Я — госпожа. Своя жизнь (СИ) - Лесли Элен. Страница 76

— И ты не боишься держать её при себе после случившегося с твоим отцом? — снова обратилась она ко мне.

— Ирлис надёжная и верная. Я ей доверяю. И мне бы её не отдали, будь она опасна.

— Ах! Это потрясающе! Мы так и не успели приобрести киборгов в личное пользование до того, как проект заморозили. Хорошо бы правительство снова позволило их покупать.

— Я говорил ей, что такая перспектива крайне сомнительна, — вставил Мааль. — Но может, у армии ещё есть киборги… для адаптации?

— Пока нет, — не вдаваясь в подробности ответил Нортон, и я тоже не стала уточнять, что изначально киборгов передали Джераду.

— Можно? — Вайола ткнула пальцем в окаменевшую Ирлис.

Я замешкалась, и Нортон меня опередил:

— Да.

Вайола принялась увлечённо ощупывать серую кожу, уделяя отдельное внимание металлическим деталям, будто имела дело с неживым экспонатом.

— Зачем они? — спросила, водя пальцем по блестящей дуге над бровью Ирлис.

— Это элементы общей системы усиления тела, — объяснил Нортон. — Выглядят всегда по-разному, но выполняют одни и те же функции. Существует две теории, почему так происходит: или маульская машина настроена недостаточно точно, или дело в самих человеческих телах, ведь киборгизация была рассчитана на маулов. Впрочем, может быть, никакой ошибки нет и машина работает, как задумано создателями.

Пока он говорил, я считала секунды, когда Вайола оставит в покое Ирлис. Нортон, увидев моё напряжение, откашлялся и ещё раз пригласил гостей к столу. Мааль идею поддержал, так что Вайоле пришлось отступить.

За ужином беседа завязалась на темы, далёкие от киборгов. Нортон живо интересовался туристическими проектами на Бездонной, Вайола с готовностью ухватилась за интересную ей тему. Потом командующий с Маалем принялись обсуждать какой-то новый закон о торговле.

Элберт и я говорили меньше, причём муж Вайолы активно налегал на вино и всё чаще прикладывался к футляру с галлюциногеном, который будто между прочим доставал из кармана, а вскоре перестал уже и прятать.

Время от времени его взгляд фокусировался на Рее, и тогда я слегка напрягалась, но повода для серьёзного беспокойства, вроде, не было.

После ужина Вайола предложила сыграть в местную игру, похожую на домино, только с большим числом красивых разноцветных костяшек и более сложными правилами. Специальный столик и набор для игры рабы доставили с острова гостей. Я опасалась, что не разберусь во всех хитростях, но неожиданно увлеклась. Сперва мы играли на интерес, затем начали делать небольшие ставки. Мне везло, и у нас с Маалем завязалась шуточная борьба за первое место по выигранным раундам.

А вот Элберт, с самого начала объявивший себя зрителем, как-то незаметно отбился от нашей компании, и я упустила момент, когда он исчез из поля зрения.

Ниан

Для Ниана жизнь на острове обернулась праздником во всех отношениях. Если бы он мог читать чужие мысли, то обнаружил, что из всех рабов госпожи сильнее всего приблизился к ощущению себя свободным.

Он жил в отдельной комнате и мог делать что вздумается дни напролёт. Госпожа не давала ему никаких заданий, только баловала. Он взял с собой рисовальные принадлежности и упивался творчеством. Здесь не было господина управляющего, и стены дома, в котором Ниан испытал столько боли, не давили на него.

Как бы ни была добра новая госпожа, плохие воспоминания время от времени давали о себе знать, но сейчас на смену им пришли новые яркие впечатления. Прекрасная девушка с золотыми волосами улыбалась ему и восхищалась его работами, а он всё сильнее восхищался ею. Лейла не только очаровывала красотой и мягким нравом, но и была очень неглупа. Мир вокруг интересовал её больше, чем она показывала окружающим. А ещё Ниан давно понял, что в ней, как и в нём, развито чувство прекрасного. И дело не в том, что девушка хвалила его рисунки. Достаточно было посмотреть, как удачно Лейла подбирает наряды и причёски для госпожи, чтобы оценить её таланты.

