Синдром - Кейз Джон. Страница 52
Впрочем, сейчас ее одолевали другие заботы, и все мысли блуждали вокруг одной проблемы. Эйдриен вдруг подумалось, что Дюран прав насчет поездки на работу. Самое разумное, что она могла предпринять в данной ситуации, — пропустить несколько рабочих дней и взять больничный. Но босс бы этого не понял, а рассказать ему, как все обстоит на самом деле, — верный способ усложнить себе жизнь. По его понятиям, юристам, работающим на «Слу-Холей», просто не пристало попадать под дуло пистолета.
Впрочем, девушка уже ничего не боялась: страх, который она испытывала день за днем, капля по капле вытек и иссяк.
Еще в детстве Эйдриен поняла одну нехитрую бесспорную истину: страх опустошает душу и вытягивает силы. Шли годы, пока она жила в состоянии почти беспрерывного беспокойства. После смерти бабушки девочка боялась, что о ней некому будет позаботиться; потом, в череде приемных домов и промежуточных остановок в интернатах, появился страх, что побьют, обругают, унизят. Проигнорируют или «задавят». Даже социальные работники страшили ее — они так вкрадчиво держали Эйдриен за руку и задавали вопросы, значения и последствий которых она не умела предугадать. То, что правильных ответов девочка не знала, выдавали еле заметные признаки недовольства: растянутые в задумчивой улыбке губы, перефразированные предложения. Однажды она подслушала разговор между представителем службы надзора и семейной парой, которая проявила интерес к усыновлению «младшего ребенка» — то есть ее одной. Эйдриен до смерти напугалась и несколько недель подряд ходила за Никки по пятам, ужасаясь мысли, что их могут разлучить.
То были пронизывающие единичные страхи. Почти ежедневно они накатывали и отходили, точно приливы. Но существовала и другая разновидность стресса. Хроническое, беспрерывное беспокойство, постоянная утечка адреналина, которую вызывала мысль о том, что какой бы приют сестры ни нашли, они скоро его лишатся. Поэтому неудивительно, что через некоторое время способность Эйдриен бояться опустилась до нуля. И к тому моменту когда сестры оказались у Дека и Марлены, поведение девочки перешло из состояния постоянной боеготовности к подобию кроткого послушания — пресловутый «робот» миссис Данкирк. Годами позже, будучи студенткой второго курса юридического факультета, Эйдриен на основании закона о свободе информации добилась выдачи личного дела, заведенного на нее в социальной службе. Оттуда девушка почерпнула массу информации о том, что с ней не так: сложности с установлением привязанности к людям, отчуждение, пограничное состояние психики, равнодушие. Диагноз менялся, и каждый сотрудник службы привносил в него что-то свое. Однако если говорить начистоту, эти нарушения не имели ничего общего с истинным положением дел. Все проблемы Эйдриен сводились к одному: она устала сражаться.
Она спустилась по улице к реке, а затем плавно свернула налево, двигаясь в направлении Харборплейс. Джорджтаун казался опустевшим и пасмурным, под стать дождливому дню. Она медленно ехала, рассматривая по пути припаркованные автомобили, и не обнаружила ничего подозрительного — машины как машины. Эйдриен припарковалась у тротуара. Она избегала подземного гаража, в котором за первые три часа стоянки приходилось платить двенадцать долларов.
Офис располагался всего в квартале от места, где она оставила машину, и все-таки, не успев добраться до подъезда, беглянка вымокла до нитки. По дороге заглянула в дамскую уборную и высушила бумажными полотенцами волосы, с которых текло ручьями. Платье ее оказалось не просто влажным. Оно промокло насквозь, впрочем, и с этим пришлось смириться — благо синее скрадывает подобные нюансы.
Проходя мимо кабинки Бетси, она заглянула посмотреть, чем занята подруга. Та ушла с головой в работу: нажимала пальчиками на клавиши компьютера под стрекот принтера и одновременно говорила по телефону. Эйдриен легонько постучала в дверь, Бетси обернулась, воздела руку в подобии приветствия и, приподняв брови, одними губами шепнула: «Привет!»
Эйдриен повесила жакет, села за письменный стол и нажала клавишу пробела на клавиатуре. Пока на мониторе загружались иконки программ, выдвинула верхний ящик стола, где держала электрочайник и баночку растворимого кофе, сходила к фонтанчику с питьевой водой, наполнила чайник и по возвращении обнаружила, что у дверей ее дожидается Бетси.
