Последняя из рода Страут (СИ) - Огненная Любовь. Страница 17

Как только бородач отошел, один из ключей был пододвинут ближе ко мне.

Наверное, непонимание слишком явно отразилось на моем лице, раз Арс решил пояснить происходящее:

— Это ключ от твоего номера. После даже нескольких дней, проведенных в плаванье, необычайно приятно хоть одну ночь поспать без качки. Отдохни.

— А… — протянула я, еще не определившись, какой из возникших вопросов самый важный.

— Не стоит бояться, — по-своему понял мое смятение капитан. — Я буду за стенкой в соседнем номере.

На второй этаж по не слишком широкой деревянной лестнице мы поднялись в молчании. Отчасти господин Айверс был прав: оставаться один на один с собой и своими проблемами до тех пор, пока меня ищет герцог, я очень даже боялась, но главным был совсем не этот вопрос.

Чем мне придется расплачиваться за подобные подарки? Денег у меня не было от слова совсем.

— Твой, — коротко кивнул мужчина не серую дверь — одну из десятка одинаковых в этом коридоре.

Прямо поверх краски на каждом полотне ножом был вырезан номер. Нерешительно вставив ключ в замочную скважину, я еще и замешкалась на пороге.

Но все-таки вошла. Вошла и остановилась, осматривая предложенные мне апартаменты. Не анфилада комнат, конечно, как в королевском дворце, но и не подвесной гамак, как в кладовке камбуза. Как минимум здесь имелась большая двуспальная кровать, а как максимум — стол и кресло, полка для одежды и обуви и бочка, почти доверху заполненная горячей водой.

От нее даже пар исходил, как от кипятка, но быстро терялся на фоне выкрашенных в серый стен и потолка.

На полу у кровати лежал расписной ковер.

В несколько шагов добравшись до кровати, я упала прямо поверх желтого покрывала. Ощущала себя отвратительно. Вроде и не сказала ничего такого, но чувствовала себя гадко. И кто меня за язык тянул делиться своими умозаключениями?

Нет, все! Решено!

Торопливо освободив кровать, я уверенно добралась до двери, так же уверенно открыла ее и еще более уверенно постучалась в соседнюю комнату.

Только ждать ответа не стала, искренне полагая, что за несколько минут, прошедших с момента нашего расставания, с капитаном еще ничего не успело произойти.

Зря полагала.

Распахнув чужую дверь в намерении начать извиняться вот прямо с порога, я открыла рот, и на этом все. Все мои мысли вылетели из головы, а я сама замерла пораженно.

Потому что капитан пиратов уже принимал ванну. А точнее, бочку. А если еще точнее, то он из нее как раз зачем-то вылезал.

— Ты или входи, или вернись к себе, — произнес он абсолютно спокойно, ни на миг не теряя самообладание. — Вода стынет.

— А? — переспросила я, не поняв ни слова из услышанного.

Разучившись моргать, ходить и, кажется, даже говорить, я с приоткрытым ртом наблюдала за господином Айверсом. Последний солнечный луч, попадающий в комнату через не скрытое портьерой окно, словно подсвечивал образ мужчины.

Каждая мышца, каждый изгиб, каждая искрящаяся капелька воды, стекающая по обнаженному торсу, — он будто был нарисован талантливым художником.

Художником, который до невозможности реалистично изобразил четыре длинных глубоких шрама, пересекающих каменную грудь. Они явно были оставлены каким-то когтистым зверем, но нисколько не портили общего вида. Скорее наоборот, придавали картинке своего особенного шарма.

Взгляд мой опустился еще ниже, отметив кромку светло-серых нательных штанов, потемневших от воды и…

— Арибелла! — окликнул Арс меня гораздо громче, заставляя вздрогнуть, дернуться, отыскать взглядом его лицо со сведенными к переносице бровями. — Дверь!

Распахнутую настежь створку, за ручку которой до сих пор держалась, чтобы не упасть, я захлопнула в тот же миг. Да так и застыла пораженно спиной к господину Айверсу, растерянно глядя в пустоту. В тот момент, когда я заходила, он как раз тянулся к полотенцу, что висело на спинке стула, а теперь, судя по звукам, то ли вытирался тканью, то ли в нее оборачивался.

