Балласт для Бориса (СИ) - Вернер Юлия. Страница 33

Я это знала. Отец мне это говорил постоянно, когда таскал за собой на всякие мероприятия, и я постоянно поражалась высокомерию, лицемерию и притворству людей. Держать лицо, быть «царем зверей», не подпускать к себе никого ближе, чем на длину руки…

— Я поняла… — ответила, на мгновение прикрывая глаза и наслаждаясь запахом тела этого прекрасного мужчины.

Борис обещал заботиться обо мне, беречь и я всецело доверяю ему жизнь и… саму себя.

Подняв голову вверх, я встретилась с горящим мужским взглядом и почувствовала, как сердце ускоряет свой бег.

— Поцелуй меня, — попросила решительно и по моей коже побежали мурашки. — Поцелуй, пожалуйста…

Мне это было нужно. Этот человек — мой якорь, мой мир и даст бог, так будет всегда. Именно Борис будет мотивировать меня бороться и побеждать, чувствовать себя нужной и любимой.

Кравцов осторожно погладил меня по щеке, но целовать, почему-то не спешил.

— Мы слишком спешим, Вика, не надо этого делать.

Честно говоря, я немного опешила от его слов, потому, что буквально несколько часов назад ему ничего не мешало засовывать мне под платье руки, а сейчас он утверждал, что мы спешим, поэтому целовать меня не будет. Я даже растерялась на мгновение, не зная, что тут и сказать.

— Эм, — я высвободилась из его уже ненавязчивых объятий, снова чувствуя холод и грусть, будто этот мужчина действительно был для меня небольшим уютным мирком. — Я, наверное, пойду спать, — пробормотала и, не глядя на Бориса, поплелась к себе.

Войдя в комнату, я залезла под одеяло и прижала к себе вторую подушку, чувствуя обиду.

Я же не просила его спать со мной, в самом деле! Я просила поцеловать!.. Кравцов что, боится, что у него снова сорвет крышу, и он сделает мне больно? Но что если я хочу, чтобы он сорвался? Что если я хочу почувствовать на себе тяжесть его тела? Зачем медлить? Он не уверен в своих чувствах ко мне или на девственниц у него табу? Но что мне делать, если прямо сейчас я хочу чувствовать его рядом с собой? Просто чувствовать!..

Подобными мыслями я терзала себя минут тридцать, прекрасно понимая, что это рассуждения маленькой девочки, а не взрослой женщины, но поделать с собой ничего не могла.

В конце концов, я поднялась и вышла из своей комнаты в коридор. Не отдавая отчета своим действиям, я подкралась на цыпочках к приоткрытой двери Бориса и тихонько пошла в комнату. Едва различая очертания предметов, я двинулась к кровати и уверенно шмыгнула под одеяло, а затем придвинулась к горячему мужскому телу и устроилась под его бочком, чувствуя себя, наконец, хорошо.

Я знала, что Борис не спал в этот момент, это легко было понять по его дыханию, но говорить он ничего не стал. Мужчина просто лежал, закинув одну руку за голову, и молчал, а я уже начинала ругать себя за то, что пришла к нему, потому что это, скорее всего, выглядело жалко и подобным его явно не удивишь. Но вот прошло мгновение, и тяжелая рука легла мне на талию, плотнее прижимая к себе.

Я почувствовала громадное облегчение в этот момент, правда. Если Кравцов настаивает на том, чтобы мы не спешили, я не стану спорить, просто… мы не должны быть порознь.

В какой-то момент он просто подсадил меня на себя, будто на какой-то наркотик и теперь я просто не сумею долго протянуть без него.

Вика лежала в постели Бориса, прижавшись к нему всем телом, а мужчина замер, и некоторое время просто не мог пошевелиться.

Вот же она — бери и делай что хочешь, но Кравцов не стал. Он просто молча обнял ее и уснул, в глубине души радуясь, что она сама проявила инициативу и пришла к нему.

Временами, пытаясь позабыть Оксану, Борис трахал все, что двигалось, любая женщина была у его ног, и он жестко брал их, потому, что на ласки был не способен. Мужчина не хотел, чтобы так же было с Викой. Он боялся навредить ей, сделать больно, потому, что она была единственным человеком на свете, ради которого стоило сохранять здравый рассудок.

