Семь разгневанных богинь - Андреева Наталья. Страница 12

– За «да» могут все деньги со счета списать.

– И то верно. Как дела? – спросил его начальник.

– Работаю, – он услышал, как фыркнула Алла.

– Дуй сюда. Начальство тебя ждет.

– Есть, – он схватил одежду и спрятался за беседку.

Алла со вздохом поднялась и тоже стала одеваться.

Оказалось, что рубашка не высохла после стирки, и футболка с надписью: «Физтех» осталась Снегину на память о визите. Густые волосы не хотели сохнуть, а в такси, которое Снегин вызвал прямо к воротам по настоянию Аллы, работал кондей.

День явно не задался. Снегин посчитал, что ничего полезного он не узнал. А вот простуду может запросто схватить.

– Выключите, пожалуйста, кондиционер, – вежливо попросил он.

В ответ водитель прибавил громкость магнитолы. Снегин уныло посмотрел в окно на дорожных рабочих, голых по пояс. Черные от загара, они лопатили раскаленный черный асфальт. Только идиот мог в такой огненный день замерзнуть. Но ведь случилось.

Снегин стоял навытяжку, а начальство хмуро рассматривало его мятые брюки и подозрительную футболку.

– Офицер полиции даже вне стен учреждения, к которому он приписан, должен выглядеть как офицер, – сказал наконец полковник.

– На меня лимонад пролили, – начал оправдываться Снегин.

– А волосы почему влажные?

– Купался. Я по заданию. Жизнью, между прочим, рисковал. Она прыгнула, и я прыгнул. А если бы коряги и бутылки разбитые? Или мелко?

– По заданию… Курорт себе устроил, – буркнул полковник. И машинально ослабил ворот рубашки. В кабинете была духота.

– А я никогда раньше не внедрялся. Вы бы мне объяснили, что и как. Они же не знают, что я в полиции служу. Кроме Аллы. Ну, еще охранник меня запомнил. А если я буду на пляже одетым сидеть, тогда расколют тут же. Этот Борис Львович мужик умный, сразу видно.

– Дергач? Его подозревают в любовной связи с женой Петровского. То есть теперь уже вдовой.

– Я видел: они обнимались. И еще он про адвоката сказал. Мол, не впускай никого в усадьбу. Не говори со следователем без адвоката.

– Укажи это в рапорте. Ты, главное, не вздумай ее лапать, эту Аллу. Сегодня она перед тобой в купальнике разгуливает, а завтра жалобу накатает. И влепят тебе, Снегин… Нет, не выговор. Статью. Соображаешь, что с тобой дальше будет?

Он представил, как расстегивает Аллин купальник, и побагровел. Даже подумать об этом жутко. Она ведь такая… упакованная. Будто роза с шипами на витрине с бронированным стеклом. Ничто ее не прошибет.

– Может, мне не надо больше туда ездить? – спросил он. – Напротив усадьбы Петровских конеферма. А в санатории беженцев разместили. Надо у всех документы проверить, вот и все. Найдутся нестыковки – вызвать к следователю и допросить.

– Экий ты скорый. Проверяют уже. Не нашего ума это дело. С апреля по июль почти полмиллиона беженцев к нам из Донбасса прибыло, соображаешь? Закопаться можно. Я спрашивал насчет тебя. Сказали: пусть пока работает в особняке у бизнесмена. Ты теперь в составе спецгруппы, которая выполняет особое задание. Смотри, слушай, запоминай.

– Есть.

– Иди и пиши рапорт. Как день прошел, кто приезжал к Петровским, что говорил. Подозреваемый номер один – Дергач. А ты с ним успел познакомиться. Удалось установить, что Анастасия Петровская ему звонила, пока муж ехал в Бережки. На то, чтобы получить распечатку звонков Дергача, нужны основания. Это персональные данные, а он человек непростой. Сейчас айтишников никто не посмеет тронуть. У Дергача родители в Израиле, соображаешь? И часть сотрудников. Которые на удаленке – все там. Еще и с гражданством. Дергач себе на уме, его активы нематериальные. Интеллектуальная собственность. Если его и брать, то лишь имея на руках неопровержимые доказательства. Тут любая мелочь важна.

– А если он пойдет на сотрудничество?

– На сделку со следствием? Молодец, соображаешь. Подходы нужны. Пока Дергача не прижали к стене стопроцентными фактами, он будет всех посылать. Киллер-то исчез. Растворился. Так что завтра ты опять поедешь к Петровским.

