Покоренная судьбой (ЛП) - Рейли Кора. Страница 11
Она была так погружена в музыку, что, казалось, не замечала меня. Ее глаза были закрыты. Я никогда не думал, что мне понравится балет, но, наблюдая за этой девушкой, я не мог представить, как оторву взгляд от нее.
Мой разум опустел, сердцебиение замедлилось, и все жестокие мысли покинули меня, когда я медленно прошел дальше в комнату, притягиваемый к ней.
Где-то раздалось тявканье, вырвавшее меня из задумчивости. Глаза девушки открылись, и она повернулась ко мне. Глаза темные, как горький шоколад. Эти глаза напомнили мне о человеке, который был на верхушке моего списка убийств, если мир между Фамилией и Каморрой когда-нибудь закончится. Невио, мать его, Фальконе.
А это был не кто иной, как его близнец. Грета Фальконе.
Ужас исказил ее лицо. — Нет!
Я напрягся, подняв руки. Она не дала мне шанса что-либо объяснить. Вместо этого она промчалась мимо меня на расстоянии вытянутой руки, оставляя за собой лишь запах ванили, когда убегала из домика. Я обернулся и увидел, как она бежит вверх по склону, ведущему к особняку, со скоростью, которую я не считал возможной при ее маленьком росте.
— Черт! — неужели я только что так напугал Грету Фальконе, что она с криками убегает?
Римо Фальконе не дал бы мне шанса объясниться. Он просто всадил бы мне пулю в голову. Если отец не убьет меня первым.
5
Амо
Я бежал за Гретой. С моими гораздо более длинными ногами я вскоре снова увидел ее, когда она спускалась по лестнице в подвал.
Даже не останавливаясь, я погнался за ней. Возможно, она вела меня в подземелье, где ее злой близнец мог пытать меня по своему желанию.
— Стой! — крикнул я.
Но она не остановилась. Вместо этого она свернула за угол, потом еще за один, а потом исчезла в комнате. Я бросился за ней, но она уже снова была на выходе. Я не мог остановиться, и она налетела на меня, отскочив от моей твердой груди, как мячик. Мои руки вырвались и схватили ее, чтобы остановить падение. Мои пальцы полностью сомкнулись вокруг ее тонких запястий. Ее тело напряглось, как тетива, глаза расширились, рот раскрылся, и она с силой отпрянула. Я отпустил ее, и она, спотыкаясь, попятилась назад, а затем упала на пол.
Раздался громкий сигнал тревоги, и я резко обернулся. Носок моего ботинка ударился о деревянный клин, но я был занят тем, что пытался понять, как остановить вой.
— Нет! — крикнула Грета, указывая на тяжелую стальную дверь, которая с громким лязгом захлопнулась.
Электронная панель рядом с ней один раз засветилась красным, затем погасла, и через несколько мгновений сирены прекратились.
— Что это за дерьмо? — прорычал я. Неужели это был план Фальконе с самого начала? Заманить меня в камеру в его подвале? Это была ловушка?
И тут я вспомнил кое-что, вернее, кое-кого.
Я отвернулся от стальной двери и опустил взгляд на девушку, скорчившуюся на земле.
Огромные темно-карие глаза смотрели на меня, я уставился в самое красивое лицо, которое когда-либо видел, обрамленное темными волосами. Девушка была невысокого роста, но ее аура была настолько сильной, что усиливала ее физическое присутствие.
Ее брови сошлись, когда глаза впились в меня, и она отпрянула назад, увеличивая расстояние между нами, на ее лице промелькнула острая нервозность. Она определенно знала меня.
Я не мог перестать смотреть на ее лицо в форме сердца.
Если это был план Фальконе, то он серьезно провалился. Я мог только представить, как он отреагирует, если узнает, что я остался наедине с его дочерью.
— Ты можешь отпереть дверь? — спросил я. Мой голос был грубым, от бега, от адреналина, от предыдущей драки, и руки Греты начали дрожать. Она боялась меня? Это казалось нелепым, учитывая, что она выросла среди безумцев Лас-Вегаса. Жестокие мужчины были ее постоянными спутниками.
Но в отличие от них, она не знала меня, кроме моей репутации, и, вероятно, поэтому ее брат так меня ненавидел. Я иногда крал его шоу в отделе жестокости.
