Попаданка в академии магии. Спасайтесь, кто может (СИ) - Свон Берта. Страница 8
По моей коже словно наждачкой провели. Я вздрогнула от неприятного ощущения и подавленно кивнула. Понятно, конечно. Что ж непонятного? Какая-то сволочь прокляла меня, теперь эту «Черную смерть» надо заблочить. Иначе я очень быстро перемещусь к богам. Помирать не хотелось, я, блин, так молода! В этой академии до четырехсот-пятисот лет прожить можно! А я только четвертый десяток разменяла!
Меня, притихшую и больше не дергавшуюся (а объяснять надо! Всё и всегда!), уложили на холодный стол. Солдатиком. Две кикиморы встали в изголовье и в изножье. Ректор отошел на пару шагов от меня, занял место рядом с драконом, все это время молчавшим. Я так и не поняла, что он тут делал, этот новый препод, проявивший ко мне излишнее внимание. Но никто его не гнал. И я смирилась с его присутствием.
Вузовская форма не особо грела, и я уже смирилась с необходимостью долгого и нудного лечения после лежания на этом камешке. Ректор начал читать какое-то заклинание на неизвестном языке, и я почувствовала, как меня клонит в сон.
Все, что происходило в дальнейшем, я наблюдала как будто сторонний зритель, пришедший в кинотеатр на обещанный ему фильм ужасов.
Вот только ужастики внезапно оказались комедией, по крайней мере, для меня.
После того как меня усыпили, одна из кикимор достала из кармана своего балахонистого одеяния щепотку трав и бросила ее мне на середину груди. Понятия не имею, какого эффекта она рассчитывала добиться, но то, что произошло дальше, ей точно не понравилось. Моя грудь как будто распалась на две части, причем не физически, нет. Получилось что-то вроде двух призрачных створок, через которые в комнату вылетело нечто мелкое, зеленое, громкое оравшее. «Нечто» было сильно похоже на головастика. Вот только у головастиков не бывает таких связок и такого противного голоса. Словно призрак из комедий, «нечто» набросилось на кикимор, завизжавших ничуть не хуже их противника. Ректор громко выкрикнул очередное заклинание, видимо, пытаясь отвлечь сущность от кикимор. Но фиг вам. Зачем, блин, нам старый оборотень, когда у нас есть две орущие бабы?
Рассуждая подобным образом, сущность стала гонять по периметру комнаты явно перепуганных кикимор. В дело вступил дракон. Он выступил вперед, повелительно взмахнул правой рукой и… отлетел к стене.
Грохоту было… А как он красочно ругался! Жаль, я языка не знаю, точно постаралась бы все запомнить.
Веселье набирало обороты. Дракон поднялся, злобно прищурился и начал плести какое-то сложное заклинание. Между тем ректор материализовал из воздуха какую-то длинную серую штучку, типа волшебной палочки, прицелился, пальнул. В последний момент зловредная сущность вильнула в сторону. Заряд попал в визгливую кикимору. Ректор чертыхнулся. Кикимора взвыла. Сущность к тому моменту набросилась на другую знахарку.
Дракон закончил с заклинанием, взмахнул на этот раз обеими руками, и в сущность полетела самая натуральная сеть. Не знаю, чего уж сущность испугалась, но она шарахнулась в мою сторону, впиталась в мое тело, и… я пришла в себя на том же самом каменном ложе. Сеть дракона мгновенно растаяла в воздухе.
Все четверо «экзорцистов» посмотрели на меня с подозрением, как будто я стащила банку с вареньем и отказываюсь признаваться, где ее заныкала.
— Что? — спросила я недоуменно.
— Как вы себя чувствуете, адептка, Ирина? — преувеличенно заботливо спросил ректор.
Я прислушалась к себе.
— Да вроде ничего не болит.
И добавила, забыв, что язык — мой злейший враг:
— А что, уже пора помирать?
Ректор отвел глаза, потрепанные кикиморы дружно фыркнули. А вот дракон одарил меня все тем же задумчивым взглядом. «Покайся, грешница, — будто призывал он, — тебе же лучше будет». Я каяться не собиралась — не в чем.
