Династия (ЛП) - Энн Шеридан. Страница 13

Карвер не двигается, задерживая мой взгляд еще на мгновение, пока разочарованные насмешки Грейсона не заполняют почти пустую парковку, прежде чем он наклоняется к стороне водителя и кладет на гудок. Взгляд Карвера сужается еще больше, и между нами проходит безмолвное сообщение, говорящее мне остерегаться, пока я напоминаю ему, что я не та сука, с которой можно связываться.

Подняв подножку моего Ducati и отбалансировав байк, Карвер поворачивается и направляется к Escalade. Он забирается внутрь, и я не могу не наблюдать, как все четыре бурных глаза устремлены на меня в последний раз, напряжение нарастает с каждой секундой. Наши глаза, наконец, разрываются, когда Карвер нажимает на газ и взлетает, как ракета, оставляя меня позади в облаке дыма, задающегося вопросом, что, черт возьми, только что произошло.

Я натягиваю шлем и опускаю визор, оживляя рев мотоцикла. Бросив последний взгляд на школу, я замечаю, что Сара Бенсон стоит, уперев руки в бока, и на ее лице яростно хмурится. Чертовски ясно, что она только что была свидетелем того дерьма, которое только что произошло между мальчиками и мной. По какой-то причине знание того, что это проникает ей под кожу, — это просто глазурь на вершине чертовски вкусного торта. Хотя и так, я пока не знаю, что это за торт, но он кричит об опасности, а это как раз мое лакомство.

Я не могу сдержать смех, и, хотя Сара не может видеть моего лица под шлемом, у меня такое чувство, что она знает, что я смеюсь над ней. Так что просто чтобы посыпать соль на рану, я завожу двигатель так громко, как только могу, прежде чем выехать с парковки, намереваясь хорошо провести день.

ГЛАВА 6

— Где, черт возьми, ты была? — Курт невнятно бормочет, давая мне ровно столько, чтобы я успела увернуться, пока пустая бутылка из-под виски не полетела прямо к моей голове. — Ты должна была быть дома несколько часов назад. Посмотри на этот беспорядок. Приберись.

Бутылка разбивается у меня за головой, и осколки рикошетом разлетаются по всей гостиной. Я закрываю входную дверь как раз вовремя, прежде чем вбегает собака и перерезает лапами разбитое стекло.

Мой взгляд вспыхивает, и я встречаюсь с разъяренным взглядом Курта.

— Должна? — требую я, имея дело с Карвером и мальчиками, придает мне слишком много уверенности. — Я не устраивала этот беспорядок. Ты взрослый мужик. Убери за собой, а если это слишком сложно, то попроси сделать это жену. Я не твоя маленькая сучка.

— Что ты только что сказала? — спрашивает Курт, изо всех сил пытаясь подняться на ноги. Он спотыкается через гостиную, пытаясь ухватиться за стену, чтобы не врезаться в стену. — У тебя точно есть маленький рот, не так ли? Ты позор. Неудивительно, что ты никому не была нужна. Тебе повезло, что мы с Айрин сжалились над тобой и взяли тебя в свой дом, и вот как ты отплатила нам? Прояви к нам чуточку уважения.

Я не могу сдержать то, как мое лицо искажается в ухмылке отвращения.

— Угу, — стону я, глядя на шоу передо мной. — Ты из тех, кто проповедует об уважении? Скажи, когда ты в последний раз просыпался с пьяной задницы и шел на работу? Ты когда-нибудь слышал о помощи жене с оплатой счетов? Неудивительно, что корова не спит всю ночь, ставя каждый цент, который она зарабатывает.

Рука Курта вылетает, и я отстраняюсь, наблюдая почти в замедленной съемке, как инерция от его взмаха заставляет его крутиться и терять равновесие. Его голова врезается в стену, и он падает на землю, его лицо скользит по стене и цепляется верхней губой за гипсокартон, подтягиваясь при падении.

Он ворчит от боли на земле, а я с ужасом наблюдаю. Что бы ни случилось в моей жизни, я знаю, что должна добиться большего.

Я перешагиваю через его упавшее тело и иду в свою комнату, убедившись, что дверь за мной закрыта и заперта несмотря на то, что Курт уже был полностью вырублен.

