Странник четвертого круга (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 37

«Добрый день, Кирилл! Я высылаю переводы новых страниц творчества вашего далекого предка. Признаться, я был поражен его талантом. Он так реалистично описывает совершенно невообразимые вещи, словно это не литературное произведение, а лабораторный журнал. Теперь я понимаю ваши слова. Действительно, его стиль изложения бесконечно далек от беллетристики того времени. Он опередил современную ему литературу на столетия, и публика не приняла его. Но, честно говоря, я делаю эту работу с огромным удовольствием. С уважением, Георгий Леонардович».

Кирилл погрузился в чтение.

«29 июня 1734 года.

Сегодня смог заморозить стакан воды, да так, что тот потом лопнул. Очень тяжко мне сие колдовство далось. Чуть не весь день лежал без сил. Слуга мой, горбун, каким-то особым настоем меня потом отпаивал. Поскольку малые заклинания льда и огня мне доступны уже, то и здесь великой трудности я не ощутил. Просто нужно понять, что лед противоположен пламени, и все получается…»

Кирилл не удержался, оглянулся по сторонам и взял в руку стакан с колой, который перед ним стоял. Ну-ка, попробуем, — проснулся в нем азарт. Он направил энергию в кисть и попытался представить себе лед, много льда, целый айсберг! Неудача! Заморозить воду у него не получилось, но кола в стакане закипела и обожгла руку. Что-то он делает не так. Но что? Догадка пришла очень быстро. Он же посылал энергию в стакан, а надо было вытянуть ее оттуда. Следующая попытка снова закончилась конфузом, потому что он не рассчитал силы, и стакан превратился в кусок льда. Тем не менее, это был прорыв. Кирилл, чертыхаясь, попробовал нагреть стакан, чтобы исправить результат своего эксперимента, но добился только того, что он лопнул. Законы физики никто не отменял даже в том Мире, где есть Искра. Липкая лужа растеклась по столу, а он виновато показывал жестами официанту, что проблем нет, и он все оплатит. Тот убрал осколки и заменил стакан, а Кирилл снова погрузился в чтение.

«2 июля 1734 года.

В ворота замка постучал некто, представившийся графом Сен-Жермен. От его рассказов у меня голова кругом идет. Оказывается, тут земли какого-то Клана Коричневых Холмов, а не нашего доброго герцога Карла-Альбрехта. Хотя и его тоже…»

— Готово, можем ехать! — рядом возник Ринат, который заказал себе ледяной коктейль. — Уф! Хорошо! Что ж тут такая жара! И как они тут живут?

— Как-как, мучаются! Не видишь, что ли? Пять минут, и едем, — сказал Кирилл. — Надо доделать кое-что.

Он набил ответное сообщение: «Георгий Леонардович, добрый день! Ваша работа неоценима, но я бы попросил вас проделать эту работу с конца. Меня интересуют последние дни моего далекого предка. Он в то время увлекся алхимией, и мне хочется изучить именно тот период его жизни. Убедительная просьба соблюсти максимальную точность при переводе».

— Все, я готов! — сказал он. — А куда мы, собственно, едем?

— В Гедеру, — ответил Ринат. — На улицу Какал.

— Что за Гедера такая и кто там какал? — удивился Кирилл.

— Городок такой, а Какал — название улицы, — терпеливо пояснил Ринат. — Не надо все опошлять. Хотя русскоязычные там стараются не селиться. Даже не понимаю, почему.

Они снова сели в такси, которое вел неразговорчивый араб. Мимо неслись однообразные пейзажи, где дома сменялись каменистыми холмами, покрытыми клочковатыми зарослями, а те — вновь россыпью домов, окруженных вездесущими пальмами и стрижеными кустами.

— А чего такой большой человек в какой-то дыре живет? — удивился Кирилл, когда они приехали на место. — Поприличнее не мог себе дом купить?

— Дружище, ты слабо представляешь себе стоимость местной недвижимости. Я подозреваю, что у него ипотека лет на двести, — сказал Ринат, который позвонил в дверь.

— Вот бедолаги! — искренне пожалел местных Кирилл. — Все дорого, банки кошмарные, жара несусветная, и как они тут живут? Мучаются, наверное.

Трели звонка остались без ответа, и ребята попробовали постучать. Впрочем, как и предполагалось, это не помогло. Звонок мог разбудить мертвого, а им никто так и не открыл. Кирилл выразительно посмотрел на друга, и тот со вздохом достал из кармана набор отмычек. К счастью, входная дверь была прикрыта от посторонних взглядов густыми деревьями, и взлом чужой недвижимости остался незамеченным. Впрочем, их визит не стал неожиданностью для хозяина дома, и об этом свидетельствовал ствол внушительного револьвера, который направил прямо в лоб Ринату хмурый Полански.

