Твоя (не) родная семья (СИ) - Устинова Мария. Страница 13

— Вы уже несколько раз упомянули о верности, — замечаю я.

— За последние полгода моих сотрудников перекупали, вынуждали уволиться, подставляли, запугивали. Слишком многое на кону. Вы должны быть готовы ко всему. Мы достигли взаимопонимания?

— Да.

— До понедельника, Камилла.

Он кладет трубку первым. И я еще думала, что у меня проблемы?

Может быть, мама и права. Это непростая работа.

Но материальное вознаграждение и профессиональный рост — магические слова. Просто нужно быть верной и не поддаваться на манипуляции коллег. Если он справится — я вытяну золотой билет. Такие люди, как Давыдов умеют быть благодарными.

И что он сказал — я буду иметь доступ не только к офису, но и к дому? К нему самому?

Утром меня ни свет ни заря поднимает звонок.

Просыпаюсь с панической мыслью, что проспала, но будильник еще не звонил. А он на семь — чтобы успеть с Сенькой в сад. На часах… шесть утра. На дисплее — Анжелика Михайловна. Какого черта?

— Алло? — встревоженно отвечаю я. — Анжелика Михайловна, что случилось?

— Милочка, тебе нужно подъехать на работу.

Я тихо злюсь.

— В шесть утра? Вы в своем уме? И не называйте меня Милочкой, — отрезаю я. — Что случилось, вы можете объяснить?

Она прерывисто вздыхает.

— Мне звонили из Москвы, наводили на тебя справки. Разбудили, даже не утрудились разницу во времени рассчитать! Им нужны твои рекомендации…

Все ясно. Звонили из офиса Давыдова. У нас как раз такая разница во времени, подняли Анжелику Михайловну с кровати, вот она и взбесилась.

Я выдыхаю, и какое-то время сижу, приложив ладонь к гудящему от недосыпа лбу. Под причитания начальницы обвожу взглядом комнату: широкая кровать, на которой так хорошо спалось одной, недопитый чай с лимоном, не выключенный ноутбук… Я захлопываю его, и тут до меня доходит:

— Постойте. Рекомендации? — настороженно переспрашиваю я.

Давыдов сразу сказал, что ему не нужны рекомендации с предыдущего места работы. Он бы не стал их запрашивать.

Звонили из офиса Давыдова.

— Да, Милочка!

Боже, представляю, что она про меня наговорила!

— Кто это был?

— Служба безопасности. Так что дорогая, приезжай на работу немедленно, я тебя рассчитаю. Мне такие сотрудники на работе не нужны, чтобы нас из Москвы начали проверять!

Напоследок она взвизгивает и бросает трубку.

Я спускаю ноги с кровати, несколько минут сижу, борясь с песком в глазах, и встаю. Скоро Сеньку в сад вести… А меня уволят. Анжелика Михайловна испугалась слишком пристального внимания к бизнесу, у которого сотрудники работают по серому, укрываются от налогов, и по остальным вопросом, скорее всего, непорядок.

Ну и хрен с ней.

Просто мечтаю плюнуть ей в рожу напоследок.

Я быстро привожу себя в порядок, крашусь и тащу Сеньку в сад. Он успокоился, не боится меня потерять. А мне от этого больно, потому что я знаю, что уеду.

Прежде чем отпустить его в группу, поворачиваю к себе и сажусь перед ним на корточки.

— Сень, я должна тебе кое-что сказать.

Он недоуменно поднимает бровки.

— Я тебя люблю, — улыбаюсь я.

— Я тебя тоже, мам, — небрежно взмахивает он ручкой, словно это что-то само собой разумеющееся.

Он не знает, что его настоящая мама на небесах. И его никто не любит, кроме меня. Но ему достаточно того, что он имеет, чтобы чувствовать себя счастливо и в безопасности.

Он обнимает меня и убегает к воспитателю.

А я еду к Анжелике Михайловне, чтобы поставить точку в рабочих отношениях.

— Явилась, — цедит она, когда я вхожу в кабинет.

В ранний час там только мы. Возможно, она специально так рассчитала, чтобы у нашего разговора не было свидетелей. Не дай бог, если остальные увидят, что это не меня вышвыривают, а я ухожу победительницей на отличное место работы, где меня оценили по заслугам. И это на глазах у коллектива! Авторитет Анжелики Михайловны будет уничтожен.

— Что вы им сказали?

