Пробуждение Ваирагии (СИ) - Аббасов Талех. Страница 37

— Как скажешь, наставница.

Убрав со стола остатки ужина и посуду, собираемся и выходим под темнеющее небо — уже робко мерцают первые звёзды да призрачным светом осеняет облака дуга Сарин. Вскоре взойдёт закатная луна Ксамин, и все ученики храма отправятся спать. Все, кроме меня.

— И куда мы пойдём?

— На поляну для медитаций.

Сквозь лес мы идём молча. То тут, то там слышен нервный писк мышей, редкая ящерка прошмыгнёт меж камней серой стрелой. Благодаря ночному зрению я в деталях вижу закутавшийся в темноту сосновый бор. Над головой бесшумно, точно морок, пролетает сова. На звенящих под ухом комаров не обращаю внимания — гадкие кровопийцы по-прежнему боятся моей ауры.

Чем дальше идём, тем отчётливее в груди возникает странное чувство — чувство покоя и безопасноти. Словно впереди есть нечто, которое сможет укрыть меня от всех невзгод. С чего бы возникать этим ощущениям?

Мы выходим на поляну и останавливаемся на самом её краю. Впереди на холме, где днём медитировал я, сидит кто-то здоровенный даже по человеческим меркам. Я вижу его со спины, поэтому не представляю, к кому меня привела наставница. Примерно в двадцати шагах справа от холма стоит наставник Фрол, слева на таком же расстоянии — настоятель Гирард.

— Иди, — Эяла чуть подталкивает меня в спину. — Я подожду здесь. И ничего не бойся, мы защитим.

Ну, страха нет, наоборот — ощущение покоя и безопасности здесь наиболее сильное. Тяжело вздохнув, иду вперёд к незнакомцу, но замираю в шаге от холма. Здоровяк, оголённый по пояс, всё также сидит нешелохнувшись; через левое плечо и под левой подмышкой проходит перевязка из белой ткани.

— Чего остановился? — звучит знакомый бас.

— Талгас? — в мыслях и в чувствах сразу всё смешалось; раньше не приходилось видеть этого райкана вживую, а теперь и не знаю, что делать на радостях.

— А ты кого ожидал тут встретить, малец? Топай сюда.

— Как скажешь, — усмехаюсь в ответ, подхожу и опускаюсь на холм рядом с тёмным гигантом; хотя при его габаритах на этом холмике для нас двоих места оказалось маловато, так что пришлось сесть почти вплотную к этой груде мышц.

Некоторое время мы сидим в тишине и смотрим на звёзды. Талгас медленно и глубоко дышит. Его аура накрывает меня с головой, отчего становится совсем спокойно.

— Эт кто тебя ранил? — спрашиваю, покосившись на перевязь, закрывающую половину могучей груди; Талгас неотрывно смотрит в ночное небо.

— Пустое, — он машет рукой в сторону, потом осторожно опускает ладонь на моё плечо. — Я должен был быть рядом, но меня связали боем. Прости.

— Сегодня какой-то день извинений? Не парься.

— Не парься? — здоровяк басовито хмыкает, убирает руку. — Я и не собирался…

— В смысле, — тут же стараюсь объяснить, — не беспокойся из-за этого. Меня ж не похитили. Скорее уж я должен просить прощения, ведь тебя ранили из-за меня.

— Ты прощён. Не парься, — усмехается Талгас, посмотрев на меня сплошь чёрными без белков глазами.

Я облегчённо вздыхаю.

— Ну, раз так, то ладно. Ты ведь здесь, чтобы наложить на меня блокирующую печать?

— Не только. Это ещё успеется. У нас не было возможности нормально поговорить, а теперь, — Талгас косится по сторонам, — нам почти никто не мешает.

— Хранители не станут влезать, — пожимаю плечами. — Они тут обо мне пекутся, вот и… Так что поговорить сможем. У меня как раз имеются вопросы.

— Даже не сомневаюсь, — усмехается здоровяк.

— Что такое рэнрай? — спрашиваю я, и Талгас вздрагивает.

— Божественный артефакт Тьмы, — выдыхает райкан. — Наряду с копьём света — Сэнлиром, кольцом стихий — Анридой и дланью хаоса — Гэрвиором. Сильнейшее оружие Богов в четырёх мирах.

Сижу и пытаюсь осмыслить, почему хранители спрашивали меня о Рэнрай? Каким боком коса тьмы меня вообще касается? Причём тут я? Хрень какая-то…

— Почему хранители спрашивали меня о Рэнрай?

