Непедагогично! (СИ) - "Altupi". Страница 7
- Я… сейчас… кончу… - на частых выдохах пробормотал он. Железнов плотнее обхватил его скользкий от смазки член, сдвигая нежную кожу и… Ник словно в глубокую воду, погрузился в пучину короткого удовольствия. Он изогнул спину, сжал ягодицы и в бессилье опустился на заляпанный грязью капот иномарки, чувствуя, как из него изливаются последние капли спермы.
Константин толкнул его на себя и тоже вскрикнул, кончая.
На все про все минут пятнадцать, не больше. Белкин извернулся, вставая. Было тяжело от усталости и томно от еще не окончательно схлынувшего напряжения. Измазанные штаны висели в районе щиколоток, куртка и свитер намокли и пропитались грязью. Ноги и задница были липкими от крови, живот – от спермы.
Учитель копался в бардачке, потом вылез из салона и протянул ему упаковку влажных салфеток.
- Вытрись.
Белкин взял, медленно открыл и стал вытираться, наблюдая, как тот в стороне делает то же самое. Сейчас Ник уже с трудом понимал, что произошло и кто в этом виноват. Никакой обиды и угрызений совести, только сумасбродное желание всё повторить. И осознание, что не ошибся в своих чувствах, любит своего классного по-настоящему.
- Природу нельзя загрязнять, - сказал Железнов, застегивая джинсы, тоже, кстати, в пятнах грязи. – Подними свой мусор и положи в этот пакет, потом выкину.
Он кивнул на маленький полиэтиленовый мешок у заднего колеса. Белкин повиновался.
Через минуту они стояли друг напротив друга.
- Ну? – спросил Железнов.
- Что ну?
- Усвоил урок?
- Вы же говорили, что не гей, Константин Евгеньевич. Или мне теперь всё-таки можно звать тебя Костя?
- Всё-таки нельзя. И да, не гей.
- Но вы же меня только что… Это изнасилование несовершеннолетнего. Я могу в полицию заявить.
- Твое право.
- И с работы вылетите, и Новосибирск накроется.
- Белкин, тебя прямо сейчас до ближайшего отделения отвести? - историк приблизился к нему, он был ниже ростом и смотрел снизу вверх, но парню сейчас показалось, что наоборот, он почувствовал себя очень маленьким. – Ты считаешь, что я испугаюсь ответственности? Если бы это было так, я бы к тебе никогда не притронулся. А пока я в состоянии отвечать за свои действия.
- Никому я не расскажу. Обещаю.
- Мне всё равно. А тебе советую подумать, хочешь ли ты еще считать себя геем.
- Хочу.
- Это неправильный ответ. Слишком быстрый. Я сказал – подумай.
- Уговорили. Когда мы еще встретимся? Вот так?
- Наверное, никогда, - Железнов поднял с травы куртку, достал из внутреннего кармана «Парламент», взял одну сигарету, потом протянул пачку ученику.
- Вы же не курите! – изумился Белкин, но сигарету взял.
- В школе не курю, - Константин Евгеньевич щелкнул зажигалкой, поднес огонек Николаю. – И не встречаюсь со школьниками.
- Только насилуете…
Историк хмыкнул.
- Этот разговор ни к чему не приведет, - сказал он, выпуская облачко дыма. – Собирайся, отвезу тебя домой. Думай, как будешь объяснять свой вид.
- Скажу, что упал, я ж пьяный был.
- Садись в машину.
- Сиденье испачкаю.
- Здесь тебя оставить?
Они сели в «Ауди». Белкина всё не отпускало ощущение нереальности происходящего, но ноющий зад доказывал обратное. Щемящей болью в груди засело сожаление, что этого больше не повторится. Он будет ходить по коридорам, сидеть на его уроках, помнить этот вечер, но быть не в силах что-либо изменить. Подставлять классного он больше не хотел.
- Константин Евгеньевич?..
- Слушаю.
- А когда я окончу школу… В апреле мне исполнится…
- Еще раз тебя изнасиловать? – он снова надел очки. – У меня есть девушка.
- Она вас бросит, вы ей только что изменили.
- Да уж.
- Я же вам небезразличен. Вы меня так целовали…
- Что с того, Ник?
- Когда я окончу школу, мы можем быть вместе?
- Потом я уезжаю в Новосибирск.
- То есть, вы согласны?
- Ты меня утомил сегодня, - они выезжали на шоссе.
- Вы меня, кстати, тоже. В каком вузе будете работать?
- В техническом.
- Самое то! Решено, я еду с вами.
- Белкин, - историк повернулся к нему, усмехнулся, - со своими студентами я тоже не встречаюсь.
- Я на другой факультет, не переживайте.
Теперь у Белкина появилась реальная цель в жизни.