Паутина времени (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна. Страница 16

- Опять война… - пробормотал он, - Интересно, к чему бы это?

Рядом всхрапнул Марк и, глубоко вздохнув во сне, свернулся калачиком, чему-то безмятежно улыбаясь. Пашка фыркнул, решая пока не будить разоспавшегося друга и, потянувшись, огляделся, желая понять, проснулся ли еще кто-нибудь кроме него.

Хорошее настроение как ветром сдуло.

Парень медленно поднялся на ноги и, ничего не понимая, огляделся еще раз, силясь сообразить, где они, собственно, находятся.

Вроде все та же библиотека… Но стола нет, книги валяются на полу, стол перевернут и, что самое важное – нет Таты с Вольфгангом. Обстановка какая-то серая, не взирая на светящее за окном солнце, пыльно, неуютно…

Где-то поблизости что-то грохнуло, взорвалось с оглушительным звуком, и Пашка, подпрыгнув от неожиданности, невольно пригнул голову. Марк на полу, засопев, недовольно открыл глаза и сел, потирая висок.

- Что ты уронил? – сонно осведомился он, вызывая в душе друга живейшее негодование.

- Ничего я не ронял! Это что-то… черт его знает, что, я вообще не понимаю, что происходит! Оглядись…

Парень пожал плечами и, внемля совету друга, огляделся, шаря взглядом по полу вокруг, по стенам, по книгам… лицо его с каждым мигом мрачнело все больше и больше.

- Что за чертовщина… - пробормотал он наконец, медленно поднимаясь на ноги, - А где Тата и Вольфганг?

- Понятия не имею, - Пашка сжал губы, мрачно озираясь, - И где мы – тоже слабо представляю. Вроде библиотека, но какая-то она… покинутая.

- Или именно такая, какой должна была быть… - Марк, хмурясь, шагнул ближе к книжным полкам, разглядывая их, - Какой была… а темпор привел ее в порядок специально для нас.

- А потом ему надоел порядок, и он вернул все на круги своя, - подхватил его друг, - И заодно куда-то дел Тату и Вольфа! Последнее меня беспокоит особенно сильно, должен заметить.

Ответить Марку не удалось – рядом раздался новый взрыв, сильнее и мощнее предыдущего. Библиотеку тряхнуло; с потолка посыпалась каменная крошка. Парни, переглянувшись, не сговариваясь, бросились к единственному здесь окну, выглядывая в него – понять, что происходит, хотелось безмерно, а иного способа узнать это определенно не было.

- Твою… - Пашка осекся на полуслове и ошарашенно покачал головой, - Марк… вчера точно было лето?..

Марк, глядя на заснеженные руины за окном, медленно повел подбородком из стороны в сторону. В том, что вчера снега на них не было, что он даже не планировался, он был уверен почти на сто процентов – примерно до такой же степени, как был убежден, что уже не спит.

- Да и руины-то какие-то странные, - неспешно вымолвил он после нескольких секунд напряженного молчания, - Как будто… не так уж давно были разрушены.

Его друг покивал, продолжая сверлить заснеженные развалины подозрительным взглядом, словно прикидывая что-то, сопоставляя и приходя к неутешительным выводам.

- Марк… - наконец, негромко окликнул он, - Скажи-ка… А не говорил ли Вольф, что в его времени сейчас зима?

Марк медленно повернулся, безмолвно взирая на приятеля. Его мысль была понятна, ясна и очевидна, да он и сам уже постепенно начинал склоняться к чему-то подобному, но верить в это все-таки не хотелось.

Они угодили в прошлое? В сорок третий год?..

- Но это же полный абзац, - парень потряс головой, надеясь, что друг его понял, - Если этот, с позволения сказать, темпор отправил нас во время Вольфа… Паш, - он нервно хихикнул и развел руки в стороны, - Нам хана.

- Сам знаю, - огрызнулся Пашка, начиная откровенно психовать и хотел, было, прибавить что-то еще, но внезапно замер, настороженно вслушиваясь во что-то. Шагнул ближе к двери, отступил, вновь выглянул в окно, покачал головой…

- Сюда, кажется, кто-то идет, - пробормотал он и, еще раз оглянувшись на дверь, снова покосился в окно. Вгляделся во что-то и, охнув, присел, стараясь стать как можно незаметнее для неожиданных визитеров.

