Вальс с медведем (СИ) - Серина Гэлбрэйт. Страница 33

Мама с папой ящерице сильно удивились, конечно.

Минчик был в глубоком культурном шоке, от коего до сих пор отошёл. По-моему, такой подлянки от двуногих он не ожидал.

Берилл быстро навела порядок на новом месте, всех построила, и теперь домочадцы исполняют любые её приказы. С Минчиком у неё тихая партизанская борьба, не знаю, как надолго затянется. Думаю, стоит ли покупать когиане аквариум, или она раньше вырастет настолько, что полезет разве что в те аквариумы, что бывают в террариумах. Спит она по-прежнему со мной, на диво всеядна, охотно потребляет даже то, что ящерицы — в теории, во всяком случае, — есть не должны, постоянно тырит с тарелок всё, что плохо лежит, и уже излазила мебельную стенку вдоль и поперёк. Только дождь заставляет её угомониться хотя бы на время. Октябрь заканчивается, и листва почти облетела, лужи не просыхают толком, однако и до настоящей зимы далеко. Гадаю, как Берилл будет себя вести, когда выпадет снег?

В остальном у меня всё хорошо. Лифт в нашем подъезде сломался, говорят, починят нескоро. Я на седьмом этаже живу, вроде и не шибко высоко подниматься, но на четвёртом сдохнуть хочется. Не знаю, как вы себе представляете наши многоэтажки… правда, у нас типовой кирпичный дом, в девять этажей, раньше такие часто строили… это теперь как поналепят человейников, похожих на поставленные друг на друга коробки, так без ужаса и не взглянешь. Знаю-знаю, попахивает старческим ворчанием на тему, что раньше и травка была зеленее, и солнышко ярче светило.

Ещё у нас во дворе яму вырыли, трубы меняют. Вид у меня из окна нынче мало вдохновляет и шумно, писец просто. Пишу два впроцессника одновременно, уже начатый, с суровым главным героем, и тот, что у вас дома набросала. Потом читаю комментарии ко второму и вздыхаю.

Надеюсь, у вас тоже всё хорошо. И у вас, и у Ринды с Дагги, и у Бентона. Если вы всё же получите моё письмо, то можете не отвечать. Ежели вдруг что не так, то не поминайте лихом.

Искренне ваша (зачёркнуто) С уважением, Арнетти».

«Дорогая Арнетти!

Я рад, действительно рад, что вы благополучно добрались и у вас всё хорошо. Должно быть, вы удивитесь, но я рад и за когиану тоже. По вашим рассказам я примерно представлял, какой у вас может быть климат, хотя, не скрою, не вполне понимал, где в Тёмном княжестве бывает подобная погода.

Его сиятельство князь Дэймитри наладил передачу срочных почтовых сообщений даже по нынешнему сезону. До границы туманов корреспонденция добирается по его каналам, а дальше почту доставляют русалки, им холода нипочём, да и под водой туманов нет. Собственно, почта и раньше к нам приходила через русалок, но в сезон туманов мало кто решался отправлять что-либо в наши края, даже находясь далеко за пределами самих туманов. Князь много и регулярно мне пишет, расспрашивает, что у нас да как, интересуется всем вплоть до мелочей. Стараюсь отвечать по существу, строго по делу, хотя порой нет-нет да вертится в уме вопрос, где Его сиятельство был раньше. И его отца, и его деда, и даже его самого до недавних пор наши края заботили не больше, чем территория, примыкающая к северной границе. Каждый лесничий делал всё, что в его силах, дабы Медвежий угол жил и дни его были действительно славными, но превратить целый остров в один из тех больших процветающих городов, о которых грезит Бен, руками и лапами одного оборотня невозможно. Да и, говоря по чести, не всякое достижение прогресса, не суть важно, с какой стороны родом, хочется видеть в своей жизни и на своей земле, вскормившей не одно поколение твоих предков. Пока по тону писем князя и его расспросам мне трудно предположить, чего именно он хочет от нас, но надеюсь, что внезапный его интерес не зайдёт слишком далеко.

Как видите, меня иногда тоже уносит в темы, вряд ли занимающие собеседника в схожей мере.

