Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ) - Торен Эйлин. Страница 15

Её заступающийся возглас, произнесённый в какой-то жутковатой тишине тонким и сорвавшимся голосом, был прерван звонким шлепком.

— Молчать, тварь! — прошипел угрожающе мерзкий мужик, после того как влепил девушке пощёчину. — Как ты смеешь подавать голос в присутствии великого? Плети захотела?

Хэла так отчаянно хотела всё это прекратить. Она видела все их огни. И от понимания, что она может всех их потушить, даже не прикладывая особых усилий, стало не по себе. Ведьма сдержалась, потому что это могло привести к непоправимым последствиям для Рэтара, а вот этого она не могла допустить. Его она была готова сберечь ценой своей жизни.

Где-то внизу, там в лесу, жалобно взвыла одна из её хараг и Хэла из последних сил метнулась туда, к своим мальчикам и к Рэтару… огонь Фобоса стал слабым и неярким. Горе скрутило ведьму, она попыталась дотянуться до зверя силой, но это было слишком в её состоянии — сознание покинуло её, окутав тенями и тьмой.

Глава 5

Охота была бесполезной, откровенно вздорной идеей. Зверь ушёл стремясь к теплу вглубь земель, на границу Изарии с другими фернатами, или в горы, где местным было разрешено охотиться, но только при строгом согласовании с хранителями предлесья и надгорья.

Что до Зарны, то тут охоту не практиковали даже, когда зверь в лесу был, потому как город жил в достатке, а охота, как развлечение, Рэтара никогда не привлекала. А сейчас ловить в лесу было просто некого, но отказать великому эла в желании поохотиться Гораны не могли, поэтому они собрали охоту.

И тут новые желания — хараги, ведьмы.

Рэтар пытался просчитать, что происходит, чего можно ждать, но получалось скверно с какой стороны не посмотри. Это было какое-то действие, продуманное, не спонтанное, размеренное и направленное на что-то. Но на что? Против Горанов? Определённо, но было ещё что-то…

Шерга был тем, кто докладывал обо всём правителю. Он теперь уверен в том, что станет фераном.

Рэтар прекрасно понимал, что Хэла не стала бы так серьёзно угрожать жизни его брата, если бы не было на то веских оснований. И феран не раз уже отругал себя за несдержанность, которую проявил, когда она рассказала о том, что случилось между ней и Шерга, за то что не выяснил подробностей произошедшего. Рэтар просто разозлился, а теперь уже не было никакого смысла что-то выяснять. Но очевидным было то, что охота плохо кончится или для самого ферана, или для Горанов в целом.

Стивнув себя изо всех последних сил, он вышел утром во двор и… увидел Хэлу. Даже в предрассветное время было видно насколько она плохо выглядит.

Всё его хладнокровие обратилось в прах, сердце рвалось на части, его выворачивало наизнанку. Великий что-то спросил у него, а Рэтар не услышал, ответил невпопад. И это было плохо, потому что нельзя было так ослаблять внимание, но сил на всё это лицемерие в этот конкретный момент просто не осталось.

Хэла пошла в дом и Рэтар уже не смог сдержаться. Зайдя через главный вход, прошёл внутри дома и перехватил её у кладовых. Бледную, холодную, чудовищно уставшую, откровенно хворую. Он был готов положить свою голову на плаху, лишь бы всё это остановить. Потому что чутьё уже не просто шептало, оно выло, надсадно, беспощадно.

Он вывалил на неё всё это, знал, что нельзя, знал, что он почувствует, но боги, как он устал, как он просто хотел прижать её к себе, и чтобы всё было уже не важно. Кажется он сойдёт с ума, ожидая, пока всё это закончится.

И наверное только у неё получилось бы сейчас успокоить его. Эти её ледяные пальцы, этот хриплый шёпот… И когда она ушла, оставив его одного, нутро скрутил леденящий ужас.

И вот оно… выйдя на поиск в лес, они разделились. Рэтар повёл одну группу охотников, а Роар другую. Обходя ин-хан, надеялись найти зверя вдоль реки, впрочем прекрасно зная, что нет тут никакого хеяка — уже наверное с тир люди этих зверей вблизи Зарны не видели.