— Слезайте, адептка, — великодушно разрешил ректор, и я слезла со своей неудобной лежанки. — К сожалению, убрать с вас проклятие не получилось. Но мы сумели отсрочить его действие. Поэтому лучшее, что вы сейчас можете сделать, это вернуться в свою комнату и отдохнуть перед занятиями.
«Угу, — хмыкнула я про себя, — видела я, как вы пытались отсрочить то действие».
Вслух же спросила:
— Я могу увидеть Ристу?
— Как самочувствие адептки Аристаны? — повернулся к целительницам ректор.
— Ей лучше сейчас обойтись без посетителей, — скорбно поджала губы визгливая кикимора.
Ладно, поболтаю с приятельницей потом. Пока же…
— Я не знаю, где мы находимся, — сообщила я ректору. — Не смогу найти дорогу в свой корпус.
Ректор тяжело вздохнул, потом открыл портал и кивнул мне на него.
— Ступайте, адептка, в свою комнату.
Да ладно? Прямо ко мне в комнату?
Уговаривать меня дважды было не нужно. Я сделала шаг и действительно мгновенно перенеслась в нашу с Ристой спальню.
Даже не раздеваясь, я растянулась на своей кровати. Вот это я понимаю, день, насыщенный приключениями. Теперь уж точно будет, что вспомнить в старости. Если доживу, конечно. Что-то берут меня сомнения в том, что эта четверка добровольных экзорцистов смогла повредить проклятию…
С этими мыслями, уставшая и измученная, я провалилась в сон, полный сетей, драконов, зеленых головастиков и орущих кикимор.
Риста появилась в спальне на следующее утро. Бледная, но веселая, она зашла в комнату, присела на мою постель и с чувством обняла меня.
— Ты тут академию еще не разнесла?
— Не дождешься, — фыркнула я, обнимая ее в ответ. И сразу же пожаловалась: — Из меня кого-то выгнать пытались. Говорили, проклятие снимают. Только вряд ли проклятия зелеными и орущими бывают.
Риста отстранилась, внимательно посмотрела на меня и велела:
— Рассказывай, что я пропустила.
Ну я и рассказала, в подробностях.
— Ира, ты — ходячая неприятность, — покачала головой Риста. — Только тебя могли так мудрено проклясть. И только ты могла выйти из собственного тела, чтобы наблюдать, как снимают проклятие. Это, выход из тела, я имею в виду, считается невозможным.
Я только плечами пожала. Могу. Умею. Практикую.
— Как ты провела время на койке? — сменила я тему.
— Да как, как обычно. Лежала и смотрела в потолок. Брат приходил навестить меня, угрожал физическими занятиями, зараза. С ним почему-то зашел Аршаран дорт Норгорн.
Я вспомнила препода по левитации и задала давно мучавший меня вопрос:
— Кстати, Риста, ты не в курсе, почему и преподы, и адепты ходят в форме и не жужжат, а он всегда в новом костюмчике? И еще ни разу не схлопотал выговора от ректора?
Риста, давно привыкшая к моему сленгу, покачала головой.
— Ты не первая, кто интересуется этим вопросом. У ректора спрашивали, мол, как же так, почему гном на особом положении. Знаешь, какой был ответ? Вот дословно: «Идите работать».
Отлично. То есть гном — любимчик, а остальные… Посылают остальных. Лесом.
— С другой стороны, — продолжала Риста, — помнишь Аглаю Ронскую?
Человеческую прорицательницу? Конечно. У нас был вводный курс по ее предмету. Но подробно изучать прорицание мы станем только в этом семестре.
Я кивнула, отвечая на вопрос.
— Она ведь тоже не всегда в форме.
— Да, но с ней ректор ругается, и постоянно, — заметила я.
— Значит, гном — тот, с кем ругаться нельзя или бесполезно.
Логично, блин.
— Риста, что мне делать? — я снова сменила тему.
— Ты о чем? — удивилась она.
— О проклятии. Я, блин, жить хочу.
— Тебе же сказали, что его запечатали.
— А если соврали? Для моего успокоения? Мол, ей же скоро все равно помирать, пусть поживет пару деньков без нервов.
— Ты сама себя накручиваешь, — заметила Риста. — Ты все эти годы жила нормально, проклятие себя не проявляло никак. И вдруг, из-за одного происшествия, ты перепугалась.