Брачная ночь с горцем - Берн Керриган. Страница 5

Вполне удовлетворенный Гэвин кивнул.

– Вот сюда их.

Ящики оказались не легкими, и Гэвина приятно удивило то обстоятельство, что Грач перетаскивал их на повозки наравне с матросами, не делая себе поблажек. Мрачное молчание безлунной ночи окутывало их словно плащом, когда они двинулись по старой дороге вдоль прибрежных утесов в Инверторн, где затащили ящики в тайные пещеры.

Когда с делом было покончено, Гэвин предложил доставить Грача и его людей обратно на берег, но тот отклонил предложение. Затем поманил одного из своих матросов, и тот, шагнув вперед, вручил туго набитый кошель Каллуму, а второй, побольше, Гэвину. То была плата за хранение груза.

– В пиратстве я новичок и не знал, что вы до сих пор, как в прошлом веке, ведете расчеты в дублонах и пиастрах, – заметил Гэвин, взвешивая на ладони кошель, в котором звенели монеты.

Насмешливый взгляд его встретился с бесстрастным взглядом Грача, и тот проговорил:

– В руках у вас – золотые монеты, происхождение которых определить невозможно. На них не может претендовать ни одно государство, ни один торговый дом. Нельзя даже проследить их связь со мной. И о курсе обмена тоже можете не беспокоиться.

– В таком случае иметь с вами дело – одно удовольствие, – заметил Гэвин.

– Я вернусь через год в это же время и заберу свой груз, – сказал Грач.

Каллум повернулся к Гэвину.

– Что будешь делать со своей долей?

Тут сверху, с небес, донесся пронзительный крик, а в следующий миг Мананнан Маклир камнем пал вниз и занял свое место у Каллума на руке.

– Здесь кто-то есть! – воскликнул Каллум, выхватывая из-под плаща пистолет.

И действительно, в близлежащей рощице, среди ясеней и вязов, Гэвину почудилось какое-то движение.

За спиной у него тотчас же щелкнули семь раз курки – семь человек изготовились к обороне, и на это им потребовалось секундой дольше, чем Гэвину. «Надеюсь, они не пристрелят меня в темноте, приняв за врага», – подумал он.

– Кто там?! Выходи! – крикнул граф.

Его приказ был исполнен немедленно: из рощицы, шумно продираясь сквозь кусты, вышла длинношерстная шотландская корова.

Послышалось хмыканье и смешки, мужчины один за другим опускали пистолеты.

– Вот тебе и ответ, – улыбнулся Гэвин, взглянув на приятеля. – Вот на что я истрачу свою долю.

– Займешься скотоводством?! – фыркнул Каллум. – Скажи мне, что ты шутишь!

– Вовсе нет. Свою долю в винокурне Рейвенкрофта я продам брату и куплю вместе со скотом заброшенное поместье Эррадейл. Куплю у дочери покойной миссис Росс, той, что живет в Америке.

– Значит, купишь землю и скот у Элисон Росс? – Даже в темноте было заметно, что друг Гэвина серьезно озадачен. – Да ведь это – одно из самых крупных земельных приобретений в Горной Шотландии за последние несколько веков!

– Вот именно, – кивнул граф.

– Но… но Маккензи никогда не занимались скотоводством!

Гэвин молчал, крепко сжав в руке кошель с золотом. Заметив, что Грач и его люди уже растворились в ночи, он наконец ответил:

– Верно, Маккензи не занимались.

Только он – не Маккензи. И не только потому, что носит фамилию Сент-Джеймс и живет на собственные доходы. Не только потому, что подал короне прошение об эмансипации, так что теперь его земля не имела никакого отношения к владениям лэрда Маккензи из Уэстер-Росса.

Просто он – не Маккензи, вот и все. И он избавится от связей с этим кланом раз и навсегда. Множество желаний жгло его изнутри, но не было сильнее этого.

Глава вторая

Тихоокеанская Железная Дорога, территория Вайоминг

Осень 1880 года

Саманта Мастерс нажала на курок и всадила пулю между красивых карих глаз своего мужа.

– Беннет, – прошептала его имя. А потом отчаянно закричала: – Беннет!!!

