Еще ближе (СИ) - Леру Юлия. Страница 62

Присутствие Терна почему-то только добавляло масла в огонь. Его голос, такой знакомый, но такой чужой, стал действовать мне на нервы. Я стала его избегать.

А в конце августа случилось то, что впоследствии должно было привести нас всех к катастрофе.

Никто не обратил на это внимания. Только потом, уже в процессе расследования происшествия, выяснилось, что в какой-то момент в цепи питания АБС произошло замыкание, после которого автоматика перешла в режим ожидания — всего на пару секунд, но перешла. На дежурстве тогда были двойняшки, но даже умница Ракель не встревожилась, когда свет над головой на долю мгновения едва заметно потускнел. Никто не заметил короткого сбоя.

Никто не подумал о том, что может случиться страшное.

К началу сентября Россия все-таки подписала соглашение о сотрудничестве. Казалось бы, все наши проблемы остались позади, но на деле было далеко не так. Люди не верили ангелам, не собирались с раскрытыми объятьями встречать хлынувших через Ворота вампиров, были не готовы к потоку туристов из других миров. Даже новости о чудесном исцелении раковых больных по всему миру не заставили человечество сменить скептицизм на доброжелательность. От высших рас ждали подвоха, и я радовалась тому, что отправила своего брата и его семью в другой мир. Ситуация только накалялась, и когда в конце первой недели осени в репортаже центрального канала снова всплыл наш институт, мы были почти к этому готовы.

Демонопоклонники явно не сидели без дела, ожидая, пока мы приручим девочку. Они узнали имена и должности руководителей проекта, и в течение недели дважды пытались натравить на них журналистов.

Заголовки были один другого страннее.

«Подпольные эксперименты ангелов».

«Опыты над людьми или смертельное оружие: люди хотят знать правду».

«Так все-таки захватчики? Тайное становится явным».

Конечно, ни о каком демоне речи пока не шло. Но статьи и репортажи создавали настроение, которому рано или поздно должны были поддаться не только те, кто с самого начала считал ангелов и вампиров врагами. Даже те, кого, казалось бы, не волновало, что творится у них под боком, хоть раз, но зададутся вопросом. И если не получат ясного и четкого ответа, обязательно начнут расспрашивать и дальше.

И не только расспрашивать.

Мы с Чимом отработали очередную смену, и, переодевшись, поднялись на лифте на первый этаж. Терн задержался с Ириной, чему я была даже рада. Не будет снисходительной похвалы, не будет прохладного взгляда на прощание. Мы кивнули охраннику на посту и вышли наружу, заметив, что на противоположной от института стороне улицы уж как-то чересчур много народу. микроавтобус стоял у ворот, и когда мы подошли к нему, толпа двинулась к пешеходному переходу метрах в двадцати от нас. Вся. Разом.

Чим посмотрел на меня, я — на него. Люди были одеты в обычную одежду, плакатов в руках не несли, но наше чутье не могло ошибаться — что-то тут было не так.

Я оглянулась на здание института возле которого никого не было, и занервничала. Запрыгнув в микроавтобус, я уселась на сиденье и почти прилипла носом к стеклу, наблюдая за толпой, оказавшейся с моей стороны.

— Давай-ка, трогай, — посоветовал Чим водителю. — Не нравится мне это.

Но как только мотор зарычал, все стало плохо. Я увидела, как толпа вскинулась, словно вставшее на дыбы животное, буквально почувствовала, как сгущается и пропитывается яростью пространство вокруг. Кто-то указал на нас, люди взревели и ринулись вперед.

— Трогай же! — почти взвизгнула я, вцепившись в спину переднего сиденья.

Но было поздно. Рассредоточившись словно по мановению волшебной палочки, толпа взяла нас в клещи. Водитель не мог сдать назад, не подавив людей. микроавтобус обступили сначала с двух, а потом и со всех сторон. Злые лица скалились, злые голоса выкрикивали проклятия и какие-то лозунги.

Я потянулась наверх, чтобы открыть окно, но тут же со вскриком упала на сиденье, когда, упершись в корпус, толпа стала раскачивать микроавтобус. Водитель матерился и сигналил, Чим тоже пытался дотянуться до окна, и ему это даже удалось, вот только оно было закрыто на защелку, и из-за резких рывков отпереть ее никак не получалось.

