Еще ближе (СИ) - Леру Юлия. Страница 20

У девушки были прекрасные волосы и маленькие руки и ноги, и он влюбился. Проходя мимо, Щадар как-то коснулся ее руки — и ощутил в ответ робкое пожатие. Через несколько дней он строил для них планы побега, представляя, как он заставляет охрану открыть им ворота, как выносит девушку на руках из горящего здания, как снимает с нее повязки и целует ее прекрасные губы…

Уровень антител в его крови стал выше, и тюремщики забеспокоились. Щадар чувствовал, что готов, что сможет использовать свой дар инвазии воли, чтобы бежать, но он боялся рисковать жизнями других «овец», среди которых были и его друзья. Он узнал потом, что эта девушка страдала странной лихорадкой, которую в этом мире никто не умел лечить. Она была с другой планеты, и вдали от своей родины умирала, мучительной и долгой смертью. Как-то раз ее не привели на анализы ни утром, ни вечером. В тот же день Щадара избили за попытку поговорить с другими девушками, и он несколько дней провел в лазарете, не вставая с кровати. Придя в себя, он спросил о той девушке у врача, и тот зло и раздосадованно сказал ему, что она не выдержала очередного приступа лихорадки и умерла.

Щадар потерял руку при попытке побега. Она была удачной — «овцы» угнали корабль, взяв в заложники команду, и выбрались на орбиту, откуда послали сигнал бедствия. Их было семьдесят тысяч. На корабле спаслось две сотни. Что стало с остальными, Щадар не знал — он запретил себе даже думать об этом. Бионический протез ему сделали уже в Б-це, куда ангелы отправили выживших. Щадар не хотел больше слышать о демонах, но по уровню антител он оказался как нельзя более подходящим для работы с демонической девочкой.

— Я знаю об этой лихорадке, — сказала я. — Я сама пережила ее однажды. Твоя девушка была из Белого мира или какого-то подобного ему.

Он вздрогнул.

— О ней я говорить не хочу, извини.

Я замолчала. Дар не стал продолжать разговор, и я поднялась, намереваясь вернуться в палату.

— У тебя есть семья, Нина? — неожиданно спросил он.

Я повернула голову и встретилась с ним взглядом.

— Да, — сказала я. — Мама, брат — живут здесь.

Он хмыкнул.

— И даже любимого нет?

— О нем я говорить не хочу, извини, — сказала я резко.

— Тоже не поклонник демонокровок?

— Я же сказала, что не хочу это обсуждать, — повторила я.

Может, я и лгала, и на самом деле я хотела хоть с кем-то поговорить на эту тему. Но этот кто-то будет не Щадар. Я не хотела доверяться такому же, как я, узнику собственной крови. Я не хотела откровенничать с тем, кто пойдет со мной рука об руку в бой с демонической девочкой и заглянет в глаза Лаксу, который ее приведет.

После ужина я улеглась на кровать, взяв телефон. У меня в нем было несколько игр, и я погрузилась в собирание орешков с веселым лепреконом, намереваясь так скоротать время. Дверь в палату я закрыла — не хотелось, чтобы на нас с Жазой пялился объявившийся ближе к вечеру персонал. Я слышала голоса, шаги. Наверное, шла подготовка ко второй процедуре. Я так увлеченно играла, что не сразу поняла, что меня кто-то зовет.

— Нина, Нина! — тихо шептала Жаза.

Я поставила игру на паузу и повернула голову. Жаза лежала на боку, бледная как смерть, вцепившись пальцами в простыню.

— Нина, позови кого-нибудь. Пожалуйста. Мне плохо.

Я вскочила с постели и выбежала в коридор, громко зовя на помощь. Прикатили каталку, Жазу тут же, в палате, подключили к капельнице и увезли. Я не знала, что с ней, но я четко понимала, почему. Это все было из-за процедуры. Наверняка. Какой-то побочный эффект, о котором сама Жаза и говорила. Мне стало страшно. Я ощупала себя, забралась под одеяло и свернулась клубком, пытаясь согреть вдруг похолодевшее тело. А что, если и мне станет так плохо? А что, если…

Жаза умерла ночью, не приходя в сознание. Я узнала об этом на следующее утро, придя в себя после второй процедуры. За ней последовала третья и последняя, четвертая, знаменовавшая собой окончание курса. В течение недели после процедур мы приходили в себя. Группе «повезло» — Жаза оказалась единственной, кто не пережил лечения. После анализов, показавших у восьми оставшихся демонокровок удовлетворительный уровень антител в крови, нас всех допустили к тренировкам на полигоне.

