Валет (СИ) - Марчук Николай Петрович. Страница 40

Песка на арене было немного, он весь стек в провал, кровавая лужа, которая натекла из разорванной мной птичьей тушки, не впитывалась, оставаясь на поверхности черным зеркалом. Черная лужа крови, в центре которой лежит изуродованная мной птица с прекрасным, ангельским лицом и застывшими слезинками на фарфорово-белых щеках.

Провел по лицу птахи рукой, закрыл её глаза, которые как мне показалось, с укоризной смотрят на меня, даже сейчас, когда птица мертва.

Трибуны угрожающе улюлюкали и свистели, на меня со всех сторон тут же напала целая свора птиц. Низко пригнувшись, рванул к краю арены, где должны были валяться сорванное со стенда оружие. Надо срочно вооружиться чем-нибудь, чтобы отвадить этих птиц от себя.

– Виктор, берегись, перед тобой Страж! – раздался предупреждающий крик Спасительницы.

Не видя дороги, отскочил в сторону, потом еще раз, но что впереди и где опасность я не видел, проклятые птицы мельтешили перед лицом, загораживая обзор. Специально так делали, курицы хреновы, будь они трижды прокляты!

В какой-то миг, птицы исчезли, и я понял, что не успеваю. Голем был совсем рядом, буквально в паре метров от меня. Огромный, загораживающий собой белый свет. Так близко к себе я его еще ни разу не подпускал. Краешком сознания успел отметить, что великан собран из отдельных фрагментов, которые действительно напоминают строительные блоки и кирпичи. Голем черный, морщинистый, а на отдельных участках его тела видны шапки зеленого и бурого мха. А еще от него веет смертью, запустением и страхом. Как будто дыхнуло из разворошенной, старой братской могилы.

Великан широко расставил руки в разные стороны, видимо он хочет ими меня сбить и не дать опять оббежать или увильнуть. А, я и так, и так не успел ничего этого сделать. Чертовы птицы сделали всю грязную работу, они перекрыли мне обзор и дали голему подобраться ко мне вплотную.

Тело сработало само собой, месяцы упорных тренировок в спортивном зале и на гимнастических снарядах сделали мои рефлексы отточенными и самодостаточными.

Ноги с силой оттолкнулись от земли, руками, в полете, я спружинил о грудь великана, переходя в кувырок и сделав сальто через голову, перелетел через голема, приземлившись на ноги позади него. Все произошло настолько быстро и стремительно, что я не сразу понял, как это вышло. Вот только великан был передо мной, а уже через секунду, я стою на земле позади него, да еще целый и невредимый.

Потер на плече длинную царапину, когда перелетал через голема, зацепился обо что-то острое у него на загривке. Оглянулся на великана, но ничего выпирающего или острого на его загривке не обнаружил.

Странно! Царапина есть, а причина, по которой она появилась, нет. Затылок, спина и холка великана были гладкими, лишенными всяких выпирающих и острых частей.

Что за дела?!

Вроде мелочь, ну, подумаешь, поцарапался, эка невидаль. Вон предыдущий противник, птаха с ангельским личиком, как здорово расцарапала грудь и ничего, а тут всего лишь одна царапина, да еще и не особо глубокая.

И чего я к ней так прицепился? Можно и не обращать внимания, но все равно странно. Обо что я мог поцарапаться, перелетая через голема? Я отчетливо помню этот момент, когда сделав кульбит, пролетал над головой здоровяка, и мое тело скользило вдоль его спины, на расстоянии примерно сантиметров десять-двадцать и в этот момент вспышка боли пронзила моё плечо, которое даже не касалось каменной поверхности великана. Значит, я зацепился за что-то невидимое, что отстоит от тела голема на приличное расстояние в пару десятком сантиметров. Что это может быть?

Глянул еще раз на голема, но он как раз в этот момент принялся разворачиваться, и его спина пропала из виду. Обежал каменного истукана, чтобы взглянуть ему на спину. Нет, там явно ничего нет. Но ведь я за что-то зацепился! Значит, это что-то есть, просто я его не вижу.

