Легенды полуночных драконов (СИ) - Шёпот Светлана. Страница 27

– О, это призрачный мир, где каждое десятилетие встречались драконы и альвары для того, чтобы отыскать свою пару. Альвары – дети магии. Они притягивали ее в наш мир, удерживали, позволяя всему сущему питаться ею. А мой народ создан магией для альваров. Мы те, кто обязан был всю жизнь защищать своих партнеров и поглощать лишнюю ману. Мы никогда не знали, где именно живут альвары. Кто-то говорил, что подлунный мир – их обиталище. Кто-то придерживался мнения, что альвары, как и мы, всего лишь гости в той белоснежной пустыне, освещенной громадной, вечно полной луной. В определенное время сама магия переносила наши сознания в подлунный мир. Если кто-то находил себе партнера, то на следующий же день отправлялся в путешествие. Его вела связь. Кто-то возвращался, кто-то навеки исчезал. Бывало, в долину приходили молодые драконы, рожденные антантами.

– И что случилось с этим подлунным миром? – спросила, сглатывая вязкую слюну. Кажется, я была там. Во сне. Я помню эту белоснежную долину и величественную полную луну.

– Это все люди, – зло пробормотал дракон. – Альвары слишком красивые существа, поэтому за ними началась охота. А потом мы узнали, что народ альваров исчез. Прошло одно десятилетие, за ним второе, но драконы так и не смогли попасть в подлунный мир. Они оставили нас. Вы, – он поднял на меня какие-то больные, уставшие глаза, – оставили нас. Мы не смогли защитить вас от людей. Драконы оказались слишком слабы, поэтому вы отправились дальше, оставив и нас, и этот мир позади. Все правильно, – вздохнул он грустно, снова повесив голову. – Мы недостойны.

– Подождите, – остановила я Лонгвара, решив вывести его издепрессивного состояния. – Но разве альвары способны справляться с тем объемом магии в одиночку?

Дракон тут же вскинулся, будто услышав нечто, что его воодушевило, но потом снова скис, весь как-то сдуваясь.

– Альвары – дети магии. Я уверен, что она помогла им избежать смерти. Научила, как преодолеть это. Но ведь вы тут, – Лонгвар снова приободрился. Кажется, его настроение из-за долгого сна пока что не пришло в норму. – А значит, альвары вернулись.

Я вздохнула.

– На самом деле, я ничего не знаю ни о себе, ни о своем народе, – сказала, задумчиво распрямляя складки на тонком покрывале, которым меня укрыли. – Меня маленькой принесли какие-то наемники в одно селение, что стоит в глубине Хаоса. Он отчего-то не трогает то место, позволяя деревне существовать. Я долгое время была… можно сказать, не в себе. А потом словно очнулась и почти сразу ощутила связь со стражем. Говорят, что у альваров волосы белоснежные, а у меня вовсе не такие. Я подумала, что, может, я полукровка. Нежелательный ребенок, от которого просто избавились.

– Что?! – вскрикнул Лонгвар, подпрыгивая на месте. Он тут же принялся расхаживать по комнате, порыкивая себе под нос. – Этого быть не может. Альвары ценят детей, как нечто драгоценное. У них чаще рождались драконы, поэтому каждый ребенок альвар для этого народа словно праздник. А волосы… – Лонгвар нахмурился, будто вспоминая что-то. – Я точно помню, что когда-то что-то слышал об альварах с пепельными волосами. Но что? Нет, не помню. Кажется, там еще что-то было про ключ. Но даже если так! Раз вы тут, значит, и они тоже в этом мире. Может, в это десятилетие откроется проход в подлунный мир?

Лонгвар так посмотрел на меня, словно это я должна была открыть этот самый проход. Мне даже неловко как-то стало.

– Не знаю. Я ведь вам уже сказала.

– Да, да, – словно опомнившись, закивал Лонгвар. – Надо предупредить наших. Я уверен, что многие пошли по моему пути. Надо подсчитать, сколько еще времени остается до новой ночи Единения. Вдруг это уже скоро? Вдруг альвары будут снова ждать нас там, а мы не сможем прийти, так как попросту спим, превратившись в камень? – дракон снова поглядел на меня такими глазами, будто я знала все ответы на его вопросы.

– А если этот день уже прошел и следующий будет только через десятилетие? – спросила я, подумав, вдруг тот сон вовсе и не сон, а именно это самая ночь Единения и была. Кажется, там была только я и еще один дракон, парящий высоко в небе. Иллиадар?

