Цена вздоха (СИ) - Саяпин Владимир. Страница 8

Желая встретить день за пределами осточертевшего леса, колдунья не ждет спутников, медленно плетущихся сзади. Быстро исчезнув за редеющей стеной деревьев, она вынуждает Алешу со стариком идти по ее следу, а сама дожидается их у реки, с искренним, детским удовольствием разглядывая узоры своенравных волн.

Мальчик, оглянувшись, слегка замедляет шаг, чтобы не оставлять старика одного. Но тот держится позади и все никак не может, или не хочет догнать. А впрочем, скоро уже Алеша выбирается из леса, находит сидящую у реки колдунью, и всего через несколько мгновений по его следу выходит и старик.

— Я же говорил, — торопится мальчик оборвать вдруг повисшее молчание, — тут недалеко. И река — вот она.

Он поворачивается к старику, но тот отводит взгляд и осматривается.

Лес обрывается резко. На его границе почти нет молодых деревьев, и только кое-где растет густой кустарник. А тут же, сразу за границей леса, одна лишь тонкая полоска высокой травы отделяет царство деревьев от спокойного течения широкой реки. За рекой тоже растут деревья, но совсем другие. Невысокие, крепкие, с пышными, густыми кронами они разбредаются повсюду, оставляя свободный простор, усеянный дикой травой.

Глазами не отыскать ни тропинки, ни домика, ни какого-нибудь следа людского присутствия. Левее, вдали едва можно различить торчащие из-за деревьев лопасти водяной мельницы. Но и они почти сливаются с диким пейзажем, распластавшимся у проклятого леса, вдоль устья широкой реки. Взгляд, устремляясь в одну, или другую сторону, в конечном счете, упирается в стену из островков деревьев, уходящую, кажется, до самого горизонта. А впрочем, даже и оказавшись в середине густого кустарника легко решить, будто вокруг одни заросли с лужайками, проплешинами этого лесного покрова.

Алеша, испытывая гораздо меньше энтузиазма при виде знакомых мест, красивых, но приевшихся взгляду, прерывает молчание первым, готовясь увести спутников дальше.

— Нам сюда. — Зовет мальчик, двинувшись вверх по течению. — Тут воды с головой точно будет. Да и холодно переплывать. А там мост. К вечеру успеем….

Он не замечает, как колдунья уже рисует пальцами витиеватые знаки прямо в воздухе. А старик попросту не успевает ее остановить.

И не успевает мальчик договорить, как женщина уже заканчивает магический обряд. Перед ладонью колдуньи мерцает волшебный знак из тонких, ровных линий. Женщина держит руку перед собой, растопырив пальцы, и волшебный узор продолжает светиться будто у нее на ладони. Алеша чувствует, как земля под его ногами вдруг проваливается куда-то вниз. Испуганно, он сгибается, готовясь уже к падению, и лишь после замечает, что поднимается над землей вверх. Хотя, прежде чем мальчик успевает хоть как-нибудь отреагировать, взмыв над рекой, он уже перелетает на другой берег, где сваливается на траву, чуть не уронив корзинку.

Рядом, аккуратно, медленно опускается на землю старик, а еще в паре шагов на траву прыгает и сама колдунья, легко перепрыгнув реку, и лишь слегка задрав подол юбки, не поднявшийся выше сапог. Приземлившись, она видит, как Алеша прокатывается по земле кубарем, но не замечает, что упасть ему приходится лишь затем, чтобы уберечь корзинку с травами, выскальзывающую из рук. Под звонкий хохот колдуньи, мальчик поднимается на ноги, замечает прикованный к нему взгляд женщины, а потому от ее радостного смеха начинает чувствовать себя неловко, мнется и с недовольством отводит взгляд.

Старик не обращает на спутницу никакого внимания, подходит к мальчику и заговаривает с ним спокойно, будто ничего не произошло, невольно сообщая и ему эти чувства.

— Показывай, Алешка, — говорит он вполне серьезным тоном без тени улыбки, — куда дальше.

А колдунья продолжает заливаться смехом, вновь заставляя мальчика неловко мяться. Лишь когда старик оборачивается, вдруг бросив на спутницу взгляд, полный сердитого укора, она постепенно успокаивается.

— Показывай дорогу. — Торопит старик.