Хараги рыскали и в какой-то момент охотники растянулись в линию, но потом хищники остановились, начали припадать к мёрзлой земле.

Рэтар спешился, попытался понять, что происходит, присел. Переглянулся с насторожившимся Элгором, в справа что-то было, но что было не понятно. С мгновение лес был тих и тут его оглушил зов рога. Рэтар нахмурился, потому что рог звал не с той стороны, где должен был быть Роар, а с противоположной.

Феран хотел встать, хараги всё это время беспокойно бегали вокруг. Глава Горанов и понять не успел как так вышло, что за его спиной оказался Деймос, а Фобос дёрнулся из низины, что была в паре шагов от них, вскинулся, оскалился и, сражённый стрелой, упал наземь.

Хараги завыли, снова протрубил рог, а Шерга в недоумении уставился на ферана, переводя взгляд с него на раненого хига, и обратно.

— Он хотел напасть, — нахмурился Шерга, объясняя свой выстрел, и сжимая лук.

Брок соскочил с тооры и кинулся к Фобосу, придавил под урчание зверя рану.

— В Зарну его живо, — отдал приказ Рэтар.

Фобоса доставили во двор на носках, кровь из раны остановилась, но зверь тяжело дышал, и моментально очень ослаб. Деймос плёлся сзади, иногда догоняя брата и тыкаясь в него носом.

Когда Рэтар отдал приказ срочно доставить раненную харагу в Зарну, пришла весть о том, что великий эла и сопровождающие его советники покинули охоту, вернувшись в замок.

Внутри похолодело. Тревога стала невыносимо давяще ощутимой и раздражение, протест, ярость, всё, с чем феран боролся последнии дни, полезло наружу, сметая все преграды.

Поднимаясь к воротам боковой башни они соединились с группой охотников, которых вёл Роар.

— Ты зачем трубил? — спросил митар сходу.

— Что? — нахмурился Рэтар, не совсем понимая вопроса тана.

— Вы трубили, зачем? Что случилось? — Роар был взвинчен. — Где Элгор? Достопочтенный феран, что случилось?

— Да, — кивнул он, соглашаясь с ошибочным мнением тана, осознавая картину произошедшего. — Фобоса ранили. Элгор отправился на стоянку великого эла, потому что нам сообщили, что он и его… сопровождающие покинули охоту.

Один из его воинов подошёл и подтвердил, что великий вернулся некоторое время назад.

— Почему? Что произошло? — нервно спросил Роар, спешиваясь.

Рэтар тоже спешился, мотнул устало головой, а потом через плечо тана увидел Элгора, возвращающегося из леса.

И боги, пусть это всё будет кошмарным сном. Пусть его сознание сыграет с ним злую шутку, пусть он просто наконец уснул и всё это просто воспалённый болезненный бред, который создаёт его уставший мозг.

Бронар, аккуратно обняв за плечи, вёл к ним белую ведьму. Её трясло от истерики и холода, не помогал ни плащ серых, ни плащ Элгора, который он накинул ей на плечи.

— Какого? — рыкнул Роар, оборачиваясь.

— Стоять, — прохрипел феран, придержал его, успокаивая порыв броситься к Милене.

Митар взвился гневом, но видя совершенно видимо жуткое лицо своего тана, умерил себя.

— Я нашёл её в лесу, она за своей тоорой шла, — ответил на их немом вопрос Элгор.

— Великий вернулся, — ответил феран, стараясь не впасть в ярость.

— А? — нахмурился бронар.

— Роар, — перебил младшего тана Рэтар, — отведи Милену в дом к серым.

Девушка была бледной, испуганной, невменяемой. Одна щека была ярко красной, было понятно, что её ударили. И если феран заметил, то и митар заметил, а значит надо дать ему возможность позаботиться о ней, иначе натворит дел.

Роар забрал ведьму из рук младшего брата.

— Тан, — тихо позвал его Рэтар. — Помни, что за тобой очень пристально следят.

Митар понимающе кивнул и очень хотелось верить, что здравомыслие пересилит его порывистость и он сдержит себя от необдуманных поступков.

— Говори, — феран обернулся к Элгору, когда Роар и Милена ушли.

— Она была на дороге, одна, — младший тан, кажется тоже уже не очень сдерживал себя. — Они её бросили получается. У неё щека и…