Я тебя вылечу (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 7

- Остальные нужны?

- На самом деле достаточно и этой.

Выйдя из лифта бросает стакан в урну.

- Но вы же сами пьёте!

- Это необходимая жертва.

- Удобная отмазка... - бурчу я так, чтобы он не слышал.

И он не слышит. Или делает вид.

Издали жмёт на брелок, одна из машин мерцает в ответ фарами.

Поставив пакеты в багажник, открывает мне дверь, подаёт руку.

Маэстро бывает галантен?

Но на самом деле, я чувствую себя с ним рядом сейчас так неловко, что в пору самой как лакей открывать дверь этому графу.

И пока мы едем в неизвестном направлении, я опять позволяю себе пофантазировать. Что еду с этим тираном на... свидание, например!

У него красивый профиль. На безымянном нет кольца. Рукав пальто скользит при движении по дорогим часам...

Играет классика... Громко. Граф не желает беседовать.

Машину он ведёт легко, расслабленно и уверенно. Наверное, она тоже женщина.

- Куда мы едем?

- Знакомиться с твоим пациентом.

- Кто он?

Безмятежность с его лица смывается озабоченностью.

Останавливаемся у коттеджа.

Он забирает пакеты. Ставит машину на сигнализацию.

Я, задрав голову, смотрю на тёмные окна второго этажа.

- Держи ключ.

- Эм... Это Ваш дом? - доходит до меня.

- Мой.

- Хасанов! - неожиданно появляется рядом с нами женщина. - Я хочу увидеть своего ребёнка! Ты не имеешь права!

- Запомни эту женщину, - смотрит мне в глаза. - Ей вход воспрещён.

- Хасанов!! Ты... Ты моральный урод, ясно?! - всхлипывает она. - Пусти меня к дочери! Она нуждается во мне!

Волосы у меня становятся дыбом от этой сцены, его абсолютного равнодушия и непробиваемости.

Открыв дверь, пропускает меня внутрь.

Я с щемящим сердцем оглядываюсь на женщину. Она стирает слезу, размазывая тушь.

Лет тридцати пяти. Ещё красивая... Но какая-то немного... запустившая себя.

- Никаких контактов с ней. Облажаешься - уволю.

Закидывает пластик жвачки в рот.

- Здесь её ребёнок?

- Здесь мой ребёнок...

Глава 7 - Моя проблема

- Прошу!

Хасанов толкает дверь. Мы оказываемся в большом холле-гостиной.

- Добрый день... - выходит к нам навстречу дублер Хасанова.

Его тридцатилетняя и гладко выбритая версии.

Шлепаясь ладонями, они по-свойски молча жмут руки.

Дублер скашивает на меня глаза.

- Прошлая была покрепче, - изрекает он.

- Эта - покреативнее.

- Хм... Позвольте Вашу куртку, - сухая улыбка от дублёра.

Черт.

Вспоминаю, что выгляжу на фоне этих двух генетически идеальных образцов весьма нелепо.

Повесив мою куртку на плечики, дублер одевается.

Руслан кивает мне, намекая, чтобы я прошла вглубь к дивану у камина.

Обняв себя за плечи, медленно иду.

- Как прошел день? - интересуется он негромко у дублёра за моей спиной.

- Орёт чайкой... Обед швырнула в дверь.

- Ясно. Давай, брат, спасибо.

Дверь под лестницей со стуком распахивается.

В дверях - девочка на инвалидном кресле.

Споткнувшись, замираю, встретившись с ее яростным взглядом.

- Надеюсь, ты запомнила заклинание экзорцизма, - бросает мне Хасанов, вставая рядом.

- Ты!.. - гневно прищуривается она на него.

- Валерия Руслановна Хасанова... - игнорируя, комментирует он. - Пятнадцать лет. Повреждение спинного мозга из-за травмы спины. Как следствие - атрофия мышц из-за длительной двигательной бездеятельности.

Короткие ногти накрашены радикально черным. Глаза густо обведены черной подводкой. На голове - гнездо! Словно сама себя кромсала ножницами. Каждая прядь разной длинны.

- Из отягчающего - лишний вес, высокий сахар...

Девчонка щекастенькая, чуть пухленькая, но несмотря на это и гнездо - вполне хорошенькая.

