Дева, Дурак, Дракон (СИ) - Белоцвет Светлана. Страница 25

Мне хотелось закрыть уши ладонями как можно плотнее, но приходилось цепляться руками за корни деревьев и кусты, растущие по обе стороны от тропинки. В душе их «плач Ярославны» я тихо ненавидела, но терпела и делала вид, что мне всё нравится.

Небесные драконовы невесты карабкались по крутому склону, как дикие обезьяны по лианам где-нибудь в джунглях, Одетые в голубые длинные рубахи с широкими рукавами они выглядели странно и пугающе, как пациенты психушки. Блёклые лица небесных драконих не отличались красотой и одухотворённостью, зато поражали отсутствием бровей. Джоконда Леонардо да Винчи по сравнению с монахинями смотрелась бы яркой красавицей.

На мой вопрос, что случилось с их бровями, драконовы девы отвечали с благоговейным придыханием таинственно и односложно:

— Постриг...

Я так поняла, что после пострига им приходилось регулярно брить брови. При этом волосы на их головах не были скрыты от посторонних глаз. Никаких головных уборов и платков девы не носили. Длинные распущенные космы монахинь трепыхались на ветру.

Стать одной из них мне бы не приснилось в самом страшном кошмаре. Лаура де Арконти ошиблась, предполагая, что я соглашусь стать безбровым страшилищем, поющим странные гимны.

Слушать вой безбровых невест Небесного Дракона оказалось невыносимо. Мне захотелось немедленно прекратить эту пытку. Чтобы не сойти с ума, я отважилась на решительные действия, очень нетолерантные, но зато весьма эффективные. Рассудила я примерно так: либо со мной что-то не то, либо с их репертуаром.

Пришлось в паузе между их песнопениями взять инициативу на себя и стать запевалой. Хотела спеть: «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер!», но глядя на этих горных бурлаков, тянущих меня в храм на канате, как баржу по реке, запела русскую народную бурлацкую песню:

— «Эх! Дубинушка, ухнем! Эх! Зелёная сама пойдёт! Подёрнем, подёрнем, да ухнем!»

Монахини под моё пение стали тянуть меня намного бодрее. Видно, бурлацкая песня открыла им второе дыхание. Это прибавило мне уверенности и сил, и я, подражая Шаляпину, заорала во всю глотку продолжение:

— «А наш русский мужик, коль работать невмочь, он затянет родную дубину...»

К моему удивлению, меня поддержал хор монахинь:

— «Эх! Дубинушка, ухнем!»

Так и доползли кое-как до вершины пика Маразма и подножия Храма Небесного Дракона. Конечно, до исполнения Фёдора Шаляпина я не дотянула, глотку драть и петь басом — это не одно и то же.

На мраморных широких ступенях перед главных входом в храм мы расселись, как голуби на площади, вернее, голубки.

Здание поражало воображение. Огромное белокаменное, с мраморными колоннами снаружи по периметру и с такими же внутри, оно чем-то напоминало древнегреческие храмы, которые я видела в учебнике истории. Естественно, такой архитектурой заманить меня в лоно Церкви Небесного Дракона у фанатиков бы не получилось. Я и не такие храмы на фотографиях видала. Мало ли чего понастроят.

Бывают храмы и побольше и побогаче, где женщины не бреют брови и выглядят вполне сносно. Впрочем, я бы всё равно на это не купилась. Не те у меня убеждения. Я ведь не дурочка с переулочка, а разносторонняя образованная личность.

После трёх суток беспрерывных молитв и строгого поста, почувствовала, что сбросила пару-тройку килограммов и попросилась обратно во дворец, объяснив, что мне всё у них понравилось, но чего-то для полного погружения в веру не хватает. Поблагодарила гостеприимных сестёр и настоятельницу.

Собиралась вернуться во дворец, но оказалось, что моё вынужденное паломничество по святым местам ещё не закончено. Мне предстояло посетить Храм Огненного Дракона, где, по словам настоятельницы, меня с нетерпением ждали.

— Кора! — напутствовала меня напоследок безбровая старая дева. — Вам предстоит сделать нелёгкий выбор. Служить в храме — это призвание. Душа сама потянется к той вере, которую вы примете всем сердцем.

