Безусловное искоренение (СИ) - Степанов Максим. Страница 7

— Говорить можешь? Как себя чувствуешь? — Спросил Шнырь.

— Я видел, как умерла моя жена и дочь. Их загубил пернатый, а я ничего не смог сделать.

— Прут, ты это рассказывал нам, помнишь? Как только прибыл к нам в отряд. Это случилось в первый день вторжения.

— Дочь попросила прочитать меня стих. Долго уговаривала.

— Я не знаю, что ты там видел в бреду, пока тебя пытались вытащить, но твои глаза почернели, а затем затянулись абсолютно все раны на теле, даже старые. — С удивлением сказала Стерва. — Людвик что-то знает, но его ебучая привычка разговаривать, как фильмах… В общем, мы нихера не понимаем.

— Он прочитал Первый стих. Сделка проведена. Его вернули к жизни. Теперь он должник. — Сухо ответил Людвик.

— И? Один хер ничего не пояснил! Какая сделка? Что он должен?! Перешёл на ор Шнырь.

— Он продал душу, очевидно. Предмет долга не известен. Когда придёт время, его попросят отплатить.

— Кто попросит?

Людвик ничего не ответил, лишь фыркнул и небольшое пыльное облако выкатилось из его уст.

— Силы Ада вернули меня к жизни. Но когда-нибудь он и потребуют вернуть долг. Что именно они захотят, не известно.

— За каким хером ты согласился на эту тягомотину? — Спросил Хмурый.

— Дочь попросила. Если бы это не было так важно, то она сделала бы этого.

— Прут, твоя дочь мертва. Она не могла попросить! — Пыталась вразумить меня Стерва.

— Но как-то смогла. Я уверен, что это была она.

— Твоё дело. Теперь ты должен… Да хуй пойми кому ты должен свою душу. Тебе жить с этим. — Обиженно заявила Стерва.

Я чувствовал, что остальные из отряда не одобрили мой поступок словно я поставил на кон чужую душу, а не собственную. Единственные, кто не осуждал меня — это Людвик и Муся. Первый просто и без эмоций реагировал абсолютно на всё и всегда, а вторая питала ко мне какую-то симпатию по неизвестным никому причинам. Вот и сейчас она гордо восседала на краю кузова и громко гаркнула, когда я обратил свой взор на неё.

— И тебе привет. — Подумал я про себя.

— Всё. Приехали. — Раздался голос по рации. — Движок накрылся. Прикипели.

— Сколько осталось до ТЦ? Есть местный кто? — Спросил Шнырь у присутствующих в салоне.

— Я не из этих краёв, но бывал в этом районе пару раз, когда посещал одну шкуру. Надеюсь её пернатые уже пожгли, шалава редкостная…

— Хмурый, давай ближе к делу.

— Да-да-да. Короче, мы встали около станции метро, до ТЦ топать по прямой меньше двух километров, но это прямо через город. Если в обход, то по больше будет.

— Двадцать человек без объёмных грузов смогут пройти незаметно, я думаю. — Размышлял в слух Шнырь. — Встать можешь?

— Да, вроде.

Я стал медленно подниматься, опасаясь, что вот-вот рухну от бессилия, но этого не произошло. Немного затекли ноги и подмёрз голый живот. Сука. Броника-то нет, видимо, сняли свои, когда спасали.

— Вот, твоё шмотьё. Ствол тоже. — Сказала Стерва, протягивая сумку и рюкзак.

Я прибарахлился тем из того, что осталось в кузове. Кто-то из мужиков помог найти мне новый броник и шлем. Даже маломальскую разгрузку удалось отыскать. Людвик заботливо всё усилил письменами, а потом вручил пять снаряжённых магазинов для калаша, две гранаты, мой ТТ и нож.

— Уже думал себе забрать? — Сказал я, шутя.

— Я пожинаю только с мертвецов. — Серьёзно ответил Людвик, не поняв моей шутки.

Странное дело происходит. Раньше демонические письмена казались мне случайным набором букв и знаков. Я глазами видел всё также, но вот разум давал понять, что я знаю их значения. Перевод дословный, но суть я уловил. На бронике и шлеме красовалась надпись со значением — «Защита. Взрыв», а на магазинах и калаше «Убить. Инфернус. Прожечь». Видимо Людвик заметил, что я долго пялюсь на письмена.

— Узрел суть?

— Дословно, но в целом понимаю…

— Первый стих даёт понять многое, но далеко не всё.

— А сколько стихов всего?

— Сложно сказать. Для таких, как ты минимум два. Для демонов больше. Для дьяволов ещё больше.