Рванул к Спасительнице, которая сейчас размахивал своей шпагой, испепеляя атаковавших её птиц. По дороге уклонился несколько раз от молний, выпущенных Лирен, на бегу скрутил из пальцев «фак» и ткнул им в парящую над ареной Жар-птицу. Надеюсь, она поймет, что этот жест означает. Подобрал валявшийся на земле длинный, прямой меч, похожий на палаш, несколько раз взмахнул им, проверяя балансировку. Хорошее оружие, легкое, против надоедливых птиц, самое то.

– Спасительница, у меня к тебе вопрос, – начал я, подбежав к девушке.

– Слушаю Виктор, – красавица выпустила несколько лучей из шпаги, поразив наиболее настырных птах.

– В загривке у голема, что-то есть, я об эту штуку поцарапался, когда через него перелетал, – я показал царапину на плече, – но обычным зрением я это не вижу. Есть мысли, как это разглядеть?

– Не знаю, можно попробовать подсветить из «Вдовы», луч моей шпаги позволяет увидеть, невидимое обыкновенным зрением, – через секунду размышлений, ответила девушка.

– Это как? – удивился я.

– Посмотри на Жар-птицу, – произнесла Спасительница, вскидывая шпагу к небу.

С острия «Вдовы» сорвался луч голубого света, только сейчас он был не узконаправленный подобно лазеру, а довольно широкий, как будто светили обычным фонарем со светофильтром и рефлектором, направляющим световой луч.

Пятно голубого света ударило по косматому, огненному облаку Жар-птицы и на какой-то миг мне стало видно истинное лицо Лирен. Это была баба Яга!

Страшное, уродливое создание с морщинистым, оттекшим лицом, маленькие глазки светились красными угольками и прятались в складках морщин, огромный нос, свисающий вниз набухшей сливой, обилие бородавок и длинные пряди седых, редких волос. Это было омерзительно и страшно. Лирен закричала, её и без того уродливая физиономия исказилась гримасой ужаса и негодования, ведьма послала в нас целый сноп красных стрел, со стороны похожих на длинные, богато украшенные птичьи перья.

Спасительница с легкостью сбила все эти стрелы на подлете еще в воздухе и мы, не сговариваясь, побежали к голему, который почему-то топтался на том самом месте, где я его и оставил.

Девушка вскинула шпагу и направила луч света на спину голема, я ахнул от изумления – в загривке великана, в том самом месте, который массажисты часто именуют – вдовьим горбом или холкой, торчала рукоять кинжала. Витая рукоять, с навершием в форме птичьей головы, она ярко светилась в голубом свете «Вдовы».

– Это же крис Сетан Кобер, – удивленно прошептала Спасительница. – Демон могилы!

– Чего? – не понял я.

– В холке у голема торчит рукоять кинжала, который многие столетия считался утерянным. Это крис Сетан Кобер, он же Демон могилы, клинок который убивает своих хозяев.

– Ага, – кивнул я, – и что нам это дает?

– Не знаю.

– Давай его вытащим? – предложил я.

– Нельзя! – вскрикнула девушка. – Он опасен!

– По фигу, – отмахнулся я. – Если нож торчит в ране, то он её закрывает, соответственно если мы выдернем клинок, то рана откроется и голем помрет. Согласна?

– Не знаю, – как то неуверенно произнесла девушка, – это может быть опасно.

– Не опасней этого каменного истукана, парящей над ареной бабы Яги и этого гомонящего курятника, который так и норовит выклевать нам глаза. Отвлекай голема на себя, а я попробую взобраться ему на спину! – приказал я девушке.

– Может все-таки не надо, Виктор, давай придумаем что-то другое.

– Некогда думать, надо действовать. Делай, что я велел!

Спасительница зашла голему спереди и принялась прыгать перед ним, дразня и выкрикивая обзывательства в его адрес. А я задумался, как бы мне забраться на спину голема.

Каменный истукан неуклюже вертелся на одном месте, не понимая, что ему делать: то ли реагировать на девушку, то ли, наоборот, на меня. Он вертел головой и размахивал руками, топчась на одном месте.

Кстати, а вот эта его неуклюжесть и вдруг навалившаяся заторможенность, случаем не связана с тем, что я зацепил рукоять ножа в его спине и тем самым повредил ему там чего-то. Если так, то я правильно рассуждаю и мы на верном пути!