Беглянка (ЛП) - Элизабет Мэри. Страница 13

Мне приятно, когда на этот раз он склоняет меня над модельным столом. Пока он мягко раздвигает мои лодыжки, я пользуюсь случаем, чтобы осмотреть крошечные пейзажи вокруг его зданий. Когда он входит в меня, несмотря на стоны и крики удовольствия, которые я испускаю, я полностью сосредоточена на том, насколько детализировано все, от коры дерева до каждого отдельного листа. Я сосредотачиваюсь на всем, кроме того, что происходит со мной.

Затем на ум приходит лицо Таланта.

Я зажмуриваюсь, но он тоже здесь.

В одно мгновение кора дерева и листья становятся одномерными. Ничто, кроме моих воспоминаний о темных волосах и густых бровях Таланта, не содержит света или текстуры. Я до сих пор слышу звук его тяжелого дыхания сквозь вздохи незнакомца позади меня и фальшивые звуки, за которые мне платят. Стиснув зубы, я борюсь с воспоминаниями об огне Таланта, зажженном внутри меня.

Я бессильна против пламени.

— Кара, — стонет Кристиан. Он хватает меня за бедра и ускоряет темп.

Моя кожа покрывается мурашками, когда самоконтроль ускользает из дальнего-дальнего уголка моего разума, куда я иду, чтобы ничего не чувствовать. Охваченная отвращением, печалью и непреодолимой потребностью избавиться от этого мужчины, я приподнимаюсь на ладонях и сжимаю губы, чтобы не закричать. Мой партнер ошибается и приближается ко мне, прижимаясь к моей спине. Его дыхание согревает мою шею, а кончики пальцев слишком сильно вдавливаются в мою кожу.

— Это все, что у тебя есть? — спрашиваю я, пытаясь заставить его поторопиться.

Он усмехается.

— Ты сегодня дерзкая.

Дерзкая.

Какое отвратительное ебаное слово. Какой грубый способ быть описанным. Я хочу пережевать это слово — сломать его между зубами и уничтожить — разрушить его на всю оставшуюся жизнь. Я не хочу, чтобы меня называли дерзкой, нахальной или пылкой, или любым другим ласкательным именем, которое эти похотливые придурки считают милым. Я делаю то, что они хотят. Мое тело принадлежит им. Но меня не будут называть… дерзкой.

Я оборачиваюсь только для того, чтобы положить руку на рот Кристиана.

— Заткнись и трахни меня.

С его лица исчезает замешательство, сменяющееся волнением. Он поднимает меня с ног и кладет на стол, сбивая крышу с одной из своих моделей. Я прикрываю ладонью его рот, чтобы гарантировать его молчание. Когда он снова скользит внутрь меня, я закрываю глаза и запрокидываю голову назад, пока все не заканчивается, сталкиваясь с образами Таланта Риджа.

Когда мое время с Кристианом истекает, я отправляюсь домой, чтобы принять душ и смыть отвращение с моей кожи. Моя следующая встреча назначена с редактором газеты с фут-фетишем, который скорее будет целовать мои пальцы ног в течение часа, чем видеть меня голой или каким-либо образом проникать в меня. Если мне нужно удвоить количество встреч в один день, мне нравится иметь его в своем расписании, потому что я точно знаю, чего ожидать.

Я ношу самые высокие туфли на каблуках, которые у меня есть, и кожаные штаны, обнажающие лодыжку. Когда редактор зовет меня к себе в офис, он смотрит на мои ноги в туфлях, от которых ему не терпится избавиться. Мое красивое лицо стоит на втором месте после моих красивых пальцев на ногах.

— Добрый день, Кара, — шепчет он, когда я прохожу мимо.

Он закрывает дверь и запирает ее, прежде чем опустить жалюзи в своем офисе. В углу комнаты есть стул, предназначенный для меня. Рядом с сиденьем стоит небольшой столик с миской красного винограда, который он любит, чтобы я ела во время нашего совместного времяпрепровождения.

Изюминка у всех разная. Я здесь не для того, чтобы судить.

Я устраиваюсь в кресле, а он садится на пол у моих ног. Он любит дизайнерскую обувь и по его просьбе смотрит только на мои Jimmy Choo.

— Могу я снять их с тебя? — он спрашивает.

