Ложь моего монстра (ЛП) - Кент Рина. Страница 52

Но поскольку он почти во всем согласен с Паханом, я не думаю, что он доставит мне какие-либо неприятности. Если он это сделает, я разберусь с этим соответствующим образом.

Я ухожу, после того, как мы закончили, но также приняв предложение встретиться и выпить с Игорем как-нибудь на днях.

Поскольку Виктор подтвердил, что Саши нет на месте, мы немедленно отправляемся в дом.

Очевидно, она не с Кариной, как я ожидал.

Куда ещё она могла пойти? Мир Саши всегда вращался вокруг особняка и моей защиты. У неё нет друзей, знакомых или мест, к которым она могла бы обратиться за пределами дома.

Естественно, её телефон выключен, так что я не могу отследить её через это.

Грёбаный трах.

Мои люди целый час переворачивают вверх дном особняк и помещения стражи, но не находят никаких её следов.

Виктор отменяет поиск после того, как они делают это дважды, потому что, по его словам – это бессмысленно.

Сейчас я действительно в настроении убить его просто так.

Но он прав. Если я продолжу настаивать на переутомлении своих людей, это может иметь неприятные последствия, и не обязательно против меня. Они могут выместить это на ней, когда она вернётся.

А она обязательно вернётся.

Я захожу в свою комнату, чтобы переодеться. Я пробегусь по территории особняка на случай, если они что-то пропустили.

Этой чертовски раздражающей женщине лучше быть в безопасности, или я клянусь, блядь…

Мои мысли останавливаются, когда я захожу в свою гардеробную. Включается автоматическое освещение, и мне в лицо ударяет запах алкоголя.

Саша сидит на полу, её куртка отброшена в сторону, а в руках зажата бутылка водки.

Слезы текут по её щекам, а глаза слишком карие, слишком потерянные, как будто они убили всю зелень и сейчас оплакивают её.

Облегчение захлёстывает меня. Я думал, что она делает какую-то глупость где-то, где я не мог её найти, но она была здесь.

Оглядываясь назад, я должен был проверить свою комнату, но я не думал, что она будет здесь, из всех мест.

Я стою перед ней, и она медленно поднимает на меня измученные глаза.

— Ты уже отвёз свою невесту домой? — в её словах сквозит невнятность.

Саша никогда, я имею в виду, никогда не напивается. Даже в её выходные дни. Когда все остальные напиваются, она больше беспокоится о том, чтобы благополучно добраться сюда или убедиться, что никто из них не совершит ошибки, о которой они будут сожалеть.

Так что видеть её такой... по меньшей мере странно.

Она всегда называла меня безэмоциональным хранилищем, но она сама замкнулась в себе. Несмотря на то, что она тепло и дружелюбно относится к охранникам, у неё есть это сдержанное качество, которое довольно трудно понять.

— Я этого не делал, — я говорю так спокойно, как только могу. — На самом деле, она вернулась со своей семьёй.

Она смеётся, звук громкий и срывающийся, прежде чем он заканчивается икотой, и она давится слезой.

— Ты даже не собираешься предложить никаких оправданий?

— Здесь нет никаких оправданий, которые можно было бы предложить, — я присаживаюсь перед ней на корточки. — Кристина – это не что иное, как деловая сделка. Она всего лишь ступенька, которую я использую, чтобы достичь вершины, и она это знает.

— И.. ты думаешь, это нормально? Ты думаешь, от этого становится хоть немного лучше?

— Не будь иррациональной, Саша. Ты знаешь, что моей целью всегда была вершина, и это идеальный метод для достижения этой цели.

— Иррационально... да. Наверное, так оно и есть, верно? Я поступаю неразумно, думая о тебе с ней, видя, как ты держишь её за руку на публике и надеваешь кольцо ей на палец. Ты тоже собираешься жениться на ней. Тебе также придётся сделать ей ребёнка, чтобы убедиться, что все получится, не так ли? Это будет похоже на сказку.

— Саша…

— У меня никогда не будет этого с тобой, — обрывает она меня таким страдальческим, таким разбитым голосом, что мне хочется пнуть себя по яйцам. — Я не могу быть твоей женщиной перед всеми.

— Это не тот выбор, который я делал. Ты это сделала.

