останьтесь.

Я услышал резкий вдох. Когда поднял голову заметил, что она пристально смотрит на меня.

— Я все покажу. И не потому что вы та, кем являетесь, а потому что вы хотите узнать процесс и любите мое вино.

Кареса пару минут не двигалась. Когда краска залила ее лицо и вернулась счастливая улыбка, она зашагала обратно и остановилась напротив меня.

— Так, и с чего мы начнем?

Сбитый с толку пьянящим ощущением крови, бегущей по моему телу, я повернулся и потащил ведро в следующую секцию виноградника. Кареса мгновенно оказалась рядом со мной. Я поставил ведро и наклонился к виноградной лозе. Как обучал меня мой отец, я начал изучать ягоды, чувствуя их вес, оценивая цвет.

От ощущения ее теплого дыхания по моей коже побежали мурашки. Мои руки замерли на винограде, когда ее дыхание коснулось моего затылка. Я повернулся, Кареса была очень близко, она смотрела поверх моего плеча, и на ее лице ясно читалось восхищение. При моем движении ее взгляд упал с моих рук на виноград, а затем встретился с моим взглядом.

Я не мог пошевелиться.

И она тоже.

Мы просто неподвижно стояли, дыша одним воздухом.

Легкий ветерок пробежал по ее волосам, разметав выбившиеся пряди по ее лицу. Он разрушил чары, которые были на нас наложены. Кареса отодвинулась назад и откинула пряди с глаз и от покрасневшего лица.

— Извините, я пыталась рассмотреть, что вы делаете.

Я прочистил горло, не обращая внимания на учащенный пульс, бьющийся в моей шее.

— Проверяю качество ягод, — объяснил я.

Подвинувшись, я позволил ей подойти ближе, и указал на виноград.

— Вот смотрите.

Кареса не колебалась ни секунды, она присела рядом со мной, сосредоточившись на моих руках. Легкий ветерок прошелся по ее волосам, и запах персика и ванили заполнил воздух.

— Вы проверяете вес и цвет? — спросила она, не замечая моего пристального внимания и того, как часто бьется мое сердце.

Ее кожа была чистой и безупречной, а волосы темными и блестящими, как самый лучший шоколад Перуджа³⁵.

Кареса повернулась ко мне лицом, и я тут же сосредоточился на винограде.

— Да, — я поднял гроздь в своих руках. — Они должны быть тяжелыми. Это значит, что они полны сока и должны содержать идеальное количество сладости. Красная кожица должна быть глубокого тона, без белых пятен.

Кареса кивнула, впитывая каждое мое слово. Волна незнакомого чувства затопила меня, когда она внимательно слушала, пока училась… Я убрал руку от винограда.

— Хотите сами это ощутить?