Лонгвар посмотрел на меня с таким ужасом, словно я только что рассказала ему, как самолично прикончила всю его семью, начиная от милой бабушки-старушки и заканчивая годовалым сыном-карапузом. 

– Вы правда так думаете? Вы знаете, – обреченно прошептал он, садясь на стул и уставившись бессмысленным взглядом в потолок. – Конечно, вы знаете. Вы ведь были там, в подлунном мире. Когда я рассказал вам о нем, вы выглядели так, будто знаете, о чем идет речь. И как там?

– Красиво, – вздохнула я. – Я не знаю, правда я была там, или же мне просто снился сон, но там белоснежная пустыня, которая искрится в свете громадной, величественной луны, а небо усеяно звездами. И небо то высокое и бесконечное. Кажется, что чернота его затягивает. И лишь яркие звезды не дают полностью раствориться в нем. А от луны идет такой умиротворяющий свет, что хочется остаться там навечно.

– А другие альвары там были? – с потаенной надеждой спросил Лонгвар.

– Нет, – я покачала головой. – Там была только я и… мой страж. Он парил высоко в небе, словно купаясь в лунном свете. 

Я перевела взгляд на Иллиадара и посмотрела в его глаза. Страж не выглядел удивленным, и я сразу поняла, что ему тоже снилось что-то подобное, но он, как и я до этого, считал, что это был просто сон.

****

– Что теперь будет? – спросил Лонгвар, и выглядел он при этом снова расстроенным и удрученным. – Если альвары не вернулись, то будить драконов, если, конечно, кто-то из нас еще жив, бесполезно. В этом мире слишком мало магии, чтобы драконы смогли выжить без источников.

– Ну, мы тут кое-что придумали, – заговорил страж, глянув на меня. Я кивнула, давая понять, что он вполне может поделиться нашими мыслями с драконами. В этот момент в комнату быстрым шагом вошел Тоберон. Он оглядел нашу композицию, вышел и вернулся с пеньком. Поставив его возле моей кровати, граф всем своим видом дал понять, что тоже внимательно слушает. Я осмотрела Тоберона, замечая у него на щеке царапину. В остальном граф выглядел вполне нормально, правда, чуть уставшим. – Мы решили, что нужны сердца. Мы нашли одно в Хаосе, установили его во дворце короля, даже канал от магии к нему подтянули. Теперь сердце насыщает магией дворец и окружающую его окрестность.

– Сердца? – спросил Лонгвар, когда страж замолчал, давая понять, что пока что он сказал всё, что хотел.

– Яйца драконов, – пояснил Тоберон. – Так нам сказал хранитель. Король.

– О, – Лонгвар удивленно вскинул брови. – А разве яйца могут такое? Нет, я знаю, что наши отдавали пустые яйца колдунам. Но я никогда не думал, что они могут выступать чем-то вроде источников.

– Постойте, я не поняла. Как драконы вообще размножаются? – спросила я, чуть смутившись. – Просто вы говорили об альварах…

– Все верно, – Лонгвар кивнул. – Не каждый дракон мог найти пару среди альваров. А если кто-то находил, то у таких пар рождались в большинстве случаев драконы, очень редко альвары. Но те, кто так и не смог найти или дождаться своего идеального партнера, сходились с другими драконами. Конечно, драконы бывают и мужского пола, и женского. В таких парах женская особь рождала яйцо. Очень редко из них рождались маленькие дракончики.

– Почему вы говорите об этом с такой грустью? – спросила, заметив, что на последних словах Лонгвар явно опечалился.

– Просто таким драконам очень сложно было становиться людьми. Они рождались в большей степени драконами. Эта ипостась в них была столь сильна, что перекидываться в человеческую форму им было очень тяжело. Часто такие драконы улетали из долины и пропадали. Они были… другими.

Мы все переглянулись. Понятно, что страсть к альварам имела и более приземленные мотивы, о которых драконы попросту пытались забыть. Видимо, самой магией в их крови прописано, что здоровое, нормальное потомство они могут иметь только в паре с белоснежными любителями холодных равнин. Для чего это сделано, не могу сказать. Не думаю, что вот сразу пойму природу, а теперь и магию. Скорее всего, все существа постоянно эволюционируют, будто тот, кто всех нас создает, ищет идеальный вариант. Но, судя по всему, до идеала еще далеко.