Медленно обернувшись, я скосила глаза, отмечая, что все же второй вариант. Щеки тут же заполыхали с утроенной силой. Так стыдно мне не было еще ни разу в жизни — даже когда розочку с еще не вынесенного в зал торта на папином дне рождения сковырнула и съела. А впрочем…

Стыда-то я как раз и не ощущала, что осознала в тот же миг, мгновенно испытав ужас от собственных мыслей.

— Простите! — пискнула я, едва выдавив из себя одно-единственное слово. — Я пойду!

Дверь я толкнула, вновь схватившись за ручку, что было мочи. Однако лишь врезалась в створку, когда попыталась сбежать, потому как открываться она отказалась категорически.

Я толкнула еще раз — без изменений. Полыхало уже не только лицо, но и я вся целиком. Пальцы мелко дрожали, меня трясло, в горле пересохло.

— Дверь открывается внутрь, — раздалось у меня за спиной.

Слова были произнесены сквозь тихий смех, что отозвался мурашками на моей коже.

Едва не взвыв, с трудом сдерживая выступившие от нахлынувшего клубка эмоций слезы, я все-таки открыла дверь, слегка потянув ее на себя. Выбраться в коридор удалось без особого труда. И именно в этот момент меня окликнули:

— Ари, ты зачем приходила?

А зачем я приходила? Собрать разбежавшиеся по углам мысли удалось не с первой попытки. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вдохнуть, выдохнуть и так и не отважиться на то, чтобы повернуться к мужчине лицом.

— Я хотела извиниться за то, что сказала вам. Моей целью не было нанести вам оскорбление. Просто раньше я не встречала пиратов, — выпалила я как на духу.

— И поэтому решила рассказать о том, кто я такой, всему коридору? — голос мужчины оставался насмешливым, но я всем нутром ощущала, что мне только кажется.

— Простите, — произнесла я в который раз и наконец закрыла дверь, чтобы беспрепятственно сбежать к себе.

Как мылась и обтиралась хоть и чистым, но грубым полотенцем, даже не запомнила. Перенервничав, отключилась сразу же, едва голова настигла подушки, и впервые со дня моего побега из родного дома мне что-то приснилось.

Сон был ярким, воздушным, теплым, как солнце. Я и видела солнце, слышала свой смех и бежала. Сочная зеленая трава цеплялась за пышный подол тяжелого нарядного голубого платья. Широкие листья вьюна оплетали беседку в нашем саду.

Я вошла в эту беседку.

Кончиками пальцев касалась нагретых, идеально гладких деревянных перил, глядя только вперед — не иначе. Я словно и не могла оглянуться. Будто приросла туфельками к каменным плитам, но не испытывала по этому поводу дискомфорта.

Наоборот. Я знала, что стою здесь не просто так. Я знала, что за моей спиной, щекоча теплым дыханием нежную кожу, находится ОН. Тот, в чьем пламени страсти я сгораю, лишаясь стыда. Тот, чьи губы позволяют себе почти коснуться обнаженного плеча. Тот, из-за кого мое сердце сладко замирает в ожидании ласки, в ожидании пробирающего до дрожи шепота.

— Белла… — выдыхает он мое имя. — Моя нежная Бель… Вот ты и попалась.

Я проснулась, словно вынырнув из кошмара — резко, ощущая непередаваемый ужас. Пульс стучал в ушах, мысли путались, не давая сразу сообразить, где я и почему в очередной раз не свалилась с проклятого гамака.

Чувство, что и не должна была проснуться так рано, не покидало. В воздухе стоял аромат чужой магии, но я могла и ошибаться. Магию я ощущала едва уловимыми запахами. Сейчас в комнате пахло штормом, черной грозой, но гроза, насколько я могла видеть со своего места, собиралась и за окном.

— Ари! — окликнули меня из-за двери, громко в оную постучав, судя по всему, не в первый раз.

Да, из сна-кошмара меня так удачно вырвал именно стук в дверь. С кровати я слетела в то же мгновение. Еще даже толком не пришла в себя, но створку распахнула.

И тут же получила от капитана несколько озадаченный взгляд, что прошелся по мне от макушки до пят. Лишь спустя долгие секунды до меня дошло, в чем дело. Кроме все той же поношенной рубашки, спать мне больше было не в чем. Из-под рубашки беззастенчиво торчали мои голые ноги.