— Где ты пропадала, Скаут?
— Когда? — спросила та и воткнула вилку чайника в розетку.
— Вчера! Вся команда собралась покорпеть над чудесами замешивания асфальта, а ты что? Отбежала на ленч и пропала куда-то. А сегодня, между прочим, уже воскресенье. Что произошло?
Эйдриен призадумалась. Что рассказать, о чем умолчать — задачка не из легких, тут и оплошать можно. Нельзя же, в самом деле, преподнести всю правду, как она есть, — сочтут чокнутой. Но и ложь не выход — правда в конечном итоге все равно всплывет. Это неизбежно, да и к лучшему, пожалуй. А пока…
— Все очень запутанно.
У Бетси отвисла челюсть.
— Кофе будешь? — предложила подруга.
Та поморгала, смакуя момент, и изрекла:
— Ла-а-адно… И где Слу тебя отловил?
Эйдриен достала из пачки два бумажных пакета-фильтра, вынула один из другого и зачерпнула ложкой лоснящиеся кристаллы кофе.
— Отловил?
Бетси побледнела от ужаса:
— То есть ты с ним еще не разговаривала? О Боже! Ты не заходила домой?
Эйдриен нахмурилась:
— Не совсем.
— Ну, надеюсь, твой ухажер того стоит, — сказала Бетси, по-своему объяснив ситуацию. — Потому что тут такие дела творятся… Ты что, даже автоответчик не прослушивала?
Эйдриен покачала головой во второй раз.
Подруга закатила глаза и выдала на одном дыхании:
— В общем, босс оставил тебе кучу сообщений.
«Черт!» Сердце екнуло, и Эйдриен не знала, что сказать. Наконец выпалила:
— Ну, выкладывай, что происходит?
— В общем, в Сан-Диего вроде назрела крупная сделка. Слу вылетел туда несколько часов назад. Так что теперь все на тебе!
— Что на мне?
— Ты будешь снимать показания с Макэлигота.
— Что?! Когда?
— Завтра.
— Но ведь, — попробовала возразить Эйдриен, — я никого еще не допрашивала под присягой. Я не подготовлена. И вообще не представляю… Господи, Бетси!
— Между прочим, некоторые тебе всерьез завидуют. В том смысле, что…
Эйдриен тихонько простонала. Чайник заверещал. Она подняла его, разлила по чашкам воду, размешала кофе.
— Слу сказал, что вышлет тебе свои наработки, — заверила подруга. — Проверь почту. Хотя не удивлюсь, если он и забыл впопыхах. — Она сделала глоточек и направилась к двери. — Кофе — прелесть. Пока, везунчик!
— Подожди секундочку, — попросила Эйдриен, стискивая зубы при мысли о предстоящей бессонной ночи. — Тебе Билл не попадался?
— Какой Билл? Ты о Феллоузе?
— Ага.
— Пару дней не видела — он в Детройте. Вернется не раньше вторника.
Когда Бетси ушла, Эйдриен набрала домашний номер Билла Феллоуза и оставила ему сообщение с просьбой перезвонить.
Затем зашла в Интернет и проверила почту. Ее дожидались восемь писем: две рассылки с анекдотами от друзей, парочка обновлений от провайдера «Америка онлайн», новые котировки от «И-трейд» [25] и четыре коротеньких записки от Слу. Содержание последних сводилось к следующему: «позвони мне»; «где ты»; «тебе снимать показания с Макэлигота»; «высылаю свои конспекты, осталось немного дополнить».
К последнему сообщению прилагался документ, загрузив который девушка схватилась за голову. «Немного дополнить»? За исключением двух-трех фраз, показавшихся ей незнакомыми, Слу выслал собственные наработки Эйдриен, которые она же для него и сделала.
Она позвонила боссу в Сан-Диего и оставила на автоответчике сообщение, в котором подтвердила получение «его конспектов» и что, если он захочет поговорить, пусть звонит в офис. А затем с головой погрузилась в работу.
Время тянулось еле-еле. Как свидетель, Макэлигот представлял собой настоящее минное поле. Каждый вопрос раскрывал перед адвокатом ряд проблем и потенциальных возможностей, поэтому когда Эйдриен впервые взглянула на часы, было далеко за полдень. Дюрану же она так еще и не позвонила — попросту вылетело из головы.