Я молча кивнула в ответ и подумала, что верю в научный атеизм, научно-технический прогресс, а в Небесного Дракона не верю, если только он не инопланетянин, потому что возможность палеоконтакта отвергать глупо. Я же не такая тёмная и необразованная, как безбровые.

2

Храм Огненного Дракона освещался внутри множеством факелов и жаровен, кое-где у изображений Божества в подсвечниках стояли свечи. Мрачные своды нависали надо мной, как будто готовясь раздавить ненужного по жизни маленького человечка. Двумя словами, мракобесие и жарища.

— Если четыре Дракона — это суть одного Божества, то почему единый мир поделен на четыре стихии? Почему вера не может быть единой? Зачем их четыре? — лучше бы я промолчала, чем злить рыжего священнослужителя Церкви огненного Дракона.

Косматый, бородатый с пышными усами огненно-рыжий мужик выставил правую руку вперёд, жестом и всем своим видом показывая, что дальше продолжать не стоит, мол, женщине слово не давали. Я послушно заткнулась и воззрилась на святошу, ожидая разумного объяснения. Мужик выдохнул пламя изо рта так яростно, что в храме разом зажглись все погасшие свечи.

Аплодировать ему я не стала, такое шоу я видела в цирке. Ничего магического, просто химия и физика, и никаких божественных чудес.

— Четыре Дракона — это четыре Аватара одного Всемогущего Божества. Божественный Разум посетил нас на земле в телах четырёх Драконов-правителей.

— Что? Одновременно посетил? — удивилась я.

— Нет. Это произошло несколько тысяч лет назад. Он являлся людям в телах Драконов поочерёдно. Небесный, Огненный, Водяной и Земляной Драконы — это четыре столпа веры. Это — всемирное равновесие, — изрёк святоша.

— Странное равновесие какое-то у вас получается. Четырёхногий стол иногда качается, в отличие от трёхногого. Как известно из аксиомы: три точки определяют плоскость, — вставила свои пять копеек я.

— Не говори глупости, женщина! Телега на трёх колёсах далеко не уедет. Должно быть четыре колеса, — рыжий священник начал заметно нервничать.

— Как скажете. На трёх колёсах тоже можно ездить, но я с вами спорить не буду.

— Не люблю женщин, считающих себя умнее мужчин. Мир организован мужчинами и устроен правильно. Место женщин определено. В наших храмах женщина не может спорить с мужчиной, она должна ублажать его зрение и слух. Ты умеешь петь и танцевать?

Как будто в подтверждение его правоты лёгкие тени полуголых танцовщиц закружились и заскользили по стенам. Пламя множества свечей колыхалось на сквозняке.

Служительницы культа загорелые и стройные кружились вокруг нас в бикини и каких-то цветных лоскутках. Музыка, под которую они нескромно танцевали, была чересчур эротическая. На месте главного священника, я бы такое непотребство запретила. В храме не место эротическим танцам и полуголым девицам. Рыжий смотрел на красавиц с довольным видом обожравшегося кота. Пресытился гад!

— Танцевать я не умею. У меня нет чувства ритма, да и с пластикой не всё в порядке. А вот петь я могу. Хотите спою патриотические песни?

— Спой. Сделай одолжение, — кивнул святоша и взмахом руки зажёг огонь в огромной чугунной жаровне, стоящей посередине храма.

Интересно, кого они тут жарят? Надеюсь, что это не место для жертвоприношений. От жареного шашлыка я бы не отказалась, если только он не из еретиков.

Ломаться я не привыкла, поэтому долго уговаривать меня не пришлось.

Запела я от души и во всё горло:

— «Никто не даст нам избавленья: ни Бог, ни царь и не герой! Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой!»

Толстое лицо священника Церкви Огненного Дракона сделалось сначала пунцовым, затем каменным:

— Про церкви мне не понравилось, — сквозь зубы гневно процедил он.

— Из песни слов не выкинешь, — пожала плечами я.

— Твоё пение, Кора, не может усладить чей-то слух. Ты не поёшь, а орёшь.

— О вкусах не спорят, — обиделась я. — Просто честно скажите, что мой репертуар вам не подходит.