Проснувшись рано утром, Кравцов долго смотрел на спящую девушку, которая сжалась под его боком в комочек и больше напоминала милого котенка. Он мог бы дождаться ее пробуждения, поцеловать ее, но не стал — поднялся, вышел из комнаты и двинулся в сторону спортзала, потому что бугор в трусах мешал ему трезво думать.

22

Впервые за долгое время мне приснились родители. Сон был таким реальным, что когда я открыла глаза, то не сразу восприняла суровую реальность — их больше не было в моей жизни, и никогда не будет.

Потерев сонное лицо ладонями, я приподнялась, оглянулась и поняла, что в комнате находилась совершенно одна.

Погладив мятую подушку, на которой спал Борис, я легла на нее и уткнулась носом в наволочку, вдыхая запах мужчины.

Полежав так немного и надышавшись вдоволь как какая-то маньячка, я встала, застелила кровать и поплелась вниз, размышляя о том, скажет ли мне что-то Кравцов на то, что я пришла к нему ночью или просто промолчит.

Заглянув на кухню, откуда доносились какие-то звуки, я увидела Бориса, который выкладывал на тарелки омлет с томатами.

— Доброе утро! — я прошла вперед и остановилась около стола, разглядывая наш завтрак. — Выглядит здорово, но я и сама могла бы что-нибудь приготовить.

— Доброе, — Борис мельком взглянул на меня и понес сковородку в раковину. — Ты спала. Я решил сделать все сам.

Я пожала плечами.

— Тогда хотя бы кофе сварю, — сказала и пошла к полкам, чувствуя какое-то напряжение в воздухе, хотя и не понимала, откуда ему взяться. Мы же спали всю ночь в обнимку! Я чувствовала на себе его руки! — Или может быть чай? — я повернула голову вправо и посмотрела на широкую спину Кравцова.

— Как хочешь, — бросил он, доставая приборы и даже не смотря в мою сторону.

Нет, мне не показалось — напряжение действительно имеется.

Но что я сделала?..

Нахмурившись, достала с полки черный чай и поставила греться чайник, пытаясь понять, что за это утро я успела натворить. Неужели он злиться на меня за то, что я пришла к нему ночевать? Но ведь это глупости! Он едва не лишил меня невинности на том диване в своем кабинете, а тут из-за какой-то ерунды…

А мне так вчера нужна была поддержка! Даже его присутствия рядом было достаточно, чтобы мне стало лучше, но Борис меня просто отшил!

— Что я сделала? — я повернулась и, опираясь поясницей о столешницу, сложила руки на груди. — Почему ты так холоден?

Борис, который что-то резал, опять повернувшись ко мне спиной, даже ухом не повел.

— С чего ты взяла?

С чего я взяла?! Он сейчас меня за дуру держит? Сам ухлестывал за мной, оказывал знаки внимания, обнимал, целовал, в конце концов, признался в любви, что просто не укладывалось у меня в голове, а сейчас ведет себя так, будто ничего этого вообще не было! Ах да, забыла — МЫ ЖЕ СПЕШИМ!

Недовольно хмыкнув, я отвернулась, как и не сказав ничего в ответ, и стала заливать чайник кипятком, все больше и больше злясь на мужчину.

Мы ночь вместе провели! Мог хотя бы какое-то подобие человеческих чувств проявить, а он!.. А он ничего!

Разлив чай по чашкам, я так же молча прошла к столу, поставила их друг напротив друга и села на свое место, рассматривая омлет на тарелке.

— Ты не ешь омлет? — Кравцов поставил на стол доску с бутербродами и сел на стул.

— С чего ты взял? — копируя его тон, пробормотала я и взяла вилку.

Снова повисла тишина, и она меня раздражала еще больше безразличия мужчины, который… пф-ф-ф… слов нет, одни эмоции!

Ела я молча, даже не пытаясь смотреть на Бориса. Больно надо! Если у него в отношении меня такая позиция, отлично, я буду делать то же самое! Я покажу, что тоже не лыком шита и мои чувства нужно уважать, а не хватать меня и тискать, когда ему заблагорассудится!

Закончив с трапезой, я поднялась, собрала пустые тарелки и унесла в раковину, а потом развернулась на пятках и молча пошла прочь, прямо-таки закипая от ярости.