— Вот оно как…

— Не вникай. Тебе ни к чему. Пока ни к чему.

Людвик действительно заёбывал своими загадками, когда говорил, но такова его природа. Против этого не попрёшь.

— Рота, спешиваемся! — Прозвучала команда Ротного.

Мы выгрузились близи лесополосы, прилегающей к транспортной развязке. Уже наступали сумерки и сотне метров по левую руку от нас еле виднелось название станции метро «Санитарная», про которую говорил Хмурый. Дальше лесом не получится пройти, ТЦ в противоположной стороне, придётся пройти часть пути городом, остановившись на ночлег в каком-нибудь укреплённом месте.

До наступления холодной ночи мы передвигались вплотную к зданиям небольшими группами, держась на расстоянии от каждой где-то семь или восемь метров. Столбы света никто не отменял. Если застанут врасплох, то даже пятиметровый столб завернёт в шкварчащую могилу сразу несколько групп. Из демонов выжили только Людвик, Тахон, Мизери и Сантьяго.

Больше всех доставляла Мизери, которая вооружена огромной кувалдой. Почему она не переносила стрелковый бой? Кто её знает. Людвик предположил, что её душа обратилась в демона ещё с тех времён, когда стрелкового вооружения не было. Может быть, она была какой-нибудь фурией или воительницей. Кем бы не была Мизери раньше, сейчас она с огромным удовольствием раскалывала черепа пернатым своей огромной кувалдой, появляясь чуть выше и позади своей жертвы. Она заранее делает замах и филигранно переносится прямо над черепом врага.

Четыре демона следовали крышами, издавая еле слышимые хлопки пепла. Они старались действовать в унисон, чтобы не издавать лишнего шума.

В темноте передвигаться вообще не разумно. Твари в ней тоже выдели достаточно плохо, но и у нас не было ни тепловизоров, ни ПНВ. Поэтому Ротный решил, что личный состав расположится в ближайшей угловой многоэтажке, а точнее в её подземной парковке. Прожечь насквозь настолько огромный слой бетона способны только гигантские сильные световые столбы. Караульные точно распознают такой заранее.

Благо, после ранения и внезапного восстановления меня не поставили в караул и я решил подготовиться к завтрашней вылазке, проверить патроны, вычистить калаш, подогнать новую экипировку, размять ноги в конце концов от бесконечного пребывания в берцах, а затем забурился в спальник и крепко уснул. Мой привычный чуткий сон сменился беспробудным сном до самой команды «Подъём». Обычно такого никогда не было и за ночь я гарантированно просыпался несколько раз от разных шорохов и гулов.

Ночь выдалась спокойной. Караульные не видели пернатых даже вдалеке, а их патрули даже не мониторили эту местность, хотя рядом находился каменный Монолит. Всё-таки пернатые крайне тупые. Главное, чтобы они такими же и оставались дальше.

Прежде чем личный состав покинул парковку, Сантьяго спустился с крыши и приказал остановиться.

— Несколько патрулей кружат над нами и ТЦ.

— Да что б этих пернатых черти драли. Какого хера они припёрлись. — Возмутился Хмурый.

— Кстати, Хмурый. Временно находишься под моим командованием, пока в твой отряд не наберут пополнение. Если не против, конечно. — Сказал Шнырь.

Хмурый глубоко вздохнул и по его лицу пробежало лёгкое недовольство от перспектив снова быть обычным штурмовиком, а не командиром отряда, но в таких обстоятельствах карьерный рост — последнее, о чем стоит задумываться.

— Принято, Шнырь. Не против. — Без сомнения ответил Хмурый.

Ротный подождал ещё некоторое время в надежде на то, что скоро патрули пернатых сгинут, но они даже не собирались уходить. Явно хотели найти не добитую роту людишек. Вскоре Ротный осознал, что перспектив убытия патрулей можно не ждать в ближайшее время. Теперь он решил, что мы будем передвигаться сквозь здания. Так мы пройдём незамеченными с воздуха. Главное — не шуметь и быстро перебегать до следующего дома.

Такими перебежками мы преодолели половину пути, шныряя из дома в дом. Благо, что все первые этажи были отданы под коммерческие помещения, между которых совсем не было серьёзных перегородок, поэтому мы проникали в хлипкие перекрытия из гипсокартона. С некоторых ракурсов уже виднелись очертания ТЦ, а за ним была желанная парковка. Но вот проблема. В этот раз между зданиями был большой промежуток на открытой местности. Надо пересечь перекрёсток и пешеходную зону с кучей мелких магазинчиков.