Когда же муж рухнул на пол, она бросилась не к нему, а к женщине, которую он едва не убил.

Они познакомились лишь несколько часов назад, и все же Саманта вцепилась в Элисон Росс как в самую драгоценную родную душу. Обе упали на колени и, обнявшись, зарыдали от пережитого ужаса… и невероятного облегчения.

Господи, что это было?!! Что произошло?

Каких-нибудь четверть часа назад Саманта и Элисон были друг для дружки не более чем случайными знакомыми, попутчицами в поезде, несущем их на восток по неприветливым серым равнинам территории Вайоминг.

А кто они теперь? Подруги? Враги? Сестры?

– Прости, прости, прости! – вырывалось вместе с рыданиями из груди Саманты. Сама она не смогла бы сказать, у кого просит прощения. У Элисон? У Беннета? У тех, кого, быть может, убили в других вагонах?

А может, у Бога?

Кем была она еще этим утром? Рассерженной женой привлекательного и опасного человека, а также – второстепенной (и не особо довольной своим занятием) участницей банды Мастерсов.

Днем – случайной приятельницей Элисон Росс, с которой делилась детскими воспоминаниями. У них обнаружилось много общего: обе выросли на уединенных скотоводческих фермах.

А сейчас – после того, что совершила… после того, что совершили они все… Ох, скорее всего, в самом ближайшем будущем ей светит тюрьма, а затем виселица.

Это ограбление ничем не должно было отличаться от предыдущих. Все члены банды сели в поезд как обычные пассажиры. Чтобы избежать слежки или подозрений, Бойд и Беннет Мастерсы ехали в разных вагонах.

Саманту обычно сажали в самый пустой вагон, как правило, первого класса, где безопаснее. А затем по сигналу кого-то из мужчин все выхватывали оружие и сгоняли пассажиров поезда в один вагон.

Делалось это для безопасности не только братьев Мастерс, но и самих пассажиров. Банда никогда не грабила людей. Наличные, драгоценности, личные вещи интереса для них не представляли. Но по Тихоокеанской Железной Дороге путешествовали через бескрайний американский континент не только люди. Чего только не перевозили в грузовых вагонах этих поездов! В том числе… и федеральные средства.

Даже в нынешние времена, когда, казалось бы, все золото в США приходило с калифорнийских золотых приисков, деньги по-прежнему печатались и чеканились на Востоке. А это означало, что абсолютно все, от заработных фондов крупных компаний до государственных облигаций, от наличных до драгоценных металлов, приходилось везти через весь континент по железной дороге.

Братья Мастерсы, люди смелые и изобретательные, однажды сказали себе: «Если государство не дает нам землю, а банки не предоставляют ссуды… Что ж – возьмем сами!»

Это ограбление должно было стать пятым – и последним. Что же пошло не так?

До сих пор все было чисто. Обычных людей не грабили и не причиняли им вреда. Они, как говорится, отделывались легким испугом. Братья Мастерсы бежали с несколькими чемоданами долларов, которых правительству ничего не стоило напечатать заново, и с «испуганной заложницей», роль которой играла Саманта. А на следующее утро в газетах выходил об этом захватывающий репортаж.

Сигналом к началу ограбления – как для них самих, так и для пассажиров, – служил выстрел в потолок; вслед за ним раздавался приказ сдать оружие и перейти в другой вагон, а также обещание, что никого не тронут и все очень быстро закончится. Задача Саманты состояла в том, чтобы вести себя как обычная пассажирка, а при необходимости – убеждать других подчиниться. Если другие пассажиры упрямились, ее «захватывали в заложницы».

– Люди – просто бараны, – любил говорить Бойд. – Хорошенькая козочка вроде тебя запросто заведет их на бойню!

И Саманте такая работа нравилась – пожалуй, больше любой другой.

Холодным октябрем, когда уже чувствуется дыхание зимы, но до Рождества еще далеко, американцы редко отправляются в путь, поэтому вагон Саманты был почти пуст, с ней ехали лишь двое попутчиков. Элисон Росс – хорошенькая и дружелюбная богатая наследница из Сан-Франциско, и хорошо одетый бизнесмен, который сразу развернул газету и в разговорах участия не принимал.