Душа Пандоры (СИ) - Арнелл Марго. Страница 24

Что называется, спасибо и за это.

— Сфено видели в нижнем городе, — сообщила Деми Кассандра, как только Доркас ушла.

— Она колдунья, как сестры Грайи?

— Не совсем. — Кассандра расправила невидимые складки на песочном хитоне. Помедлила, словно размышляя, как преподнести ей информацию. — Во всей Элладе не так много людей и созданий, которые умеют работать с человеческой памятью и, следовательно, могут нам помочь. И лучшие из них — горгоны.

Желудок Деми завязался в узел.

— Горгоны?! Они существуют? Они по-прежнему существуют? Мне придется смотреть прямо на горгону? — Она перевела дух, но сердце отказывалось стучать хотя бы чуточку медленнее. — Вы меня извините, но для людей, обращенных в камень под ее взглядом, все закончилось не то чтобы очень хорошо.

— Медуза Горгона мертва. — Кассандру позабавила ее реакция. — Убита Персеем, помнишь? Но у нее остались две сестры-горгоны, дочери Форкия — Сфено и Эвриала. Разумеется, века спустя они породили целое потомство. Вот только мужчин-горгон не существует в природе, а связь с людьми и, в результате, смешение крови ослабляет дар.

— Кто-то добровольно соглашался на брак с существами, у которых змеи вместо волос? — поразилась Деми.

Ариадна и Кассандра переглянулись. Никиас продолжил изображать безучастную ко всему черную статую с редким вкраплением золота кожи и синевы глаз.

— Не совсем добровольно… — протянула плетельщица зачарованных нитей.

— И не совсем брак, — хмыкнула пророчица. — Горгонам нужно продолжать свой род, как и любым существам Эллады. И если способность обращать человека в камень они потеряли…

— То способность влиять на человеческий разум, подчиняя его своей воле — нет, — подытожила Ариадна.

— Оу. — Деми опустилась на скамью. — Вы говорите о… гипнозе?

Ариадна кивнула. Кассандра перевела взгляд с нее на Деми.

— Это единственный способ понять, почему память твоей души так… избирательна. И единственный способ узнать, что случилось с пифосом Пандоры.

Что-то подсказывало Деми, что второе Кассандру (как и всех эллинов) интересует куда больше ее личных проблем, именуемых амнезией. Но их можно понять. И если существовал хоть малейший шанс исправить, излечить ее память… Она должна была попытаться. Но горгоны…

— Мне придется встречаться с горгоной? Другого способа нет? — с легкой паникой спросила Деми.

— Если бы я его знала — сказала бы, — сухо заметила Кассандра.

— Бедная маленькая Пандора… — даже не пытаясь уменьшить концентрацию яда в голосе, произнес Никиас. — Она хочет гулять и примерять платьишки, а ее заставляют спасать людей, которых она сама же и поставила под удар.

Его издевательский тон заставил Деми вспыхнуть.

— Думаешь, так просто все это принять? Смириться, что я обрекла людей на страдания и смерть? Что ценой моей ошибки стали чужие жизни? Я — другая, я думала… думаю, что другая. Я даже не знаю саму себя! Не знаю, кто я, кем была все это время — все эти жизни, которые прожила!

— Не смей жалеть себя, девочка-без-памяти. — Никиас шагнул к ней. Глаза его сверкали. Он был выше Деми на целую голову и, окутанный аурой враждебности и облаченный в черное, казался почти устрашающим. — Не сейчас, когда люди наверху бьются с силой, которую ты подарила Аресу.

Деми резко отвернулась, сжимая руки в кулаки. Никиас прав, пусть огранку для правды он выбирал неказистую, грубую. Она не поможет ни себе, ни эллинам, если продолжит себя жалеть. Хотя и бесполезно ждать, что встреча со змееголовой сестрицей Медузы Горгоны приведет ее в неописуемый восторг.

— Как это будет происходить?

— Сфено проведет обряд, во время которого поможет тебе заглянуть внутрь себя, в твою прошлую жизнь.

Память услужливо подсказала — «регрессивный гипноз», хотя Деми, во-первых, не могла вспомнить, где слышала или читала о подобном, а во-вторых, сомневалась, что понятие из ее реальности так уж подходит обряду из Эллады. Ведь у ее гипнотерапевта змеи вместо волос и наверняка жуткий взгляд, от которого внутри все холодеет…

Чуткая Ариадна, заметив выражение ее лица, шепнула:

— Все в порядке, я буду рядом.