— Не знаю, малыш, — Талгас пожимает плечами. — Они своими секретами со мной не делятся.

— Жаль. Но ты дал мне больше пищи для размышлений. Вопросы, вопросы…

— Тебя должно волновать, как стать сильнее.

— Так… может у тебя найдётся гриум? — усмехаюсь я. — Было бы неплохо с его помощью ускорить развитие моей тёмной ваирагии.

— Нельзя, — он качает головой. — Раз уж на тебя будет наложена тёмная печать, то о гриуме придётся забыть.

— Значит, тренировать ты меня не сможешь… — тяжело вздыхаю. — Остаётся только светлая ваирагия и стихийная магия.

— Хорошее оружие против таких, как я, — Талгас с одобрением кивает.

— Э… против тебя? Зачем ты так?

— Понимаешь… тёмные сейчас уязвимы. Уязвимы как никогда, — плечи здоровяка сникают, он сутулится и опускает взгляд к земле. — Потому любой из нас может стать твоим врагом. Ты должен об этом помнить везде и всегда. Ты больше не можешь доверять тёмным.

— Даже тебе?

— Особенно мне, Адари и Галфалу. Мы знаем твоё настоящее имя и сможем найти тебя, где бы ты ни спрятался. Поэтому не стоит слепо доверять тем, кто когда-то помог тебе.

Твою мать! Как же бесит вся эта хрень!

— Пока что я твой союзник, но теперь, когда Райнор пал, когда королева во власти врага, Даррат может воспользоваться нашей болью, чтобы играть против нас. Ты привязался к Адари и Галфалу, и враг этим обязательно воспользуется. Ко мне же тебе привязываться просто нельзя. Я слишком опасен и для тебя, и для хранителей.

Ну и хрень! Полная хрень!

— Я запечатаю твою ваирагию, потом уйду.

— Тогда… зачем ты пришёл? — чувствую, что ещё немного, и начну вскипать. — Держался бы подальше от меня!

— Обижаешься? Не нужно. Я пришёл, чтобы посмотреть на тебя и убедиться, что у тебя всё в порядке. Я бы ушёл сразу и не стал бы с тобой говорить, но из-за Дэйше пришлось задержаться. Шэхар больше не будет тебе докучать.

— Могут прийти другие.

— Другим понадобится ещё тебя отыскать. У тебя будет достаточно времени, чтобы вырасти и стать сильнее. Главное — помни: не существует проблем, есть лишь возможности.

— Что будете делать теперь? — спрашивает Гирард, стоя вместе с Фролом и Эялой напротив двух райканов у подножия лестницы, ведущей в долину храма.

— Моя миссия теперь бессмысленна, — пожимает плечами Дэйше. — Если в Ардане есть ещё шэхары, то я должен предупредить их. Сейчас это важнее.

— Я вернусь к своим, — кивает Талгас. — А вам стоит увести мальчика отсюда. Куда-нибудь подальше. В такое место, о котором никто не будет знать. Даже вы.

— Согласен с Талгасом, — кивает Дэйше. — Королева знает, где мальчик, и отправит сюда больше сил, чтобы его забрать. Ради Косы Тьмы враг пойдёт на всё.

— Понятно, — старый хранитель поглаживает бороду. — Однако Гиртан останется здесь. Орден способен защитить своих учеников.

— Настоятель…

— Не смею вас более задерживать, — Гирард машет рукой на райканов. — Идите.

Хранители разворачиваются и уходят в сторону храмовых построек.

Некоторое время райканы смотрят им в спину.

— Глупо, — вздыхает шэхар. — Они не понимают, на что способна королева.

— Поэтому я останусь. Буду неподалёку, пригляжу за мальцом из тени.

— Хранители могут тебя почувствовать.

— Я буду осторожен. Безопасность Гиртана важнее.

Талгас опускает ладонь на плечо Дэйше.

— Нам пора.

— Да, — кивает шэхар.

Тёмные поднимаются по лестнице в молчании, лишь слышен стук каблуков сапог о ступеньки. Талгас размышляет о лжи, которую он вынужден был сказать мальчику. Он не оставит Райсэна одного, иначе не сможет потом смотреть в глаза Аштариен. Но и сближаться с пацаном нельзя, иначе тот привяжется к райкану, что сделает ребёнка уязвимым и зависмым. Нет, пусть учится самостоятельности, тем более что Тьма всегда постигается по наитию — так обучаются все райканы и кадиры. Пусть у Райсэна сейчас и запечатана тёмная ваирагия, но это только к лучшему — светлой наставнице будет легче раскрыть дар своего ученика.