Глава 9

Закрыв лицо руками, сидела за столом и пыталась подавить дрожь. Меня трясло, но не потому что я все провалила и показала себя ни на что не способной неудачницей. Наоборот, все вышло даже лучше, чем я ожидала. Лучше, чем ожидали те, кто затеял всю эту игру с внушением — и одновременно настолько хуже, что мне хотелось сбежать обратно в свой Снежный мир, закрыться в деревенском домике и никогда больше не слышать об инвазии воли, демонах и интеграции.

А ведь еще вчера все было не так плохо.

Дер отдал распоряжение, и после выписки нас всех отвезли в «Аквамарин», в гостиницу, где мы должны были жить все время тренировок. Возвращаться в резиденцию мне пока было нельзя. Организм еще не пришел в себя, гормоны плясали, и Тринку нельзя было подвергать потенциальной опасности. Предполагалось, что заниматься с ней я буду по видеосвязи. Забегая вперед скажу, что до самого дня Открытия мы по видеосвязи и общались.

Уже вечером ангел привез какие-то коробки. Он раздал их нам, объяснив, что это все нужно для тренировок. Спортивные костюмы, кроссовки, перчатки — и повязки на глаза, при виде которых Щадар — который, кстати, настаивал, чтобы его называли не полным именем, а сокращенным, «Дар», — побледнел как полотно.

— Если ты думаешь, что заставишь меня надеть ее, советую подумать еще раз, — процедил он сквозь зубы, не попытавшись даже изобразить вежливость.

Остальные молча разобрали повязки. Ангел невозмутимо вложил клочок ткани в мою руку:

— Отдашь ему, когда придет в себя.

— Я не надену, и даже не собираюсь…

Дер обернулся, и глаза его вспыхнули.

— Не собираешься что?

Я никогда не видела ангелов в гневе. Корт ни разу при мне не поддавался эмоциям, Ли-ра могла позволить себе слезы, но не злость. Но слова Щадара, похоже, вывели нашего куратора из себя. По комнате пронесся ветер, я почти физически ощутила на щеке еле заметное прикосновение — как будто расправлялись невидимые крылья. Дер стал выше и потемнел лицом, его карие глаза вспыхнули золотом, и голос загремел:

— Не собираешься что, Щадар? Учиться управлять самим собой? Подчиняться требованиям Вселенского совета?

— Ты не знаешь, через что нам пришлось пройти.

— Вы — не единственные «овцы» во Вселенной, так что знаю. — Ангел махнул рукой в мою сторону. — Вместе с Ниной в плен к одному из демонопоклонников попал ангел. Кортвандайре выжил, но другой ангел погиб, его замучили до смерти. Мы все чувствовали его страдания. Мы ощущали его боль. Лично я ее ощущал.

— Я не буду надевать повязку.

Ангел был готов сказать что-то еще, но я протянула руку и остановила его, коснувшись плеча, как когда-то касалась плеча Корта. Деру явно не пришлось по душе мое прикосновение, и он дернулся, сбрасывая мою руку.

— Дер, пожалуйста. — Тем не менее, когда я заговорила, он не перебил. — Дай нам прийти в себя. Умерла одна из нас. Я не знаю, как Щадару, но мне не по себе.

Я не врала. В ночь после смерти Жазы я рыдала на больничной кровати, сотрясаясь в ознобе. Это была моя родная планета, это был мир, в котором не могло быть демонов, ангелов и глупых смертей. Я привыкла, что люди умирают под колесами машин, от рук ревнивых супругов и в авиакатастрофах — и где-то далеко, не рядом со мной.

Я жила в Снежном мире — но считала этот мир убежищем, безопасным местом, в котором со мной ничего не может случиться. Здесь у меня была спокойная жизнь, здесь я окончила школу, поступила в университет, начала встречаться с парнем. Моя жизнь на Земле была размеренной и спокойной — и подсознательно я все еще надеялась на то, что она останется такой же. Смерть Жазы выбила почву у меня из-под ног. Я лишилась единственного мира, в котором чувствовала себя в безопасности. Демоническая зараза проникла и сюда. И ее принес сюда не кто-нибудь, а ангелы и вампиры, решив сделать этот мир клеткой для демона.