— Я знаю…Я знаю…Я превратила себя в мужчину, и мне приходится жить с последствиями. Я должна... оставаться такой, — она шмыгает носом и делает ещё один глоток из бутылки. — Но, если я.. если я снова стану женщиной, ты порвёшь с ней?

Я медленно закрываю глаза, а когда открываю их, она смотрит на меня с таким ожиданием, что меня тошнит от того, что я должен сделать их черными.

— Я не могу этого сделать. Пахан и Игорь убьют тебя.

Рыдание вырывается из её горла, и она ударяет меня в грудь бутылкой водки, разбрызгивая брызги по всей моей рубашке и куртке.

— Ты не понимаешь, что убиваешь меня прямо сейчас?

— Это временно. Как только я стану тем, кто правит всеми, ты сможешь быть женщиной сколько захочешь. Никто не посмеет бросить мне вызов.

— И что я должна делать до тех пор? Быть твоим телохранителем, пока ты ухаживаешь за Кристиной? Смотреть, как ты женишься на ней? Целуешь её? Приведёшь её сюда? Я не могу этого сделать, Кирилл! — она рыдает. — Я просто не могу!

Моя челюсть сжимается.

— Если ты предпочитаешь остаться с Кариной на некоторое время, я позволю это.

— Нет! Таким образом, я все ещё нахожусь в твоём пространстве. Я все ещё буду слышать о тебе и твоей будущей жене, и я не могу…Я не могу...

— Тогда что ты предлагаешь?

Её губы дрожат.

— Покончи с ней. Выбери меня.

— Я же сказал тебе, что не могу этого сделать.

Новые слезы текут по её щекам, и она опускает руку, держащую бутылку.

— Тогда позволь мне уйти.

Я сжимаю руку в кулак, чтобы не задушить её к чёртовой матери.

— Нет.

— Ты не можешь получить нас обоих! — она бьёт меня кулаком в грудь. — Я не буду твоей чёртовой любовницей!

— Ты будешь той, кем, черт возьми, я захочу тебя видеть, Саша, — я хватаю её за горло. — Ты у меня в долгу, помнишь? Ты также сказала мне, что любишь меня и не оставишь, всего несколько часов назад. Ты помнишь это или уже забыла о своём обещании на первом испытании?

— Я не думала, что у тебя будет другая женщина, иначе я бы никогда этого не сказала! — она толкает меня в грудь. — Пожалуйста, отпусти меня. У тебя будет твоя жена, обязанности и дурацкая власть, а у меня будет свой собственный путь. Сделай это для нас обоих.

— Нет. Ты уже поклялась мне своей жизнью.

— Я хочу уйти, Кирилл. Если ты... заставишь меня смотреть, как ты с ней, я убегу, и ты никогда меня не найдёшь.

— К кому ты бежишь, а? — я крепче сжимаю пальцы на её горле. — Твой любовник в России? Ты используешь этот шанс, чтобы воссоединиться с ним?

— А что, если это так? Что, если я, черт возьми, так и сделаю! — она толкает меня так сильно, что ей действительно удаётся заставить меня ослабить хватку, затем она высвобождается и опрокидывает меня на спину.

Я позволяю ей оседлать меня, слезы застилают её глаза, но у неё выражение лица воина.

— У тебя есть чёртова невеста, так что ты не имеешь никакого грёбаного права говорить со мной о любовнике или сотне их. Пошёл ты, Кирилл! Пошёл ты! Пошёл ты!

Её слезы капают мне на щеку, на нос, и я ощущаю их вкус на губах.

Мои пальцы впиваются в её рубашку.

— Ты никогда не бросишь меня, Саша. Никогда.

А потом я тяну её вниз и прижимаю её рот к своему. Она пытается сопротивляться, но я переворачиваю нас так, что я сверху, а она подо мной.

Я целую её, и она целует меня в ответ, но вскоре прикусывает мою нижнюю губу, а затем борется со мной так, что снова оказывается сверху. Во рту появляется металлический привкус, и я не уверен, её это кровь или моя.

Оказывается, обоих.

Когда она отстраняется, её губы окровавлены, глаза полны слез, а лицо представляет собой карту разрушения.

— Ты никогда не удержишь меня, придурок. Ты сделал свой выбор, и я делаю свой, — она хватает меня за рубашку, а затем бьёт кулаком по лицу. — Пошёл ты!