Сайберия. Том 1 (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич. Страница 42

— Это тоже ваш ресторан? — спросил я.

— Угадал.

— Солидно. И публика здесь совсем не такая, как в «Ушкуйнике».

— Публика мне нужна… разная. Хороший хозяин никогда не складывает яйца в одну корзину.

— Понимаю.

Фома налил и себе, несколько театральным жестом поднял рюмку, явно ожидая от меня того же. Я без особой охоты взял свою. Резкий спиртовой запах неприятно раздражал обострённое обоняние. При этом оказалось, что матовый белый налёт на внешней стороне рюмки — не декоративный. Они действительно были заморожены до ледяного состояния. Я разглядел на донышке рюмки, в месте, где оно переходит в ножку, крохотное, со спичечную головку, черное зернышко, впаянное в стекло и окружённое заметным ореолом эдры.

Ледяной эмберит. Занятный сценарий использования.

Охлаждённая водка скользнула по глотке так мягко, что я почти не успел ощутить её вкуса. Закусил маринованными грибочками — упругими, красивыми как с картинки, лежащими в хрустальной вазочке вперемешку с кольцами лука.

Фома тут же предложил следующую стопку, но я отказался. Зато на принесённый официантом стейк набросился с аппетитом. Мясо было просто фантастическим, особенно в сочетании с брусничным соусом.

— Итак, ты и правда студент, — проговорил Кудеяров, пару минут не прерывая меня и занимаясь своим стейком, пока тот не остыл. — Исследовательский факультет?

— Да. Говорили с Кабановым обо мне?

— В том числе. Я так понял, у тебя с моим балбесом возникло какое-то недопонимание? В чём суть конфликта?

— А он не рассказал?

— Хочу послушать твою версию.

Я закончил с мясом и откинулся на спинку стула, прихватив бокал с пряным морсом из каких-то таёжных ягод.

— Да нет никакого конфликта. По крайней мере, с моей стороны. Но, врать не буду, если ваш Павел будет ко мне соваться в том же духе — может получить по шее.

— Просто пацаны щупают новеньких, — усмехнулся Кудеяров. — Обычное дело. Не стоит принимать близко к сердцу.

Я равнодушно пожал плечами, всем видом показывая, что разговор этот мне скучен.

— Да я вас умоляю, Фома Ильич. Я вообще удивлён, что мы об этом говорим. Не для этого же вы меня позвали?

Кудеяров прищурился, и губы его тронула жёсткая усмешка.

— Ну да, ты прав, давай ближе к делу. Как там Демьян?

— С утра был жив-здоров, — снова пожал я плечами.

— Ты ведь в курсе, что он должен мне крупную сумму?

— Слышал. Но какое это имеет отношение ко мне?

— Может, и никакого. Но на всякий случай я решил проверить. Демьян жутко упрямый тип. Я знаю, что с деньгами у него туго, и в обозримом будущем он долг отдать не сможет. Однако я предлагал ему рассчитаться другими способами. В том числе относительно быстрыми и безопасными. Возможно, ты сможешь на него повлиять? Вы ведь… друзья? Или родственники?

Пока Кудеяров говорил, я задумчиво разглядывал его, обращая внимание не столько на сами слова, сколько на второстепенные детали. Голос, манеры, интонации.

Дорогой костюм, монокль, цепочка золотых часов, дугой свисающая из кармашка жилета. Всё это не могло скрыть его сути. Фома был похож на матерого, покрытого шрамами волчару, на которого кое-как натянули овечью шкуру, ещё и не по размеру. Одно неосторожное движение — и клыки и когти так и норовят вылезти наружу.

Золотая фикса на верхнем зубе. Синева старых расплывчатых татуировок на фалангах пальцев, прикрытая дорогими перстнями. Тонкий, как от бритвы, шрам на шее — чуть выше воротника рубашки…

Сейчас, в спокойной атмосфере ресторана, удалось и внимательнее разглядеть его ауру. Впрочем, ничего нового выяснить не удалось. Тонкое тело Кудеярова будто копировало и его материальную суть — было столь же закрытое, неприступное, ощетинившееся. Даже Аспект его сложно было определить. Нечто плотное, довольно неплохо напитанное эдрой, но совершенно инертное — никаких щупов вовне, вообще никаких движений.

Может, маскировка? Раз есть Одарённые, которые, как я, могут видеть чужие Дары, то, скорее всего, есть и те, кто умеет прятать свою суть.

