Хозяин Брянских лесов - Грибков Иван Владимирович. Страница 14

К концу осени 1942 г. было развёрнуто 14 стрелковых батальонов, бронедивизион, истребительная рота общей численностью около 10 тысяч человек, вооружённых советским оружием и техникой [109]. Одной из серьезных проблем бригады было отсутствие нужного количества кадровых офицеров, из-за чего на командные посты зачастую назначались бывшие сержанты, старшины и даже рядовые красноармейцы [110]. Стоит, однако, отметить, что, вопреки традиционной точке зрения, это не носило такого непоправимого характера из-за специфики боевых действий, которые носили характер мелких стычек, рейдов и боёв.

Представление о структуре РОНА даёт «Строевая записка по бригаде Народной армии Локотского округа на 16 января 1943 г.», согласно которой бригада насчитывала 9828 человек в строю (то есть без раненных и больных).

Стрелковые батальоны РОНА по штату имели 4 стрелковых роты, артиллерийский и миномётный взводы. На вооружении состояли 1–2 орудия, 2–3 батальонных и 12 ротных миномётов, 8 станковых и 12 ручных пулемётов [111]. По-видимому, это были минимальные штаты, так как на практике численность и вооружение батальонов очень сильно различались в зависимости от выполняемых задач.

Бронедивизион РОНА (капитан Ю. Ф Самсонов) имел на тот момент 8 танков (1 KB, 2 Т-34, 3 БТ-7, 2 БТ-5), 2 БА-20, БА-10, 2 танкетки, машины и мотоциклы [112]. Однако уже к лету 1943 г. в строю было уже 2 KB, 4 Т-34, 3 БТ-7, Т-37, 10 бронемашин [113]. Бронетехнику имели и другие части РОНА. Так, сформированная осенью 1942 г. Истребительная рота имела 150 человек, 76-мм пушку, 5 автомашин и 2 танка БТ-7 [114].

Весной 1943 г. была проведена вторая мобилизация после которой батальоны РОНА были сведены в следующие части.

1-й стрелковый полк (майор Галкин) — 1-й и 11-й батальоны — посёлок Пчела (1300–1500 человек);

2-й стрелковый полк (майор Тарасов) — 4-й, 6-й и 7-й батальоны — посёлок Бобрик (1300–1500 человек);

3-й стрелковый полк (майор Турлаков) — 3-й, 5-й и 15-й батальоны — Навля (1300–1500 человек);

4-й стрелковый полк (майор Прошин) — 10-й, 12-й и 14-й батальоны — Севск (500–600 человек); (Вероятно численность 4-го стрелкового полка дана после тяжелых боев марта 1943 г.).

5-й стрелковый полк (капитан Филаткин) — 8-й, 9-й и 13-й батальоны — Тарасовка-Холмечь (1300–1500 человек) [115].

Был сформирован Гвардейский батальон РОНА в составе 650 человек — 2 стрелковые и учебная роты (майор И. Фролов) [116].

Единая форма, амуниция и знаки различия в РОНА отсутствовали. Бойцы носили форму Вермахта, СС (всех видов), полиции, РККА, гражданскую одежду в самых разнообразных комбинациях и вариантах. Не было единства и в ношении знаков различия: использовались элементы знаков различия Вермахта, СС, РОНА и РОА. Сам Б. В. Каминский носил немецкую офицерскую форму без погон и петлиц, но с шевроном РОНА и немецкими военными наградами.

Вообще данные об обеспечении и обмундировании РОНА крайне противоречивы. Однако, скорее всего, и это противоречие порождено вышеуказанной структурной путаницей. Большинство исследователей пишут о крайне неудовлетворительном состоянии бойцов. В то же время в мемуарах участников событий (Б. Башилов, Р. Редлих, В. Самарин) части РОНА фигурируют отлично обмундированными и обеспеченными. По-видимому, данные о плохом обеспечении относятся все же не к РОНА, а к бойцам самоохраны и отчасти — к полицейским. Лично видевший «каминцев» В. Самарин прямо свидетельствует: «Бригада Каминского была хорошо вооружена, хорошо обмундирована, чего нельзя сказать про некоторые полицейские формирования» [117].