Я пыталась не слететь с сиденья на пол, а за окном вопили про заговор и оружие, требовали выдать тела детей и показать народу, что творится в его городе.

— Подстилка! — крикнул кто-то мне в лицо, и, если бы смогла, я бы провалилась от стыда под землю.

Лица людей были страшны. Искаженные злостью, они стали почти звериными. микроавтобус качался все сильнее, пока, наконец, после одного особенно сильного рывка не начал заваливаться на бок. Я закричала, пытаясь одновременно прикрыть руками голову и удержаться на месте. Чим, на чью сторону и начал валиться микроавтобус, крикнул мне, чтобы я держалась, и мы полетели вниз.

Воздух наполнился грохотом. Я упала прямо на стекло, разбив колени и порезав руки. Головой я задела спинку сиденья, и едва не отключилась от удара, пришедшегося по лицу. Чиму тоже досталось, я услышала, как он стонет рядом, но не смогла поднять головы — тошнило. Внутрь влетели крики и потоки прохладного воздуха. Запахло кровью — моей кровью, и я едва не потеряла самообладание от этого запаха, неожиданно терпкого и сильного — как будто я взяла в рот кусочек медной проволоки.

Водитель бормотал проклятия где-то впереди. Кто-то ударил чем-то тяжелым по стеклу над нами, и нас осыпали осколки. Я едва успела прикрыть лицо, едва успела отклониться, когда рядом со мной в салон приземлился высокий человек в штатском.

— Залезай, ребята! Никуда они теперь…

А это момент Чим ударил его внушением. Сильным точным импульсом, сразившим чужака наповал, заставившим его привалиться к крыше микроавтобуса, рыдая как младенец.

— Нина! Нина, все нормально? — крикнул Чим, пытаясь развернуться в пространстве между сиденьями, одновременно не наступая на крупные осколки.

— Да, — ответила я, поднимая голову и вытряхивая из волос осколки. — Да. Я готова, Чим, давай.

Он не переспросил, к чему я готова и чего «давать». Мы направили волну из микроавтобуса, не позволяя никому влезть внутрь, окружив себя словно колпаком, внушением, приказывающим каждому, кто приблизится, пережить смерть близкого человека.

Водитель, зажимая окровавленными руками голову, зарыдал в голос, но мы не могли рисковать. Или мы защищаемся, или нас просто выдернут наружу, чтобы расцарапать лица и выдавить глаза.

Мы аккуратно перебрались вперед, заметив по пути, что вокруг микроавтобуса людей стало ощутимо меньше. Разбив стекло, уже и так державшееся на честном слове, мы выбрались наружу, удерживая волну на последнем издыхании. Но этого уже не требовалось. Вокруг была полиция, были ученые, была институтская охрана. Мы выползли из микроавтобуса и уселись прямо на асфальте, не в силах подняться на ноги из-за шока. Водителю стеклом порезало щеку, Чим держал на весу руку, из которой торчал осколок. Мне в глаза капнула кровь, и я схватилась за лоб, чувствуя под рукой что-то теплое и мокрое.

Я услышала, как кто-то крикнул: «Вызовите «скорую»!», и увидела Терна, спешащего к микроавтобусу вместе с парой одетых в белые халаты ученых. Ирина неслась следом, спотыкаясь на своих высоких каблуках, на ходу раздавая указания срывающимся от волнения и быстрого бега голосом.

— Стилгмар! — Кажется, Терну было наплевать, что здесь меня называют не так. — Стил, как ты? Ты пострадала? Ты ранена?

Он опустился передо мной на колени, отнимая мои окровавленные руки от головы и осматривая мой лоб. Я посмотрела ему в лицо, но оно расплылось у меня перед глазами. Зачем он пришел? Он переживает? Ему не все равно?

— Я позабочусь о ней, — сказал он кому-то позади, подхватывая меня под спину, чтобы я не упала. Глаза Терна оказались совсем близко, и я увидела в них не просто страх — ледяную ярость, рвущуюся наружу. — Ты как? Тебе плохо? Ты белая как полотно. Вставай, Стил, давай.

Он помог мне подняться, поддерживая твердой рукой, но, когда попытался отпустить, я ухватилась за его плечо.