Всего два месяца. Я могу сделать это. Я буду отвлекать себя Эмбер и Ноксом. Они кажутся крутыми людьми, и я уверена, что как только я узнаю Эмбер, я даже рискну с ней, может быть, проведу с ней время после школы, но пока я не смогу им доверять, я застряла в одиночестве. А пока у меня есть четыре мальчика, которые, я уверена, будут привлекать мое внимание, хотя прямо сейчас невозможно сказать, какое это будет внимание.

Я падаю на кровать и мгновенно вытряхиваю рюкзак, позволяя еде, которую я купила сегодня утром, высыпаться на мою кровать. Мой желудок моментально урчит, и, глядя на чипсы и батончики для здоровья передо мной, я думаю, как долго я смогу жить за счет этих вещей. Может быть, я смогу заказать UberEATS сегодня вечером и ускользнуть через окно. Я попрошу парня встретить меня на вершине холма, затем поем на обратном пути и буду надеяться, что все следы моей еды исчезнут, прежде чем вернуться и рискнуть, что Курт заберет ее себе.

Этот придурок, я не сомневаюсь, что он это сделает. Если бы он нашел мою заначку с деньгами, они бы исчезли и были потрачены за считанные секунды.

Я ненавижу это. Айрин и Курт такие придурки. Я никогда не встречала таких, как они. Обычно приемным родителям хоть немного не наплевать на детей, которых они берут, но эти придурки… нет. Ничего такого. Они жадные до денег личинки, и в тот день, когда я, наконец, смогу выбраться отсюда, я собираюсь приклеить их к ним.

По привычке я не снимаю сапоги. На самом деле, я редко снимаю их, и к этому моменту в моей жизни я не знаю, то ли дело приемного ребенка, то ли просто зимнее. Когда мои ботинки надеты, мне нужно сделать на один шаг меньше, прежде чем я смогу сбежать, точно так же, как если бы ключи от байка были засунуты в лифчик, а кастеты всегда были надежно обмотаны вокруг пальцев. Я держу свои пороки близко, никогда не позволяю им уйти от меня, потому что в моем мире я никогда не знаю, когда мне нужно будет бежать.

День медленно проходит, и после того, как я повторила задание по математике, которое не смогла выполнить во время урока, я оформляю свой заказ с помощью UberEATS и привожу себя в порядок на ночь. К девяти часам все мое тело возбуждено, во мне пульсирует потребность летать.

Я ненавижу сидеть в дерьмовой комнате. Пустые стены, скучные простыни, никаких картин, чтобы чувствовать себя как дома. Просто чистый холст с моим старым рваным мешком с вещами, брошенным в угол, чтобы напомнить мне, что это место точно не то, что я когда-либо назову домом.

Я не думаю, что мне когда-либо было так скучно в моей жизни. Когда это чувство пульсирует во мне, обычно это время, когда я начинаю жаждать крови. Мое тело чешется от потребности найти неприятности, найти выход всему гневу, который течет в моем теле.

Я даже не могу вспомнить, когда это началось. Все, что я помню, это то, что за последние несколько лет я разозлилась. Постоянный чип сидел у меня на плече и не собирался уходить. Может быть, это жизнь в приемной семье, или, может быть, это просто дерьмовая рука, с которой я столкнулась, которая привела к этому. Кто, черт возьми, знает?

Перепроверив дверь и просунув ручку старого стула, я наконец стаскиваю ботинки и снимаю рваные джинсы. Я надеваю изношенную майку и, не найдя своих пижамных шорт, быстро ложусь в кровать и натягиваю старые одеяла до груди. Я, должно быть, забыла свои шорты в ванной сегодня утром, когда выбежала оттуда, намереваясь избежать Курта.

После того, как я слишком долго ворочалась, меня наконец одолевает кошмарный сон. Но когда холодный ветерок касается моей кожи, мои глаза распахиваются, и ощущение, что кто-то наблюдает за мной, пронзает мою грудь.

Паника охватывает меня, и я сижу в постели, оглядывая свою темную комнату. Мое сердце колотится в груди, когда первое, что я нахожу, это открытое окно и звук глупой собаки, тявкающей во дворе. Мои пальцы сжимаются в кулак.

Кто-то здесь.