Но только мальчик готовится исполнить указание, как тяжелая, большая ладонь в очередной раз сжимает его плечо, не давая повернуться.

— Только вот что, — говорит старик тише, чуть пригнувшись, — дай-ка нам чуток поговорить наедине, не торопись. Иди впереди, только далеко не уходи и не спеши. А мы тебя сами догоним.

Алеша кивает, поправляет удобнее корзинку, разворачивается и отходит шагов на десять. Затем поворачивается, убеждается, что достаточно отошел, упирает в землю взгляд и начинает высматривать цветы и травы, не найдя себе другого занятия. А старик, оставшись с колдуньей наедине, оборачивается к ней с тяжелым, недовольным вздохом.

Он не сразу заговаривает, ждет чего-то и только смотрит. И колдунья быстро успокаивается, смотря в его серые глаза, перестает улыбаться, а после быстро изменяет выражение. На ее вытянутом, красивом лице, выписанном тонкими, ровными линиями мгновенно всплывает такое же недовольство, как и то, что украшает лицо старика. Наконец, колдунья открывает рот, отводит взгляд и выдыхает, сложив руки на груди.

— Даже не начинай. — Заговаривает она сердитым тоном, уже не оставив на лице ни тени добродушия, еще миг назад красившего ее улыбку. — Рядом никого. Я даже проверила, хоть и так понятно. А если мальчишка и расскажет, ему все равно не поверят.

— Дело не в этом. — Спокойно отвечает старик.

И его серьезное выражение заставляет колдунью на миг растеряться, а с ее лица тут же пропадает все недовольство. Она даже ничего не спрашивает, и старик ждет еще миг, а после качает головой.

— Значит, все-таки не заметила? — Говорит он. — Теперь мне кажется, что помочь мальчику мы уже не сможем.

Колдунья начинает хитро щуриться и снова улыбается, поправив руки и наклонив вперед корпус.

— А я с самого начала это говорила. Вот увидишь, дня не пройдет, как он куда-нибудь вляпается.

— Я не об этом.

— Тогда о чем, черт тебя…. — Говорит она со злостью, но выдохом заставляет себя успокоиться. — Ладно, говори уже, что не так?

Старик все равно медлит, отводит взгляд и начинает идти по следу Алеши.

— Если что-то и может тебя погубить, кроме поспешности, так это твоя невнимательность. — Заговаривает он на ходу, спустя мгновение. — Тебе следует научиться глядеть по сторонам.

— Да, да. — Вклинивается колдунья. — Я серьезно. Можем мы не тратить время на поучения? Я уже не девочка, помнишь?

— Да. — Оборачивается старик и опускает взгляд на грудь. — Я вижу.

Но колдунью это не злит. Даже наоборот. Улыбнувшись, она гордо задирает голову и выходит на полшага вперед, продолжая идти рядом.

— Итак. — Говорит она спокойней. — Что такого я упускаю?

— Взгляни на спину мальчишки.

Легкое удивление, внезапно пронзившее мысли колдуньи, заставляет ее остановиться. Поравнявшись со стариком, глядя вперед и пытаясь рассмотреть мальчика издали, она снова продолжает ходьбу, но все еще ничего не понимает.

— Хм, — присматривается колдунья, но не может рассмотреть ничего необычного, — спина, как спина. А что?

— Смотри внимательнее.

— Да что…. — Чуть не теряет колдунья терпение, но вдруг ее выражение снова меняется.

Женщина обретает серьезный, вдумчивый вид, который красит ее лицо даже больше улыбки, хотя и появляется гораздо реже. Она нахмуривается, а еще через миг встает, заметив то, о чем говорил старик.

— Видишь? — Тут же спрашивает он.

На этот раз медлит уже сама колдунья. Остановившись, она продолжает смотреть Алеше в спину, хотя уже заметила тонкие, черные нити, пронзающие его одежду и колышущиеся на ветру, словно водоросли на дне озера.

— А, поняла! — Радостно восклицает колдунья. — Думаешь, что и с его сестрами то же самое?

Старик не останавливает шаг.

— Вероятно. — Говорит он, не обращая внимания на короткую радость спутницы. — Но даже если их свалила обычная болезнь, его проклятие не даст мальчику помочь. В любом случае, ничего хорошего это не сулит.

— И давно ты заметил? — Почти сразу интересуется колдунья.