Ты мне нравишься в черных колготках,
Ты мне нравишься в черной футболке.
Не похожа ты на кокотку,
А скорее — на комсомолку,
Молодую, с седою гривой,
Что сидела без света и газа,
Без еды бывала счастливой,
На работе горела в экстазе,
В снег и стужу, как мы, зубами
Лязгала, но не сдавалась,
Не рыдала, не рвалась к маме,
А сквозь слезы с трудом улыбалась.
Да, Галина, в этой футболке
Для меня ты всегда КОМСОМОЛКА!
А потом пишу письмо подруге в Ленинград:
Чтоб ты не думала, подруга,
Что я живу в земном раю,
И веселюсь в часы досуга,
И от веселия пою,
Знай, здесь тоска, какой не снилось
Тебе на Шверника узнать,
Нет света, радио прикрылось,
Воды горячей не достать,
Вторые сутки снег стеною
Валит — не видно ни хрена.
Вот так апрельскою порою
Я гибнуть в Азии должна.
Но мы все-таки в этих условиях по очереди читали серьезную книгу о теплопередаче, после чтения попытались сформулировать суть прочитанного. Получились очень умные строки:
Когда мы ехали в Чарвак, то про тепло задача
Решалась вот примерно так, так, а не как иначе.
Вы стержень и пластина (с симметрией, увы),
В тепловое поле попадете вы.
А теплопередачи к этим двум фигурам,
То есть «лямбды», будет чересчур им.
Зная вашу способность загорать, не советуем на солнце спать,
Сиди в тени и кабель тяни.
В реальной обстановке Чарвака граничные условия пока:
Тепловой поток уменьшился до нуля, под снегом лежит здесь земля,
А мы лежим (и стержень, и пластина) и греемся дыханием единым.
Без внутреннего источника тепла обе фигуры замерзли до бела,
Де Q по де Т стремится к нулю, лежу — курю.
Тепло — йок, свет — йок. Неизвестно, на какой срок.
В таком тепловом поле будем мы жить доколе???
5.04. Мороз и солнце — день чудесный. Мороз днем перешел в тепло. Мы на замерах обходной фильтрации «разнагешились» и выставили морды солнцу. С нами ходит наблюдатель Деля, женщина, которой месяц назад в местной больнице загубили мужа. Лечили его глюкозой от инфаркта, а у него был диабет. Мы ее отвлекаем как можем. После дня ходьбы рухнули в десять и отключились.
6.04. Продолжаем обходную, но уже на машине, так как пьезометры торчат по высоким склонам. Машину ведет узбек Рашид, молодой неженатый парень, который, когда нас не везет, то спит, и так с восьми утра до четырех вечера. А еще ночью. Он из кишлака, про который сам собой слагается стих:
Унылый серый кишлак,
Где свет один — чайхана,
Где за дувалом — мрак
(Дувал — по-русски стена).
Где бабаи в чапанах
Неспешно дуют на чай,
Где почитаем аллах,
(Ты, власть, на них не серчай!)
Где и сегодня калым
Любовь и ЗАГС заменил,
Где над мангалом дым
Путников в дом заманил.
Женщина где не в чести,
Кормит гостей в чачване
(Чачван, ты меня прости —
Намордник, как в страшном сне).
Вот ведь каким был кишлак
Тот, где родился Рашид.
Шофер наш, как видно, дурак —
В кабине всю жизнь он проспит.
К вечеру мы опять без сил, наверно, от воздуха. У Г. Ф. голова болит от насморка, у меня — от забот. Нестабильны показания прибора, я в волнении. А погода и сегодня хороша. Утром мы в ватниках, днем можно загорать в трусиках.
7.04. День в работе. Вечером тихий отдых был испорчен депешей из ВНИИГа, полной расстройств. Мы возбудились и в ответ послали телеграмму на 40 слов, где снимали с себя все обвинения.
8.04. Днем на легком катере «Волга» со скоростью 75 км/час в обществе за-за-заикающегося моториста Володи ездили на Чаткал и Пскем мерить температуру воды. Тепло. Хорошо. Пейзаж — Рерих: вода, горы… Ощущение — блеск! Загораем мордами, мечтаем о полном разнагешении. Но работа прежде всего. Завтра рано утром едем в СЭС в Ташкент, где говорят — тепло и зелено.
Весна пришла с опозданьем,
Криком с утра ишака,
Птиц — над окном щебетаньем,
Гор зелененьем слегка.
Почки так толсто набухли,
Вот-вот взорвутся цветком,
Сапоги заменили на туфли,
Редис продают с лучком.
Солнце с утра далекое
Так днем распаляется,
Что к обеденному сроку
В земле можно жарить яйца.
Местные шубы скинули
И ходят в деми-плащах,
А мы оголенные спины
В солнечных жарим лучах.
9.04. Пятница. Накануне долго спорили: ехать — не ехать, быть или не быть нам в Ташкенте. Я победила: документы для СЭС прибыли, мужчин в цемпотерну в пятницу не дают, значит надо ехать. Г. Ф. долго сопротивлялась, ворчала, говорила, что я ее задавила. Но в 7:30, полные планов на два-три дня, деловых и развлекательных, с набитыми сумками мы ехали навстречу теплу и солнцу в зеленый Ташкент (там +20). Дальше лучше в стихах:
Устав от недельной заботы,
Выбрав удачный момент,
Сняв ватник, платок и колготы,
Собрались на week-end в Ташкент.
Наметили планов немало:
Гидропроект, ОблСЭС,
По старым пройтись кварталам,
С камерой или без,
Поехать к Сережиной маме,
Домой сувениров купить,
Ташкентских родных и знакомых
Посылками одарить,
Письмо на Главпочте проверить,
В экскурсии побывать,
Шубу из норки померить
И плов в «Купалах» пожрать.
Наметив программу эту
В трехдневный выполнить срок,
И, нагрузившись пакетами,
Вышли мы за порог.
В 10 — Сережина мама,
В 11 — ОблСЭС,
В полдень по старым кварталам
С камерой бродим и без,
В час — в «Купалах» побывали,
В 2 забежали в «Проект»,
К 3 всем родным и знакомым
Коробки роздали конфет,
Ровно в 4 с Главпочты
Письма послали домой,
В 5 — посмотрели на шубу
И закричали «Бог мой!»
В 6 — в турбюро мы узнали,
Что посмотреть нам и как,
И, не купив сувениров,
В 7 — возвратились в Чарвак.
Оглохнув от шума Ташкента,
Устав от его кутерьмы,
В горах конец week-endа
Продолжить решили мы.