– Есть.

Он сделал было «кругом», но вдруг услышал:

– Снегин, ты, говорят, в бильярд играешь?

«Только не это!» – Он замер вполоборота.

– Играешь или нет?

– Ну.

– А я, признаться, любитель. Лет двадцать уже шары катаю. Соперников нет достойных. Приказано заботиться о досуге подчиненных. Так я распорядился в комнате отдыха бильярдный стол поставить. Буду хоть тебя гонять.

– Как прикажете, товарищ полковник.

– Авось и научишься чему-нибудь. Внедряться будешь с умом, – ехидно сказало начальство. – Все, иди. Письменным творчеством занимайся.

«Мало мне было проблем, – вздохнул Снегин, открывая дверь в свой рабочий кабинет. – Как он узнал-то про бильярд? Я вроде никому не говорил. Чего делать-то теперь?»

Борис наконец-то уехал. За окном сгустились сумерки, небо летом не чернело, а лишь серело в такую-то жару и казалось присыпанным пеплом. Солнце сжигало облака, еще когда они были еле видимыми, всего лишь дымкой на горизонте. Багровые угли заката не остывали аж до рассвета, и первые же солнечные лучи зажигали на небе костер.

А ведь он ждал. Борис Дергач, Настин то ли друг, то ли больше. Последние годы он был ей гораздо ближе, чем Леня, особенно после того рокового дня. Настя и сама не понимала, почему позвонила Дергачу, а не мужу.

Хотя… «Сама-то себе не ври. Все ты понимаешь».

Она постеснялась предложить ему сегодня остаться на ночь. Как там у Шекспира? «И башмаков не износив, в которых шла за гробом».

Она посмотрела в зеркало, тронула седую прядь у виска, появившуюся после смерти Лени, и усмехнулась: тоже мне, королева Гертруда! У той Гамлет, а у Насти – Алла. Девочка непростая, Настя долго билась над тем, чтобы понять ее секрет.

Две дочери, почти погодки и такие разные. Полина ласковая, как котенок. По утрам прибегала к маме в постель, даже когда уже выросла. Они шушукались, обсуждали маленькие женские секреты, моду, мальчиков Полины. Которая даже не задумалась о том, что с некоторых пор у родителей отдельные спальни.

Они с Полиной как и не мать с дочерью, а подружки. Полное доверие, как всегда казалось Насте. Иное дело Алла. Настя и ее звала на эти девичьи «утренники», один раз даже настойчиво.

– У меня с утра пробежка, – сказала Алла, демонстративно надевая кроссовки.

На улице лил дождь.

– Какая у вас замечательная дочь, – с восторгом говорили Насте. – Умница! Вундеркинд! И как вы ее заставляете учиться?! Дети сейчас такие ленивые. Особенно когда у них все есть.

«Никак», – хотелось сказать ей. Она была бы не прочь, чтобы Алла училась поменьше. Младшая дочь напоминала Насте пулю. Безжалостную, литую, ищущую цель. Вот Алла сразу заметила, что папа переехал в другое крыло дома, хотя и была моложе Полины. И мальчика у Аллы не было еще ни одного. Но она, без сомнения, знала, зачем родители спят вместе и чем в таком случае занимаются по ночам. В спальню к матери Алла по утрам не ходила, но однажды Настя застала младшую дочь под дверью отцовской.

Нет, Алла не вошла. Она просто стояла поникшая. Настя поняла, что Алла хочет поговорить с отцом. Рассказать ему о каких-то своих проблемах. Но не решается войти. Понимает, что он хоть и отец, но мужчина, и он там, в спальне, один. Настя как раз шла к нему поговорить.

Смутилась она, не Алла. Та привычно вскинула голову и стиснула зубы. Молча прошла мимо.

Настя наконец-то догадалась, что дочь ее презирает. За то, что бездельница. Полину ненавидит, а к матери хоть и относится более сдержанно, но все равно невысокого мнения об ее уме и образе жизни. Настя также подозревала, что Алла ненавидит и Дергача. Хотя он-то был необычайно умен, деятелен и искал с Аллой контакта, помогая решать задачи по физике и математике, вызывающие затруднения.

Алла его помощь принимала, но она была девочка рациональная. И, как подозревала Настя, циничная, в отца. В ней было много от Лени, за исключением внешности, недаром он с улыбкой называл ее папиной дочкой.