Часть 39

Ваше письмо пришло на второй неделе ноября, и, признаться, я не сразу решился ответить. Не подумайте дурного, дело не в том, с какой стороны вы или я, но в проступке моего сына, из-за которого вы оказались в столь непростом положении. Я не поведал вам о нём сразу, хотя сложить одно с другим легко, и вы быстро догадались бы сами. Корни моего молчания уходят в предосторожности — трудно предположить в первые часы, чего можно ожидать от нечаянной невольной гостьи, — и постыдное малодушие. Тяжело признавать перед самим собой, что твой взрослый сын способен на такие проступки, но перед другими — ещё тяжелее. Кажется, если молчать о чём-то важном, тревожном, то можно притвориться, будто этого нет и в помине. Но стоит произнести вслух, и оно станет явью, слишком жестокой, чтобы отвернуться от неё и не замечать впредь. Знаю, звучит как неловкое оправдание. Вероятно, так оно и есть. Тем не менее, я прошу прощения — за Бентона и за себя.

И за Керри. Её повышенное внимание к вам — следствие той же предосторожности. Ей казалось необходимым наблюдать за вами и наблюдение это, как выяснилось после вашего отбытия, не ограничилось одним лишь её визитом в первый день. Время от времени она приглядывала за вами с небольшого расстояния. Мне остаётся надеяться, что при том она не слишком вас напугала.

Ринда выглядит чрезвычайно счастливой с Дагги, а сам он вынужден делить своё время между моей дочерью и моим сыном. Они с Беном опять что-то задумали, секретничают едва ли не больше, чем когда Дагги с Риндой. Всё чаще я задумываюсь, что совсем скоро мне придётся отпустить не только Ринду, но и Бена. На острове его не удержать, нет в нём той любви к своей земле, к своему лесу, что живёт во многих из нас, обитателей Медвежьего угла. Не знаю, хорошо это или плохо, когда молодые оборотни бегут прочь из леса, где были рождены и взращены. Моя ли в том вина, как отца и лесничего, или подобное нет-нет да случается неизбежно, и противопоставить этому нечего? Самому мне трудно судить, я никогда, даже в дни юности, не испытывал желания покинуть остров навсегда.

Моё письмо вам отправится в путь вместе с ответным посланием для князя, хотя последнее скорее похоже на отчёт, нежели на письмо. Я по-прежнему не уверен в вашем ответе и, пока писал прошлый абзац, даже подумал было предложить вам не отвечать вовсе, если вы того не желаете. Но если всё же пожелаете, буду рад прочитать ваше письмо.

Бернар».

Модернизированная княжескими возможностями, доставка почтовой корреспонденции заработала быстро, исправно. В мире людей, конечно, письма шли не посредством местной почты, но доставлялись и забирались посыльным от князя, являвшимся прямиком на порог квартиры Арнетти. Она не знала, что Дэймитри думает по поводу лишней волокиты — всё же приходилось гонять с одной стороны на другую и обратно дополнительного работника. Впрочем, лично с князем Арнетти виделась нечасто, иными способами он своего недовольства не выказывал, а Юлисса о том не упоминала ни при встречах, ни в сообщениях в мессенджере.

Переписка завязалась стремительно и как-то незаметно. Письма прибавили в размерах и приходились стали раз в неделю. Арнетти охотно изливала бумаге всё, что случалось, важного и незначительного, всё, что видела и слышала, что накипело в душе и что приходило на ум. С нетерпением ждала ответного послания и на целый вечер погружалась в обстоятельное, вдумчивое чтение.

Писать, делиться, рассказывать было легко. Словно собеседник находился не где-то там, далеко-далеко, отделённый незримой гранью междумирья, но сидел рядом, внимательный, понимающий. И читать интересно, будто своими глазами видеть другой мир, фрагменты другой жизни, непохожей на её собственную. Объяснять вещи, неизвестные жителю глубинки с той стороны, и наблюдать закусочки чужих забот, важных для них не меньше, чем гора хлопот современного человека, обитателя мегаполиса. Они не лучше и не хуже один другого, просто — разные и странно их сравнивать.