Брачная ночь с горцем - Берн Керриган. Страница 13

– Вовсе нет, – ответил граф, дружелюбно улыбнувшись. – Просто заехал навестить новую соседку.

Тем временем из леса выехал Каллум на черном коне. Он гнал перед собой корову, подгоняя ее ударами ивовой ветви.

– Хозяйка нас всех взяла в оборот! – расплывшись в щербатой улыбке, заметил Кэлибрид. – Разбудила ранешенько, накормила супом из той картошки, что растет у нас на грядках, и пообещала полпенни за каждую голову скота, который мы соберем и приведем в загон!

– Вот как?.. – протянул Гэвин, приподняв бровь. И очень надеясь, что в его голосе звучит одобрение, не больше.

Элисон сидела в седле с каменным лицом. Зато ее чувства прекрасно выражал жеребец, гневно бивший копытами.

Ее длинные ресницы, слипшиеся от висевшей в воздухе влаги, обрамляли глаза темными стрелами. Щеки же с россыпью веснушек окрасились румянцем. Плотно сжатые губы чуть подрагивали – может, от холода, а может, от гнева.

Растрепанная коса с выбившимся темными прядями, раскрасневшееся гневное лицо – все это напомнило Гэвину кельтскую царицу Боадицею, стоявшую перед римским полководцем Светонием.

Гэвин смотрел на красавицу – и не знал, что сказать. От вида ее ног – обтянутых штанами, но как бы обнаженных – у него как-то странно защипало в глазах. С быстротой молнии это «щекочущее» ощущение распространилось по всему телу и сосредоточилось в его мужском естестве.

По виску Элисон стекала капелька пота. Неторопливо проделала путь по щеке, по челюсти и исчезла за распахнутым воротом рубахи, заправленной в непостижимо узкие штаны.

Гэвин судорожно сглотнул – рот у него наполнился слюной. Неловко поерзав в седле, он решил наконец, что гораздо безопаснее – и разумнее! – смотреть на пистолет девицы.

А Элисон наконец-то открыла рот – без сомнения, желая сказать что-то грубое и дерзкое. Но Гэвин помнил правило: всегда, когда можешь, оставляй за собой не только последнее слово, но и первое.

– Буду вам очень признателен, мисс Росс, – проговорил он с ослепительной и абсолютно фальшивой улыбкой, – если впредь вы воздержитесь от стрельбы по моей собаке.

Улыбаться так Гэвин научился много лет назад, когда понял, что улыбка может служить оружием. Или разменной монетой. К тому же, когда ты сияешь улыбкой, никто не догадается о твоих истинных чувствах.

Синие глаза Элисон сузились, и она заявила:

– А я буду вам очень признательна, если вы вместе с вашей шавкой отправитесь в задницу!

Эти слова – такая демонстративная грубость – должны были его взбесить, но мысли Гэвина устремились в неожиданную сторону. Ему и прежде приходилось слышать из женских уст грубые словечки, но это всегда случалось в спальне. Однако и теперь, посреди холодных шотландских равнин, подобное слово, произнесенное звонким женским голоском, произвело на него такое же воздействие, что и в постели!

Однако он, изображая изумление, воскликнул:

– Подумать только! А я-то приехал с предложением мира и дружбы, привез дары… Не хотите ли подкрепиться?

– Ни черта мне от вас не нужно! – заявила девица. Исходивший от нее холод сделался чуть ли не арктическим, глаза же превратились в две ледышки. – И имейте в виду: я редко промахиваюсь. Если бы захотела убить собаку – убила бы. Кстати, вам повезло, что мы не в Америке, ведь там за вторжение на чужую землю закон позволяет стрелять в нарушителя без предупреждения.

– У нас тоже так можно, – вставил Кэлибрид, вокруг глаз его расплылись лукавые морщинки.

– Приятно слышать, Кэл! – искренне улыбнувшись, кивнула ему Элисон.

«Кэл?!» Гэвин скорчил гримасу.

Тем временем Элисон оттянула курок и направила дуло пистолета прямо в грудь графа.

– Интересно, у знати и в самом деле голубая кровь? – проговорила она с усмешкой.

Разрываемый на части возбуждением и негодованием, Гэвин попытался изобразить снисходительно-ироническую улыбку.

– Сдаюсь, сдаюсь… – протянул он со смешком. – Мы ведь с вами соседи, и нам в любом случае лучше ладить. Так что выкидываю белый флаг. Отныне я… в полной вашей власти!