После издания 9 мая 1943 г. генералом восточных войск приказа № 1200/43 в РОНА были введены знаки различия РОА: сине-красная кокарда, погоны тёмно-зелёного цвета с красной выпушкой, красными просветами и выпушкой и тёмно-зелёные петлицы с белой продольной полоской. Также был введён собственный нарукавный знак (до этого применявшийся индивидуально), представлявший из себя зелёный щиток с жёлтыми буквами «РОНА», внутренний щиток был белым с чёрным георгиевским крестом и красной окантовкой. Погоны и шевроны изготовлялись вручную местными кустарями, которые не могли обеспечить ими всю бригаду. Поэтому летом 1943 г. погоны и шеврон носили только офицеры [118], Гвардейский батальон, танковый дивизион и отдельные бойцы.

Интерес вызывает статус бригады в системе немецких силовых структур. Дело в том, что употреблявшиеся в документах термины «бригада народной милиции» и «народное формирование» юридического наполнения не имели. Юридически «бригада Каминского» не подчинялась никому, а фактическое подчинение начальнику тыла группы армий «Центр» было, во-первых, номинальным, и, во-вторых, постоянно оспаривалось другими силовыми ведомствами Германии. В этом смысле РОНА занимала уникальное положение среди других «восточных» частей, которые имели жёсткую систему подчинения. Кроме того, Бригада Милиции была единственным крупным воинским соединением, которым командовали исключительно русские.

Боевое применение «Народной Милиции» (РОНА) было для того периода уникально. С одной стороны, она представляла собой самое крупное из «восточных» формирований, целиком находящееся под русским командованием. Даже казачьи части (полки, бригады, дивизия) имели немецкое командование. Но с другой стороны, соединение почти никогда не использовалось как единое целое.

Антипартизанские операции носили характер мелких боёв и стычек, которые велись силами взводов, рот, реже батальонов. А оборона деревень, транспортных коммуникаций, инфраструктуры, охрана уборки урожая, сопровождение эшелонов с продовольствием, обеспечение сбора налогов, аресты и конвоирование заключённых вообще осуществлялись мелкими группками «каминцев», а зачастую и одиночными бойцами. Как крупное единое соединение РОНА использовалась только во время больших антипартизанских акций против партизан Брянского лесного массива совместно с немецкими, венгерскими и другими «восточными» частями.

Первоначально антипартизанские операции «Народной Милиции» носили характер оборонительных боёв против окруженцев, советских диверсионных групп и разворачивающихся партизанских отрядов. Первое крупное столкновение имело место 8 января 1942 г. Несмотря на гибель бургомистра К. П. Воскобойника «милиции» удалось нанести поражение партизанам, которые понесли большие потери в людях и вооружении.

Постепенно, весной 1942 г. коллаборационистские формирования начинают переходить в наступление. Этому предшествовала масштабная кампания устрашения и репрессий по отношению к семьям коммунистов, советских работников и сочувствовавших советской власти. 11 апреля 1942 г. была сожжена деревня Угревище Комаричского района, расстреляно около 100 человек. В Севском районе каратели сожгли деревни Святово (180 домов) и Борисово (150 домов), а село Бересток было уничтожено полностью (сожжены все 170 домов и убиты 171 житель) [119].

30 апреля-11мая части Народной Милиции вели тяжелые встречные бои против бойцов Кокоревского партизанского отряда в районе деревень Тарасовка и Шемякино. Бои закончились полным разгромом партизан, а их командир В. В. Чичерин был публично казнен в селе Красный Колодец: ему отрубил голову командир бронетанковой группы Ю. Ф. Самсонов. В этих боях блестяще проявил себя замкомбрига Г. Балашов, лично руководивший операцией.