Бабочка - Кейн Джеймс. Страница 15

— А что ты сказал насчет того, что она пыталась убить тебя?

— А ты что, глухой и не понимаешь человеческого языка?

— Я задал тебе вопрос.

— Она пробралась в хижину, когда я спал. Я не знаю, откуда она появилась там. Первое, что я понял спросонья, так это что кто-то накинулся на меня с ножом.

— Так ты, вроде бы, и не ранен совсем.

— Зато собаке досталось.

— Какой еще собаке?

— Любимому псу Берди Блу. Когда я накануне вечером вернулся домой, бедный пес бродил во дворе моей хижины, и я позвал его в дом, чтобы не было скучно одному. Потом я лег спать на расстеленных на полу мешках, и он устроился рядом. Так что первый удар, а может быть и несколько последующих, пришлось на него. Она размахивала ножом, как одержимая, а когда почувствовала, что лезвие во что-то воткнулось, то, наверное, решила, что прикончила меня. Нож я отобрал, а потом у нее изо рта хлынула кровь?

— Зачем же ей было нужно убивать тебя?

— Понятия не имею.

— Ладно, кончай врать.

— Вот возьми и сам спроси у нее.

Но к тому времени, как мы все-таки добрались до места, нам было уже не до расспросов. Заехав двумя колесами грузовика на тропинку, а двумя прокладывая колею по целине, подпрыгивая на кочках, я подвел машину так близко к хижине, как только мог. Она все еще лежала на полу, но вокруг нее уже суетились двое или трое соседей с фонарями. Они пытались поднять и посадить ее, а этого, как объяснила мне Кейди, нельзя было делать ни в коем случае. Так что мы попросили их оставить ее в покое, а вместо этого пойти и помочь нам перенести кровать из грузовика. Дверь хижины оказалась слишком узка, но они наклонили ее и втащили боком, а потом еще подложили под ножки доску, выбитую раньше мною и Уошем из стены, чтобы сгладить неровности земляного пола. Затем Кейди наполовину скатала простыню и разложив ее на полу рядом с Белл, подпихнула под нее скатанную часть, а после снова распрямила ее. Затем все мы взялись за края простыни, подняли Белл с пола у перенесли ее на кровать. На полу же к тому времени уже успела собраться лужица крови, посреди которой лежала мертвая собака, и теперь эта самая кровь устремилась тоненьким ручейком по покатому полу к двери. В воздухе держался стойкий запах спекшейся крови. Я велел одному из добровольных помощников унести и похоронить собаку и вытереть с полу кровь, но Кейди перебила меня, сказав, что сейчас не время беспокоиться о подобных пустяках, и велела поскорее отправляться за льдом. Так что я помчался в гостиницу, заскочил к Уошу и, сказав ему, чтобы он вместе с врачом ехал в хижину Моука, сам подошел к портье за стояйокй и объявил, что мне нужен лед. Он выполнил мою просьбу очень быстро. Ибо прежде, чем отправиться в лощину, я захватил из своей хижины и прицепил к поясу кобуру с револьвером, что до этого висела на стене рядом с винтовкой. На окружающих это средство обычно действует безотказно.

Остаток ночи был похож на какой-то сумбурный кошмарный сон, в котором врач давал Белл вдыхать какое-то лекарство, Кейди рвала простыни на полосы, чтобы сделать из них мешочки для льда, а вокруг толпились соседи из лощины, молча наблюдавшие за происходящим и охотно помогая, когда это было нужно. Уж не знаю, слышали ли они что-либо, когда у Белл с Моуком произошла та небольшая потасовка в темноте, но только к тому времени, как Уош приехал вместе с доктором, собака была убрана из хижины, нож тоже куда-то исчез, и ни слова не было сказано вслух о том, что кто-то кого-то пытался убить. Врач увидел здесь лишь то, что ему и полагалось увидеть — больную женщину, страдающую от легочного кровотечения и больше ничего. Где-то ближе к рассвету он все-таки сумел остановить кровь и отправился домой, предварительно отозвав Кейди в сторонку. И тогда мы с Уошем как бы ненароком оказались поблизости, чтобы слышать, о чем пойдет речь.

— Мисс, вы дочь миссис Тайлер?

— Да, я ее дочь.