Это было бы, кстати, вполне в характере Фомы. Он явно выбился в люди с самого дна. Он не торгаш и не ростовщик. Он хищник, буквально прогрызший себе дорогу наверх.

И это хреново. Такие, если уж взяли под прицел — не отпускают. Что, если он начнёт копать под меня и выяснит, что я сын Василевского? Сдаст Охранке? Нет, вряд ли он будет сотрудничать с полицией. Но свою выгоду наверняка постарается получить. Как же его отвадить-то?

— И много он вам должен? — наконец, прервал я паузу.

— Сейчас, с процентами… Уже полторы, — небрежно бросил Кудеяров. — Проценты капают по сотне в неделю. К октябрю, стало быть, за два куска перевалит.

— Я умею считать, — спокойно ответил я, хотя на душе было вовсе не спокойно.

Найди Велесова, говорил Аскольд. Велесов тебе во всём поможет. Ага, держи карман шире! Велесов ваш сам в такие долги залез, что мне бы хватило на оплату полного курса обучения в Горном.

Впрочем, это его проблемы, конечно. Но всё же и совсем отмахиваться от них не стоит. Иначе они могут стать и моими.

— И какие есть варианты?

— Например, пусть продаст мне ту старую усадьбу возле набережной. Всё равно же, как пёс на сене — и сам там не живёт, и никого не пускает. А место-то шикарное. Да и сам дом тоже. Он старый, но крепкий, и при должных вложениях из него конфетку можно сделать.

Этот вариант меня категорически не устраивал. Законный хозяин усадьбы — я. Точнее, наследник законного хозяина. Демьян за ней только присматривал в последнее время. Но, кстати, если Фома не знает, кто настоящий хозяин дома — это даже обнадёживает. Аскольд говорил, что этим домом много лет не пользуется. Выходит, в городе начали забывать, кто там раньше жил.

В идеале — восстановить бы особняк самому. Отремонтировать всё, привести в порядок заброшенный сад, нанять прислугу, и так далее, и так далее. Заманчивый проект, и интересный. Вот только страшно представить, сколько на него понадобится денег. Слишком амбициозные планы для человека, у которого всех сбережений — пара рублей с мелочью. В буквальном смысле.

— А ещё?

— Второй вариант — это, скажем так… поработать на меня. Точнее, тут сразу множество путей открывается.

— Только работёнка, наверное, пыльная?

— Не без этого. Хотя… Если ты, как и Демьян, так уж щепетильно относишься к соблюдению закона, то есть у меня и ещё одна тема. От неё Велесов отказался — сослался на то, что уже староват. Хотя, я уверен, он бы потянул.

— О чём речь?

Кудеяров помедлил с ответом. Подцепив вилкой какую-то мясную закуску, медленно пережёвывал её, буравя меня взглядом. Наконец, продолжил, но мне поначалу показалось, что он резко сменил тему.

— Ты здорово помял людей Витьки Шило там, в кабаке. Где так кулаками махать наловчился?

— Немудрена наука. Да и противники тоже были не ахти. Пьянь всякая.

— Не скажи, не скажи. Я же видел, дрались там все всерьёз. И обычно в таких случаях тот, кто идёт против банды, отправляется вниз по Ушайке, рыб кормить. Но ты сдюжил. И ухватки у тебя какие-то… необычные. Не видал таких. А уж я в этом кое-что понимаю.

— Да это я так, с перепугу, — усмехнулся я.

— Ври больше. Нет, из тебя точно может выйти толк, если захочешь попробовать свои силы в круге. Могу устроить. Собственно, это моя самая главная страсть. Все эти жральни и прочие заведения — так, для поддержки штанов. И нужных знакомств.

— В круге? — переспросил я.

— Что тебя удивляет? Здесь, в Томске, боёв, может, и поменьше проводится, чем в столицах. Но зато тут, в Сибири, свой, так сказать, колорит. Порой за ним даже из-за границ к нам едут. Это не скучный аглицкий бокс. Тут всё… душевнее.

Порывшись во внутреннем кармане пиджака, Кудеяров протянул мне черно-белую листовку, отпечатанную на плотной вощёной бумаге. Сразу бросился в глаза рисунок оскаленной медвежьей морды в шипастом ошейнике и крупный заголовок «Томский КолизеумЪ».

Я бегло просмотрел описание. «30 августа… Закрытие летней арены… Серия боев один на один в малом круге Колизеума… Турнир Царя горы… Ставки принимаются весь вечер… Гвоздь программы — чемпион Сергей Игнатов супротив бурого медведя».