— Правду, — бурчит она. — Что работать с тобой невозможно. Хамишь, в облаках витаешь, положиться на тебя нельзя, — она надувает губу. — Коллектив кидаешь, стоит тебя с другого места поманить.

Чего-то такого я и ждала.

— Я увольняюсь, — сообщаю я. — Рассчитайтесь со мной.

— Я с твоим мужем рассчиталась. Долгов перед тобой у меня нет.

— А должны были рассчитаться со мной, — парирую я. — Он мой хозяин, что вы рассчитываетесь с ним за мою работу, или он доверенность от моего имени показал? На каком основании вы отдаете мои деньги посторонним?

— Да ты… Да как ты смеешь! — орет она и вытаращивает глаза, как жаба.

С ней говорить бесполезно, я встаю.

— Я пришлю вам претензию. Если не рассчитаетесь, обращусь в надзорные органы, — прищуриваюсь я. — Посмотрим, что они на это скажут.

Я выхожу и к моему удивлению, Анжелика Михайловна даже не орет в спину проклятия. Проверки и надзорные органы очень ее пугают.

Больше меня напрягает не она и не то, чего со злости наговорила «службе безопасности» из Москвы. А кто это был на самом деле. Неужели руководство Давыдова велело меня проверить? Или это происки конкурентов?

Я ежусь, и решительно шагаю по аллее, пытаясь понять, чего они хотели.

А ведь это логично. Олег предупредил, что ко мне могут подобраться. Сначала соберут информацию — это первый шаг. Звонок из Москвы в эту схему укладывается. Стоит ждать еще чего-то подобного. Что потом?

Подкуп.

Предложат деньги за предательство, хорошую должность, может еще что-то. Не знаю. Если не сработает, что тогда?

Запугают или попробуют подставить, чтобы освободить место для более сговорчивого человека. Все зависит от их целей. Когда понимаю это, уверенность возвращается — я знаю, какими будут их дальнейшие шаги. Вряд ли они решатся на физический вред. Куда проще просто выжить меня или подставить.

На ходу пишу Давыдову:

«Кто-то собирает обо мне информацию».

Кратко описываю, что произошло, и отправляю. Лучше сообщать о каждом шаге, даже если это кажется мелочью. В борьбе мелочей не бывает.

Затем звоню маме. На не берет и я оставляю сообщение на автоответчике:

— Мам, у меня все хорошо, но есть просьба. Если кто-то позвонит, будет говорить, что с моей работы, ничего обо мне не говори. Это важно. Не давай рекомендаций и ничего личного! Пока.

Жаль, что всех так не предупредишь.

Я дохожу до юриста.

— Вы были правы, — говорю я, когда попадаю на прием. — Давайте я подпишу доверенность, чтобы вы могли заняться разводом. Только за ребенка я еще повоюю.

— Камилла, — тяжело вздыхает тот.

Вспоминаю Сенькины глаза, когда он лукаво улыбается и говорит: «Я тебя тоже, мам».

— Я не могу сдаться. Сначала попробую договориться без суда. Если не отдадут ребенка сами, хотя бы попытаюсь.

— Мы проиграем, — предупреждает он.

Я смотрю на доверенность, которую мне кладут на подпись. Она подергивается дымкой от слез. Интересно, а как бы на моем месте поступил Давыдов? Забавно, что мы оба загнаны в ловушку, из которой выход — только вперед, и окружены проблемами. Только по-разному. Он на своем уровне — деловом и финансовом. А я на своем.

Красиво вывожу подпись на доверенности.

— Я не буду вас в этом винить. Но не могу отдать им сына.

Глава 10

С мужем и свекровью я решаю говорить по отдельности. Чтобы вместе они не почувствовали себя сильнее, и не начали давить сообща.

Что скажет Игорь, я знаю, поэтому решаю начать со свекрови.

Лидия Степановна — дама самоуверенная. Когда-то была замужем за алкоголиком, но тот благополучно скончался и с тех пор она посвятила жизнь сыну. Как она относится ко мне, я до сих пор не поняла — всегда была со мной вежлива, старалась быть дружелюбной, но неуловимая неприязнь ко мне всегда витала вокруг.

Я решила подловить ее по пути на рынок.

Она пенсионерка и не работает. При этом домой к ней не придешь, Игорь протирает там штаны целыми днями. Но я знаю, что каждое утро она ходит на рынок, и решаю перехватить свекровь там.