Растратчик - Кейн Джеймс. Страница 3

– Вы чем-то озабочены, миссис Брент?

– Я подслушала разговор, доносившийся с улицы.

– А, болтовню тех двоих на углу?

– Вы знаете, кто тот толстяк?

– Нет.

– Это Банни Кайзер, главный мебельщик в Глендейле.

– Он, кажется, что-то строит. Сдается мне, мы вели с ним переговоры о том, чтобы войти в пай.

– Он не станет никого брать в пай. Это его здание, и его имя уже выбито над входом. Он хочет вести все дела самостоятельно, но не очень-то хорошо представляет, как это сделать. Здание построено до второго этажа, и он должен заплатить подрядчику. Кайзеру нужна ссуда в сто тысяч баксов. Думаю, такая смышленая девчонка, как я, сумеет провернуть для вас это дельце. Могу я рассчитывать на прибавку к жалованью?

– А как вы собираетесь это устроить?

– Пущу в ход все свои чары. Или, по-вашему, я не способна обольщать?

– Я не говорил этого.

– Попробовали бы сказать.

– Ну что ж, я согласен. Когда нужны деньги?

– Завтра!

– Значит, у нас совсем немного времени.

– Предоставьте это мне, я все улажу.

– Хорошо. Если вам удастся, вы получите два доллара прибавки.

– Два с половиной.

– Хорошо, два с половиной.

– Я задержусь после обеда.

– Я подменю вас.

Я вернулся в отделение и занял ее место у окошка. Около двух часов явился водитель грузовика. Он выписал приходник у Хельма, сидевшего за кассой, и подошел ко мне, чтобы внести десять долларов на депозитный вклад. Я взял его книжку и проставил «10 долларов» в графе прихода, чтобы Шейла вложила деньги в свою кассу, когда вернется. Видите ли, у каждого сотрудника имеется собственная касса, которая запирается, когда он уходит, и содержимое которой пересчитывается раз в месяц. Но когда я достал нашу учетную карточку, общий счет в ней оказался на сто пятьдесят долларов меньше, чем то, что было указано в расчетной книжке.

В банке не принято показывать клиенту, что у вас возникли проблемы с его счетом. Вы изображаете на лице улыбку и ведете себя так, будто все в полном порядке. Ведь главное, чтобы клиент был уверен в надежности банка, поэтому уж если что-то указано в расчетной книжке, то так оно и есть, и как вы будете выкручиваться, клиента не касается. Губы у меня занемели в натянутой улыбке. Я снова открыл расчетную книжку, словно мне требовалось отметить в ней что-то еще, и как бы невзначай уронил на нее большую каплю чернил.

– Надо же как получилось...

– Да уж, разукрасили что надо.

– Знаете, у меня сейчас нет времени. Не могли бы вы оставить свою книжку. А когда зайдете в следующий раз, я выпишу вам другую.

– Как скажете.

– Все равно ее пора менять.

– Да, поистрепалась малость.

Я подготовил расписку о том, что оставляю книжку у себя. Переписал у него на глазах данные о состоянии счета. Он ушел, а я отложил книжку в сторону. Все это заняло совсем немного времени. За ним в очереди стояли еще три вкладчика. У первых двух в книжках суммы совпадали с тем, что было указано в карточках, но в третьей, последней, имелись расхождения. Общий итог был на двести долларов больше, чем в карточке. Я досадовал: этот клиент видел, что случилось с книжкой водителя грузовика. Как бы то ни было, мне была нужна его книжка. Я сделал вид, будто вписываю сумму взноса, и снова посадил на страницу жирную кляксу.

– Похоже, вам пора сменить ручку.

– Похоже, банку пора сменить работника. Сказать по правде, у меня мало опыта в этом деле. Я всего лишь подменяю миссис Брент в ее отсутствие и тороплюсь. Не могли бы вы оставить мне свою книжку...

– Конечно, нет проблем.

Я выписал расписку, и он ушел. Теперь можно сделать передышку – очереди у окошка не было – и снова сверить суммы в расчетных книжках и учетных карточках. Обе карточки показывали снятия со счетов от двадцати до пятидесяти долларов, что не было отмечено в расчетных книжках.