— А, это вы? Заходите, — он повернулся и пошел в комнату.

Кирилл огляделся. Дом был небогатым, и совершенно явно в нем давно не было женской руки. Об это говорила гора пустых бутылок, которые валялись прямо на полу. Сам хозяин всем своим видом давал понять, что к уничтожению их содержимого он имеет самое непосредственное отношение. По крайней мере, таких мешков под глазами у него раньше не было. И такого отрешенного взгляда тоже. Картина была налицо. Мужик все это время беспробудно бухал.

— Чего надо? — вежливо спросил он, не убирая далеко пистолет. — У вас должны быть веские причины, чтобы вломиться ко мне в дом. Я ведь мог и мозги вам вышибить.

— Нам нужна помощь… — начал Кирилл.

— Ничем не могу помочь, — отрезал Полански. — Со службы меня поперли, без выслуги и пенсии. И теперь я никто. Полный ноль. Командир, потерявший своих людей из-за того, что повелся на глупую авантюру. Твою авантюру, парень.

— Да, это была ошибка, — ответил Кирилл, глядя ему в глаза. — Но нам нужно спасти Анну.

— Ее уже ничто не спасет, — ответил Полански, глядя на него красными воспаленными глазами. — Ты не представляешь, что это за тип.

— Ты ошибаешься, Натан, — спокойно ответил Кирилл. — У меня есть план. Послушай …

***

Бугор первой руки шел по незнакомому городу, втягивая воздух плоским приплюснутым носом. Физиономия Гончих была больше похожа на бульдожью, и с этим селекционеры Клана Красной Луны ничего поделать не смогли. Все прочие линии оказались существенно хуже по качеству, поэтому на легкую некрасивость бойцов давно уже махнули рукой. Отсутствие модельной внешности и интеллект на уровне первого класса с лихвой искупала повышенная агрессивность, сила, упорство и великолепный нюх. Бугор шел по городу, прокручивая в голове полученные инструкции. Вроде бы все было понятно. Он прошел центр, и углубился в менее пафосный район. На улицах становилось все больше людей, которых не велено было называть черножопыми. А как же их тогда называть, если они так дерзко смотрят? Ответ пришел незамедлительно.

***

Старший инквизитор сидел перед телевизором в своем гостиничном номере, и лениво переключал каналы. Он ждал звонка от бугров, которые должны были загнать беглую ведьму. Виски из минибара оказался редкостным дерьмом, и Карло с тоской вспоминал тот божественный нектар, что пил в поместье главы Клана Красной Луны. Впрочем, ему вряд ли еще раз доведется попробовать напиток стоимостью в две годовые зарплаты среднего европейца за бутылку. Увидев на экране телевизора что-то знакомое, он бросил переключать каналы и впился взглядом в экран. Молоденькая девушка-корреспондент тараторила без умолку, комментируя видео, снятое каким-то случайным прохожим. Именно его сейчас и дали в эфир. Отец Карло схватился за голову. Какой же он болван! Он же нарушил инструкцию! Вводные для Гончих должны быть МАКСИМАЛЬНО подробны, потому что ксенофобию, свойственную всем без исключения гопникам, генетики Клана убрать так и не смогли. За нее отвечала та же хромосома, что и за агрессивность.

***

— А чё так дерзко смотрим, пепсы? — бугор зыркал из-под бровей на тусовавшихся парней из Африки и Ближнего Востока, которые лопотали что-то на своем и махали руками. Уходи, мол, странный парень в дурацком костюме, а то хуже будет.

— Чё, попутали, чертилы мутные? — он не называл этих людей черножопыми, и очень гордился своей исполнительностью. Дисциплина для Гончей — это главное. И только потом — бухать.

— Деньги есть? А если найду?

Слегка ошалевшие от такого напора смуглые парни начали закипать, и в адрес бугра посыпались оскорбления на нескольких языках, которых он, конечно же, не знал. Гончие были генетически не способны к восприятию иностранной речи. Тут были бессильны даже языковые амулеты. Один из приезжих захотел решить вопрос радикально и вытащил нож. Гончая взвыла от восторга. Он вводных не нарушал, и ни в какую драку не лез. Он просто защищал свою жизнь, а это право было прописано в его протоколе.