Да только при ее диагнозе лишний вес категорически запрещен. Иначе, ей никогда не встать. А высокий сахар - вообще катастрофа, так как при плохом кровообращении может вызвать гангрену.

- ...подростковый психоз... - продолжает он. - И несносный характер. Задача - восстановить двигательную активность.

Девчонка, психуя, сносит с тумбы вазу, пытаясь привлечь внимание.

- Я хочу есть!! - со слезами на глазах вскрикивает она.

Он даже бровью не ведёт. Я скашиваю на него осуждающий взгляд.

- От диетической еды отказывается. Дашь ей что-то мимо диеты - уволю. Накормишь ужином до упражнений - уволю.

- Включи мне интернет! - беспомощно и зло хныкает она.

- Интернет можно включать на режиме родительский контроль, только если она переживет свой массаж. У нее сильно занижен болевой порог после операции. Включишь инет мимо этого правила - уволю.

- Отдай телефон!

- Телефон запрещен, чтобы она не беспокоила социальные службы. Лера в плену, пока не встанет на ноги.

- Так а... - растерянно развожу я руками.

- И два вечера в неделю, она - твоя проблема. Потому что, мне нужно восстанавливаться. Лера - не единственный мой пациент. Другие тоже нуждаются в моем участии.

- Я тебя ненавижу! - разворачивая кресло, его дочь уезжает обратно. - Я хочу к маме...

Оглушающе хлопает дверью.

Он открывает бар, наливает себе в бокал виски.

- Хочешь мне что-то сказать? Валяй...

- Может, как-то можно договориться с ней без репрессий?

- Неа. Не вышло.

- А мама... Если бы мама была рядом...

- А мама была рядом. Мама была за рулём, когда Леру сломало пополам в двух местах. Собирал ее по запчастям... И отлично собрал! Осталось только поставить на ноги.

- Ну, знаете! От аварии никто не застрахован.

- Согласен. Особенно если запивать антидепрессанты винцом.

- Оу.

- После, мама раскормила ее до восьмидесяти, пытаясь вывести из депрессии сладким и скрывала от меня, что они не выполняют реабилитационный комплекс, пока ее ноги окончательно не отказали. Потому что "Лерочке больно".

- Кошмар... - сглатываю я. - Ну я все понимаю... И все же... Посещать-то ребенка можно было и разрешить.

- Я разрешил. А она стала тайком носить ей свои антидепрессанты и сильнейшие обезболы, которые сбили клиническую картину и остановили процесс восстановления нервной ткани. Ещё есть вопросы?

- Нет... - поджав губы, опускаю взгляд. - А можно поинтересоваться, как Вас угораздило родить вместе с такой прелестью?

- Пф… Я был молод, глуп. Мне казалось, что романтичные инфантильные истерички - это мило и нескучно.

- Самокритично.

- Я "так себе" отец, - пожимает он плечами. - И мы никогда не были особенно близки с дочерью. Но ей придется жить со мной и принимать мои правила игры. Они безжалостны, но эффективны. Мне важно,чтобы она встала и пошла. Это моя форма любви к ней. Будешь читать мне морали про жестокость - уволю.

- Не буду. Вы все делаете правильно.

В ситуации с Ником я бы все сделала точно также.

Хасанов удивлённо дёргает бровями.

- Неожиданно! Прямо зарабатываешь себе плюсы, Зотова.

Достает стакан, наливает мне тоже.

- Она потом простит Вас.

- Мне, если честно, все равно - простит или нет.

Чокнувшись об мой стакан, уходит по лестнице наверх. Тормозит. Поднимает палец.

- Массаж и комплекс упражнений. Любой ценой.

- Врать, шантажировать, уговаривать, подкупать, льстить?

- Умница, Зотова. Схватываешь на лету!

Вздохнув, делаю глоток из стакана. Так и спиться недолго.

Ну что ж, Валерия Руслановна, давайте знакомиться.

Отдышавшись, иду в комнату к его дочери. Стукнув пару раз, открываю дверь.

Девочка разворачивается.

- Прочь.

- И тебе - привет.

- Во-о-о-он!!! - с вопля переходит на ультразвук.

Морщусь, прикрывая руками уши.

Ничего не получится! Мой мотив - быть здесь, гораздо сильнее твоего - прогнать меня.

Когда ее дыхание заканчивается, она быстро и часто дышит, губы дрожат от возмущения.

Оглядываю комнату.