А такое, скажу я вам, недопустимо. Если вкладчик захочет снять деньги со своего счета, он не сможет сделать этого без своей книжки. Потому как это наш с ним контракт, в котором отражены наши обязательства перед ним. И пока мы не внесем в книжку соответствующую запись, он не получит в банке ни цента. У меня засосало под ложечкой. Мне вспомнились разглагольствования Брента в том, что работа в его отделении основана на индивидуальном подходе. Вспомнилось, как он отказывался лечь в больницу, когда любой на его месте не стал бы упускать шанс вылечиться. Вспомнился и тот вечер, когда мне позвонила Шейла, и ее слова о том, как сильно Брент поглощен своей работой, и ее просьба позволить ей подменить мужа в его отсутствие.

Все это крутилось у меня в мозгу, пока я изучал карточки. И тут я обнаружил то, что ускользнуло от меня, когда я просматривал карточки в первый раз. Я различил слабые карандашные пометки напротив каждой суммы, которая снималась со счета. Очевидно, это были условные обозначения, оставленные на тот случай, если придется заметать следы. Скажем, если вкладчик, явившийся без книжки, поинтересуется общей суммой счета, Брент мог назвать ее. Я просмотрел все карточки. По меньшей мере в половине из них имелись такие пометки – каждая напротив снятия и ни одной напротив взноса. Я хотел подсчитать общий итог на счетной машинке, но побоялся, что мисс Черч снова начнет заискивать и предложит свою помощь. Я перебирал карточки и читал в уме. Не знаю, насколько я был точен. Хотя у меня математический склад ума и для меня не представляет особой трудности делать такие подсчеты. Но на этот раз я был слишком взволнован и мог ошибиться. Впрочем, точность здесь значения не имела. Все эти карандашные пометки составили в сумме немногим больше восьми с половиной тысяч долларов.

Шейла появилась незадолго до закрытия, около трех часов. Она вошла в сопровождении тучного господина, того самого Банни Кайзера. Женские чары явно сработали. Чего стоят в сравнении с ними усилия наших опытных служащих-мужчин, впустую потративших несколько месяцев на то, чтобы чего-то добиться в этом деле. Банни Кайзеру еще ни разу в жизни не приходилось занимать ни доллара, и он чувствовал себя не в своей тарелке, он был настолько смущен и пристыжен, что даже не мог поднять на меня глаз. Шейла убедила его принять предложение отнюдь не силой аргументов, а легким похлопыванием по плечу. Как ни странно, именно на эту наживку он и попался. Спустя какое-то время Шейла дала мне знак подсекать. Я быстро закрыл сейф и выпроводил остальных. Затем я позвонил в головное отделение, чтобы получить добро, и около половины четвертого Кайзер ушел. Шейла, сияя от радости, протянула мне руку и, опершись на мою, пустилась в пляс, щелкая пальцами и напевая. Внезапно она остановилась и махнула рукой, точно стряхивая с себя что-то.

– Со мной что-то не так?

– Нет, а в чем дело?

– Вы уже час как-то странно на меня смотрите.

– Я разглядывал платье.

– Что в нем особенного?

– Оно не такое, в каких девушки обычно ходят на службу. Не такое строгое.

– Я сама его сшила.

– Тогда ясно.

Глава 3

Дружище, если тебе когда-нибудь захочется узнать, как долго твои мысли может занимать женщина, задайся вопросом, не водит ли она тебя за нос. Всю дорогу домой меня трясло точно в лихорадке. Даже когда я поднялся в спальню и лег, я все еще не мог унять дрожь. На руках у меня были улики, и я просто обязан был что-то предпринять. Но все мои мысли крутились вокруг одного: как ловко она меня провела, подстроив наши автомобильные прогулки, и каким олухом я был, клюнув на ее удочку. При мысли о наших прогулках мое лицо вспыхнуло. А я-то вел себя как джентльмен, боялся испортить наши отношения. Как она, должно быть, смеялась надо мной. Я зарылся лицом в подушку. И тут вспомнил, что сегодня вечером должен встретиться с ней, отвезти в больницу, как и на прошлой неделе, и стал думать, что предпринять. Я готов был порвать с ней и не удостаивать даже взглядом, но не мог. Особенно после того, как сегодня в банке она заметила, что я смотрю на нее не так, как всегда. Она могла догадаться, что я раскусил ее, хотя я и старался не подавать виду. Нет, разрывать отношения с ней сейчас было не в моих интересах. Я хотел, чтобы руки у меня оставались свободными, пока есть время что-нибудь придумать.