При этом точно рассчитанном ударе глаза ее – пусть и всего на краткий миг – ярко блеснули, а взгляд оценивающе скользнул по его крепкому телу.

Так-так!.. Гэвин мысленно поздравил себя. Выходит, Элисон все же не устояла перед его чарами. Отлично!

– Я могу вам пригодиться, – продолжал он. – Мы могли бы вместе согнать ваш скот. – «Мой скот», – добавил он про себя. – А потом можно отдохнуть у камина и выпить чего-нибудь согревающего…

– Вы умеете обращаться со скотом? – Элисон фыркнула.

«На самом деле – не очень, – подумал Гэвин. – Но что тут сложного? Она же справляется!»

– Вы меня научите, бонни, и это поможет нам лучше узнать друг друга.

– Называйте меня мисс Росс – или никак! – словно выплюнула она. – И не обманывайте себя. Я знаю о вас, лорд Торн, все, что нужно знать! – слова она произнесла с таким отвращением, как будто говорила о ядовитой змее.

Гэвин невольно поморщился. Что ж, верно… Что касается женщин, то в этом отношении у него сложилась… м-м… определенная репутация. Такая, которая этой девице едва ли по душе. Хотя… Где же она раздобыла такие сведения? Кэлибрид и Локрин не склонны к сплетням, а Каллум скорее отрежет себе язык, чем скажет о нем, Гэвине, хоть одно дурное слово.

– Да неужто? – не удержался он.

– Можете не сомневаться, вы известны – печально известны – как распутник последнего разбора, бабник без чести и совести. Соблазнить чужую жену – это для вас как стакан воды выпить!

«Она определенно не дура», – сказал себе Гэвин. Так что все отрицать – глупо и бесполезно. Вместо этого он решил использовать другую тактику – мол, да, я такой и этим горжусь!

– Ну, кто-то же должен этим заниматься! – заявил он, сверкнув улыбкой. – Ведь не так уж много найдется мужей, готовых соблазнять собственных жен.

На мгновение лицо ее помрачнело. Гэвин мысленно отметил эту любопытную реакцию – и отложил для дальнейшего анализа.

А Элисон тем временем продолжала:

– Младший сын, завидующий старшему брату… И вынужденный работать на старшего брата, чтобы спасти от разрушения свой замок.

И снова Гэвин поморщился – эта стрела вонзилась в опасной близости от цели. Заставив себя улыбнуться, он проговорил:

– Вы забыли добавить, что я погубил множество невинных дев.

– Не думайте, что я не понимаю, зачем вам моя земля, – не обращая внимания на его шутку, сказала Элисон. – Но вы ее не получите. Так что еще раз говорю: убирайтесь отсюда в задницу!

При этих ее словах Каллум с Кэлибридом начали усмехаться и перемигиваться, да и сам Гэвин, чтобы невзначай не улыбнуться, крепко сжал губы.

– И что же вы, милая, еще обо мне знаете? – Он вновь изобразил улыбку.

– Знаю, что вы Маккензи. Ваш род уже много десятилетий точит зубы на владения моего рода.

– А что если я вам скажу, что я – не Маккензи?

– Чушь! – фыркнула Элисон. – Всем известно, кто вы такой!

– Лэрдом Маккензи был мой отец, – сказал Гэвин. – А нынешний лэрд Маккензи – мой брат Лиам. Что же касается меня, то я сейчас нахожусь в процессе эмансипации от клана Маккензи. Надеюсь, если этот термин о чем-то вам говорит.

Элисон взглянула на него с удивлением. И пистолет у нее в руке впервые дрогнул.

– А зачем это вам? – спросила она.

– Причин множество, и лучше я оставлю их при себе. Достаточно сказать, что одна из них – смерть вашего отца.

– О… – На мгновение – всего на мгновение – броня ее враждебности дала трещину.

Гэвин ждал этой минуты слабости – и рванулся в атаку.

– Как видите, мисс Росс, если вы продадите мне Эррадейл, он достанется не врагу, а скорее уж врагу вашего врага, то есть вашему другу, не так ли?

Гэвин тотчас же понял, что совершил ошибку. Понял еще до того, как Элисон снова вскинула револьвер и спустила курок. Прогремел выстрел. Кобыла Кэлибрида взвилась на дыбы, затем шарахнулась в сторону, и старик не сразу сумел ее успокоить.

Гэвин же на мгновение замер, словно громом пораженный. Но боли не было. И крови тоже не было. Он с облегчением вздохнул, сообразив, что Элисон стреляла не в него.