Кассандра поднялась с кресла.

— Ариадна, ты не хочешь заняться другими пропавшими?

Деми бросила на нее умоляющий взгляд, который легко переводился как «не-бросай-меня-одну-наедине-с-горгоной-пожалуйста».

— Сфено из тех высокомерных эллинов, что, отвергая новогреческий как данность, изъясняются исключительно на древнегреческом. Так что переводчица вам не помешает, — убежденно сказала Ариадна. — Нам важна чистота обряда, не так ли?

— Хорошо, — поразмыслив, сказала Кассандра. — Только впредь не называй принципы высокомерием.

Ариадна повела плечами, явно не соглашаясь с пророчицей. Однако таким, как она — властным, уверенным в собственных действиях и словах, какой закрепилась пророчица в сознании Деми — по обыкновению не перечат. Потому неудивительно, что Ариадна оставила свое мнение при себе.

— Вы думаете, обряд поможет? — тихо спросила Деми. — Сфено поможет мне отыскать пифос?

— Надеюсь на это.

— И что тогда?

— Многое будет зависеть от того, в чьих владениях он окажется. Если о местонахождении пифоса узнают боги, за него начнется настоящая битва.

И она, Деметрия Ламбракис, окажется в самой ее сердцевине.

— Я подумала, хоть во мне и нет божьих искр… Кто-то из вас может научить меня сражаться?

Никиас издевательски рассмеялся. Вспыхнув, Деми упрямо стояла на своем:

— Но вы же… вы же все как-то выстаиваете против этих химер…

— Все? О нет, Пандора, такие, как я, обычно предпочитают не попадаться им на глаза. А если уж это случилось — мы спасаемся бегством, — холодно отозвалась Кассандра. — Если ты думаешь, что каждый инкарнат Алой Эллады — превосходный боец или великий колдун, ты ошибаешься. Всем нам отмеряны разные судьбы. Слабые вынуждены прятаться за спины сильных, укрываясь ими как щитом. Люди и сущности с искрой внутри способны владеть той магией, что была дана им богами. Благословленные Афиной, Энио и Артемидой — охотиться и сражаться. Искры Гефеста — ковать лучшее в мире оружие и надеяться, что в решающий момент им хватит сил, чтобы одолеть врага. Искры Гекаты — творить заклинания и чары. Те же, кто не знал божественного благословения… Им приходится выживать.

Деми опустила взгляд. Слова провидицы ослабляли ее решимость, что только начала вызревать в ней. Решимости стать сильнее, чтобы уметь самой постоять за себя.

— А как же то, что Доркас говорила об уникальных дарах, полученных от самой Эллады?

— Такие случаи редки и зачастую, так или иначе, они становятся проявлением божественной воли. Взять хотя бы Ариадну…

Деми заинтересованно взглянула на нее.

— А как ты обнаружила в себе этот дар? Я знаю, что ты помогла Тесею убить Минотавра…

Яркая вспышка — больше образ, чем воспоминание: Никиас в полумаске критского чудовища. Деми перевела на него растерянный взгляд. Словно почувствовав это, Никиас повернулся. Смотрел на нее с мрачным вызовом, заставляя отвести глаза. Ни Кассандра, ни Ариадна так ничего и не заметили.

— Но до того Дедал построил для чудовищного сына Пасифаи тюрьму — непроходимый лабиринт на острове Крит. А я… Я с детства умела ткать из ничего странные серебристые нити. Отыскивать одних людей, а другим помогать отыскать свой путь. Я любила Тесея… Я хотела, чтобы он вернулся ко мне живым и невредимым. Это отчаянное желание я и вложила в тот клубок, что отдала ему.

А потом Тесей ее предал. Сбежав с ней с острова Крит на остров Накос, оставил ее, спящую, на берегу. Вот она, его благодарность. Зато следующим, кто всей душой полюбил прекрасную критскую царевну, был бог. Дионис.

— А Харон?

— Пусть дар Харона, как и он сам — единственный в своем роде, в нем есть божественная искра — сила его матери Нюкты и отца Эреба, бога вечной тьмы…

— Харон — сын Нюкты, — ошеломленно произнесла Деми.

В голове возник образ хищной ночи, полной зубов и когтей. Химер…