Он порядочный парень. Мы виделись в этом офисе четыре или пять раз. Ничто из того, что он делает, не оскорбляет меня. То, что ему нравится, не является извращенным или угрожающим. Он вежлив, спрашивает согласия и осторожен. Но почему-то мне хочется стукнуть ему в глаз каблуком своей тысячидолларовой туфли.

Жалкому ублюдку это может понравиться.

Я ставлю вазу с фруктами на колени, игнорируя его просьбу, и срываю виноградину с лозы. Скрестив ноги, я подкатываю лодыжку к его лицу, засовываю виноградину в рот и с хрустом откусываю. Сладкий сок наполняет мой рот, и я драматично стону. Он отводит взгляд от моей ноги достаточно долго, чтобы увидеть, как я облизываю губы.

— Хочешь угадать, в какой цвет я покрасила пальцы ног? — я прижимаю палец ноги к его промежности, чтобы почувствовать его эрекцию.

— Да, — мягко говорит он.

— Мы должны заключить пари. Ставка, — я провожу своей туфлей по его твердому члену сквозь брюки.

Жар распространяется вверх по его шее и по щекам, заставляя краснеть его светлую кожа. Мое назначение тяжело проглатывается, но он знает, что лучше не прикасаться ко мне, прежде чем я позволю.

— Хорошо.

— Если ты угадаешь, ты можешь трахнуть меня, положив мои лодыжки себе на плечи. Если ты не угадаешь, я позволю тебе поиграть с моими ногами, но ты не будешь трахать меня сегодня. Договорились?

Это сделка, которую он принимает сразу же, потому что в любом случае он выигрывает. Один только взгляд на мои ноги возбуждает редактора газеты, но он не настолько глубоко погружается в свой фетиш, что ему нужны ноги, чтобы кончить. Это просто плюс. Он проигрывает, но все равно целует, лижет и массирует мои ступни. Этого достаточно, чтобы держать его возбужденным, и прямо перед тем, как его час истечет, я дрочу ему.

— Они красные, — догадывается он. Обычно он был бы прав. Красный такой сексуальный цвет. Он провоцирует страсть и повышает кровяное давление. Мужчины тянутся к цвету, ассоциируя его с чувственностью и романтикой. Я ношу его на губах, ногтях и пальцах ног по этим причинам.

Прошлой ночью я удалила все его следы с рук и ног и на сегодняшнюю встречу накрасила губы нюдовой помадой.

— Можешь снять с меня туфли и узнать.

Он баюкает мою ногу, как будто это самое ценное, что у него есть, осторожно, чтобы не поцарапать мои туфли. Онемение, которое сопровождало меня с того дня, как я пошла по стопам моей мамы в секс-работу, покидает меня, и мне трудно не закричать стоп. Слово застряло у меня в горле. Я глотаю, и глотаю, и снова глотаю, чтобы подавить его.

— Черт, — стонет редактор, когда видит мои голые, некрашеные пальцы на ногах. Его глаза находят мои, и если он замечает на моем лице нерешительность, то ничего не говорит. Вместо этого он поднимает мою ногу и спрашивает, — Можно?

Я киваю.

Моим словам верить нельзя.

Он облизывает свод моей ступни, и я хватаюсь за подлокотники кресла, чтобы не вскочить и не убежать. Чаша с виноградом падает на пол.

Я сломана.

Другого объяснения нет.

Я психопатка, теряющая контроль над своим разумом.

На беговой дорожке в столовой, где должен быть обеденный стол, я пытаюсь контролировать свой бегущий разум, бегая быстрее и дольше, чем когда-либо. Моя коричневая майка промокла от пота. Беспорядочные волосы прилипают ко лбу и шее. Я несколько часов возвращалась домой после встречи с Кристианом и редактором. Солнце садится, и я должна быть в постели, отдыхая перед еще одним днем встреч. Но идея позволить завтрашним клиентам прикасаться ко мне вызывает отвращение, и я не могу убежать от этого чувства, как бы сильно ни старалась.

Когда мои легкие чувствуют, что они вот-вот взорвутся, и я не могу сдержать пот из глаз, я ударяю ладонью по кнопке остановки и спрыгиваю. Я сгибаюсь пополам, упираясь руками в колени, вдыхаю воздух через нос и через рот, пока мышцы ног сжимаются. Мое тело может рухнуть до тех пор, пока прилив эндорфинов не покроет меня дофамином, и я почувствую себя так же хорошо, как когда я вошла в офис Таланта и увидела его сидящим за своим столом.