— Ты не должна меня бояться, — тихо сказал я, смягчая голос, чего я никогда не делал ни для кого, и я не был уверен, почему, черт возьми, я сделал это для нее, но я просто не хотел, чтобы она боялась меня.
Она наклонила голову, спокойно глядя на меня. Напряжение не покидало ее тело.
— Я знаю, кто ты, — сказала она просто. Она дотронулась до уха, перевела взгляд на клавиатуру, затем снова на меня.
— А я знаю, кто ты, Грета, так что ты в безопасности по умолчанию. Не говоря уже о том, что я никогда не причиню вреда женщине. Тебе не стоит беспокоиться.
— Я не боюсь тебя, — сказала она, в чем я сильно сомневался, учитывая ее реакцию на мою близость до сих пор, но я позволил ей солгать, — На твоем лице и рубашке кровь.
Я потянулся к своему рту, и мои пальцы стали красными. Мой язык. Взглянув на свою рубашку, я увидел несколько капель крови на белом материале, которая растеклась из-за того, что ткань была влажной.
Неудивительно, что она убежала с криками. Вероятно, она подумала, что я пришел убить ее или даже хуже. Я мог только представить, какие ужасы рассказывал ей Невио обо мне.
— Черт, — мои глаза метнулись вверх и увидели, что Грета все еще смотрит на меня, — Прошу прощения, я не должен был ругаться при тебе, — неужели я действительно только что это сказал?
— Я ежедневно слышу и похуже, — сказала она, ее тело слегка расслабилось.
— Не сомневаюсь.
Она показала на мои губы, поднимаясь на ноги. — Это был Невио?
— Нет, — я не был уверен, почему я это сказал, но по какой-то причине я не хотел, чтобы она знала, как сильно мы с ним ненавидим друг друга. Как только она увидит нас вместе, скрыть это будет невозможно, не говоря уже о том, что я не знал, зачем вообще беспокоиться.
Шелковая лента одной из ее балетных туфель развязалась и обмоталась вокруг другой ноги, в результате чего она потеряла равновесие. Я протянул руку, чтобы поддержать Грету, которая споткнулась. Ее глаза расширились, она смотрела на мои пальцы на ее руке, как будто они могли ее задушить и отпустил ее, как только она обрела равновесие. Отец будет в бешенстве, если я из-за этого недоразумения вызову войну с Каморрой. Бьюсь об заклад, Римо и Невио были бы рады, понять неправильно то, как я дотронулся до руки Греты.
— Я серьезно, ты не должна бояться.
Она смущенно улыбнулась. — И я говорила тебе, я не боюсь тебя. Я нервничаю рядом с малознакомыми людьми, особенно в обстановке, которая вызывает у меня беспокойство.
Я вспомнил слухи о ее социальной фобии. Я никогда не задумывался об этом, никогда не задумывался о Грете Фальконе. Я кивнул. — Есть только одно решение нашей проблемы: ты должна ввести код, который держит нас взаперти.
Она покачала головой, затем наклонилась вперед, чтобы еще раз обмотать ленту вокруг своей стройной лодыжки и икры, совершенно сбив меня с толку этим движением и тем, как ее задница выпирала в воздухе.
— Я не могу. Кто-то включил сигнализацию, введя неправильный код где-то в доме, и тем самым заблокировал все электронные двери в доме.
Она, казалось, совершенно не замечала, что смотрит на меня. Я сглотнул и перевел взгляд обратно на клавиатуру и занялся тем, что нажимал на ее кнопки, но кнопки оставались темными.
— Как долго мы будем здесь в ловушке?
Она появилась в моем периферийном зрении, но на расстоянии более чем в длину руки от меня. — Моя семья будет систематически проверять каждую запертую комнату в особняках и подвалах, — она замолчала, пожевав нижнюю губу, — Я не могу рассказать тебе больше.
Я могу заставить тебя. Это была важная информация по безопасности. Я просто кивнул.
Мои глаза еще раз пробежались по ее телу, не в силах остановиться. Она едва доставала мне до груди, и холод здесь, в подвале, очень явно отразился на ее теле, и меньше всего это касалось мурашек на ее коже. Ее соски под купальником затвердели до твердых камешков.