— Вы знаете, что это означает?

— Вы хотите сказать, что она очень плоха?

— Если бы она находилась в больнице, где я мог бы вводить ей необходимое питание, перелить ей пару кварт крови, а затем, когда она достаточно бы окрепла, порвести коллапс больного легкого, то, возможно, она и протянула бы еще несколько месяцев или даже лет. Но здесь я ничего сделать не смогу, а переезда до города она не выдержит. Надеяться больше не на что. Это может случиться в любой момент, но, возможно, она протянет до вечера. Ее температура опустилась до 36.1, и, принимая во внимание лед, которым она обложена, поднять ее не представляется возможным. Вскоре температура постепенно опустится до 35.7, а затем последует резкое понидение. После этого она впадет в кому, а там уж дело времени.

— Мы более или менее ожидали этого.

— Когда все будет кончено, вызовите меня. Я подпишу бумаги.

— Я позвоню вам с бензоколонки, что на шоссе.

Она глядела на видневшиеся за окном деревья и была очень бледна из-за потери крови, но Кейди красиво уложила ей волосы и даже завязала в них ленту, и в какой-то момент, когда в комнату проникли первые лучи восходящего солнца, а воздух звенел от щебета птиц, мне показалось, что она снова стала такой, какой я увидел ее впервые, в церкви, на вечерней службе. Тогда ее отец только-только переехал в город и устроился работать на шахту. Она глядела прямо перед собой и с серьзеным видом пела гимн. Я же не сводил с нее глаз, и в следующее мгновение она вдруг посмотрела в мою сторону и озорно подмигнула. Через месяц мы поженились. Ей четырнадцать, а я был на четыре года старше, самый обычный возраст для шахтерского поселка. Странно, казалось бы, столько всего уже произошло, а ведь ей всего только тридцать девять лет. Некоторое время спустя, она протянула руку и дотронулась до моей ладони.

— Джесс, я скоро умру.

— Мы делаем все, что можем.

— Я знаю, но я все равно скоро умру.

— Белл, мне очень жаль.

— А мне нет. Джесс, я сломала себе всю жизнь.

— Ты прожила ее так, как хотела.

— Я прожила ее в свое удовольствие, но хотелось мне совсем другого. Мы могли бы быть счастливы с тобой, потому что мы любили друг друга, и этого было вполне достаточно. Но мне обизательно нужно было все испортить, и я принялась поступать на зло и наперекор тебе. Ты ходил в церковь, верил всему, что слышал там, ко всему относился серьезно и никогда не пил. Я же из-за этого считала тебя чокнутым, а когда попробовала выпивку, то мне это так понравилось, что я уже совсем не могла тебя переносить. И тогда я начала действовать. Я натворила гораздо больше ошибок, чем ты думаешь, Джесс. А потом еще связалась с Моуком. Десять таких, как он не стоили тебя одного, и я знала это, но ничего не могла с собой поделать. Он пел мне свои комические песенки, мы тайком встречались у ручья, пили яблочную водку, и я возвращалась домой такой пьяной, что едва держалась на ногах и притворялась, что мне якобы нездоровится, пожевав предварительно корешок сассафраса, чтобы ты не учуял запаха выпивки. А потом и вовсе сбежала с ним.

— Я рад, что хотя бы он сумел сделать тебя счастливой.

— Не сумел.

— Ты, наверное, рассчитывала на большее.

— А на деле все получилось хуже не придумаешь.

Она устало закрыла глаза, и мне показалось, что сейчас она продолжит говорить, и я наконец-то узнаю, зачем она приехала сюда, почему пыталась убить Моука, и почему он похитил Дэнни, а также получу ответы на все прочие вопросы, теснившиеся у меня в голове на протяжении последних нескольких дней. Но она лишь спросила, нельзя ли ей увидеть Дэнни, и тогда я вскочил в свой грузовичок и помчался к себе, и как только Джейн одела ребенка, мы привезли его к ней. Белл долго глядела на малыша, разговаривала с ним, взяла его за ручку и легонько потеребила за маленькие пальчики. И все это время я держал Дэнни на руках. Это доставляло мне ни с чем не сравнимое удовольствие, и она, наверное, заметила это, потому что спросила:

— Джесс, он тебе понравился, да?

— Не то слово!