Ниан тоже раскрывался перед нею. Рассказывал о прошлой жизни с охотой и без острой тоски, которая накатывала раньше при упоминании о доме. Впрочем, благую роль тут сыграла не одна Лейла. В обозримом будущем Ниан снова мог стать свободным. Обещанию госпожи он доверял безоглядно и знал, что она не отступится от своего решения. Правда, после первого приступа восторга в его голову закралась мысль, что после освобождения между ним и Лейлой появится новое препятствие.

С другой стороны, пока он опасался мечтать о взаимном интересе. Разрешение госпожи сблизиться с девушкой было необычным само по себе, а Лейла, кажется, расслаблялась рядом с ним именно потому, что была уверена в безопасности. Ещё на Лазарии Ниан, краснея и путаясь, поведал ей, что госпожа не против их общения. Вышло достаточно бестолково и походило скорее на предложение дружбы.

На острове, впрочем, они подолгу бывали вместе, и их праздное времяпрепровождение приводило в недоумение других рабов, в особенности Рея, который, имея те же блага, расслабляться не хотел и искал повод услужить госпоже. Ниан и сам бы выполнил любой её приказ, но госпожа настаивала, чтобы они отдыхали: распорядилась кормить рабов той же едой, что и свободных телохранителей, позволяла купаться в океане, играть, хвалила Ниана за его творчество. Рей с этим мириться не желал и сегодня утром обозвал их с Лейлой бездельниками. За девушку Ниан оскорбился — уж она-то прислуживала госпоже исправно — и ответил резко, отчего Рей немного стушевался.

Это в первый день новенький показался Ниану дружелюбным, однако быстро стало ясно, что в первую очередь Рей нацелен на сближение с госпожой. Тадиус тоже посоветовал всем, включая Ирлис, быть с Реем настороже. Тот действительно задавал слишком много вопросов. Интересовался и привычками госпожи, и её правилами, и здоровьем, не упуская возможности попасться ей на глаза. Был возле неё и во время вчерашнего на остров развлечений, и сегодня, при гостях.

Ниан не расстраивался и не ревновал. Он знал главную тайну госпожи и понимал, что она намеренно оставляет в тени его и Лейлу.

К работе им всё-таки пристроиться удалось, так что бездельниками они этим вечером не были, а ничего плохого на территории госпожи, казалось, случиться не могло. Увы, реальность преподнесла сюрприз в высшей степени неприятный.

Когда Ниан в очередной раз возвращался к господам с бутылкой вина — ужин уже закончился, и те были заняты игрой, но выпивка по-прежнему пользовалась спросом, — он увидел Лейлу в обществе одного из гостей, бледного светловолосого человека. Оба стояли в стороне от дорожки. Вероятно, Лейла пыталась уйти с пути гостя, но это её не спасло. Сейчас мужчина держал девушку за руку и с нехорошей ухмылкой что-то говорил. Лейла застыла перед ним, сжавшись и опустив голову.

Ниана обдало леденящей волной. Два порыва столкнулись в нём: эмоциональный и рациональный. Возможно, он бы подчинился второму — бежать и звать на помощь госпожу, если бы рядом не появился порядком возмущённый Рей с совершенно сторонней претензией:

— Где вас с Лейлой носит? Гости хотят ещё вина и пирожных!

Ниан быстро глянул на него и тут же снова обернулся к Лейле, положение которой с каждой секундой становилось опаснее.

— А, ясно… — фыркнул Рей, не заметивший в происходящем неправильности. — Тогда ты неси вино, а я за пирожными.

Тут-то Ниан и совершил действительно серьёзную ошибку.

Ему казалось, что стоит отвести от Лейлы взгляд, стоит отойти на несколько шагов — и случится нечто непоправимое.

— Нет! — выдохнул он и сунул Рею бутылку. — Скорее беги к госпоже и скажи, что Лейле нужна помощь. Приведи её сюда!

Рей уставился на него с открытым ртом.

— Госпожа не будет сердиться, она отблагодарит тебя! Ну же! — Ниан повысил голос.

Рей кивнул и поспешил туда, откуда пришёл. Ниан тем временем бросился к гостю и Лейле.