- Немцы! – прошипел он в ответ на недоумевающий взгляд Марка и тотчас же пояснил, - Фашисты! Гитлеровцы!

- Твою мать! – его друг тоже присел и, ощутимо начиная паниковать, сжался, пытаясь стать как можно незаметнее, - Если они в нас угадают русских – это конец! Надо что-то… надо как-то…

- Тата говорила, ты с Вольфом общался по-немецки? – Пашка, понизив голос, чтобы вдруг не привлечь чьего внимания, загнанно покосился на окно, затем перевел взгляд на дверь, - Слушай… может, они мимо пройдут?

- Блажен, кто верует, - буркнул в ответ Марк и, затаив дыхание, прислушался сам.

Рядом с башней определенно звучали шаги, совершенно не сопровождаемые голосами, что позволяло прийти к весьма неутешительному выводу – приближающиеся фашисты представляли собой отнюдь не группку заблудившихся людей, а вполне себе организованный небольшой отряд, что, в свою очередь, являлось значительно большей угрозой.

- Резко вспомнил немецкий, - приказал Пашка, - Говорить будешь за двоих, про меня скажешь… что меня контузило, и я теперь немой. А я постараюсь держать язык за зубами.

- Вот это особенно важно, - его приятель тяжело вздохнул и, услышав скрип двери, прижал палец к губам, призывая друга к молчанию.

Пашка кивнул и, изо всех сил пытаясь изобразить контуженного, скривил рот на сторону, одновременно выпучивая глаза. Вид получился откровенно дебильноватый, и Марк снова тяжело вздохнул.

- Не переигрывай, - шепнул он, - Твоя контузия повредила только речевой центр, нет необходимости косить под дауна.

Пашка поморщился и чинно сложил руки, всем видом показывая, что не умеет говорить. Его друг только покачал головой.

За дверью библиотеки уже вовсю звучали тяжелые шаги – судя по всему, неизвестные солдаты Вермахта знакомились с новой местностью, прикидывая, как ее можно использовать в своих целях. Марк молча ждал, когда они, наконец, обнаружат библиотеку и войдут в нее, мысленно просчитывая различные варианты.

Нет, не похоже, чтобы это был сорок третий год. В сорок третьем Вольфганг и Фридрих в этой башне прятались от своих, значит, последние сюда уже не заходили. Сейчас же они явно осматриваются, возможно, планируют устроить тут свою ставку… Символично было бы, если бы это оказались еще и эсэсовцы. Две звезды над башней, две звезды на погонах… Хотя последние, кажется, были только у Вольфганга, потому что он дослужился до звания.

В любом случае, с этими солдатами следует быть максимально осторожными – не дай Бог они поймут, что им в руки попалась пара русских ребят! Это вам не Вольф, они не будут церемониться – расстреляют без суда и следствия, и пиши пропало.

Шаги зазвучали ближе, и Марк почти физически ощутил, как чья-то уверенная ладонь легла на ручку двери. Ох, ну, была не была! Раз, два…

Дверь отворилась на счет «три», будто неизвестный с той стороны только и ждал, что отмашки.

Он вошел – уверенный, высокий человек в военной форме немецкой армии и, обнаружив двух, сидящих на корточках, парней в странной одежде, удивленно вскинул брови.

Затем оглянулся назад и махнул кому-то, подзывая.

- Wer sind sie? – резко и грубо прокаркал он. Марк, мигом сообразив, что их спрашивают, кем они являются, торопливо поднял руки.

- Wir sind Deutsche, - быстро отрапортовал он, мысленно молясь, чтобы его произношение не выдало в нем русского и, спеша упрочить впечатление, прибавил, - Ich heisse Mark. Er ist Paul.

Пашка, понимающий из уверенной речи друга почти ничего, но догадывающийся, что тот представил их как немцев, и в подтверждение назвал имена, торопливо закивал, переводя взгляд с одного из собеседников на другого.

Солдат, наконец, обратил на него внимание.

- Warum schweigt er?

Марк на секунду замялся, затем быстро-быстро затараторил по-немецки, мысленно благодаря проклятого темпора за то, что тот привил ему эти знания; принялся объяснять, что молчит Пашка, то есть Пауль, по вполне уважительной и серьезной причине – его контузило осколком снаряда, и они как раз пытались добраться до госпиталя, когда господа офицеры… то есть, солдаты, их нашли.