Курсанты 2 (СИ) - "Ветер". Страница 10

— Опыт я так думаю.

— Понятно, что опыт. Хоть бы понять на что они смотрят. Не могут же они дату талона, например, издалека на скорости увидеть?

— Думаю на водителя они смотрят. На его реакции.

— А на машину?

— Ну машина то же конечно важна, в сочетании с реакциями водителя. Ты глаза то видел у девчонки и ее папаши, когда ты им жезлом махнул? — усмехнулся я, вспоминая вселенский ужас и потрясение в глазах мужика.

— Ее видел, красивые у ней глаза и не только глаза. А его нет.

— Ну и зря. Да и не то ты в этих глазах видел, не туда считай опять смотрел, понимаешь…

— Да все я понимаю. Психология и педагогика в действии все понятно, не грузи как Пипыч, голова болит. — отмахнулся Миха из которого видимо выветривался алкоголь, приводя его в крайне дурное настроение.

— Пить меньше надо.

— Кто ж знал, что тревогу объявят едва я за стол, сяду.

— Ты же к дяде ходил?

— Ну так он и разрешил в честь Нового года, немного. А потом, эх… Потом такие перспективы обломались.

— Опять девушка?

— Угу.

— А эта твоя Бацанка?

— Тут как бы… — замялся Артаньянов, но так и не смог выразить словами чего там было и как.

А дальше он тормознул очередную машину.

— Ваши документы.

— Может представитесь? — выглянула красная морда из машины.

— Младший сержант Артаньянов, прошу предъявить документы.

— Какая причина остановки?

— Самый умный? — уточнил Миха.

— Объявлен план Крепость в связи с угрозой теракта, досмотр машин на предмет оружия. — вмешался я.

— Понятно багажник открыт, иди смотри, — презрительно кивнул взад водила.

— Документы предъявите. — настаивал на своем Артаньянов.

— Вы стажеры что ли? — уточнил водитель.

— Дядя, ты бы документы показал, а то может и машина не твоя?

Мой толчок в бок Артаньянов проигнорировал. Определенно дядя не простой. Прям жопой я почуял что не к добру мы его тормознули. Хотя знал я одного шутника что специально себя так вел с Гаишниками, чтобы создать впечатление что человек он не простой. Уходил так от кучи штрафов кстати, вернее от попыток развести на деньги. Кто-то считал его комитетчиком, кто-то осбешником или депутатом. На деле наглец был банальным комерсом. А этот тип, непонятный. Лучше бы позвать настоящих гаишников пусть они и разбираются. Кажется, запашок был не только от Михи, но и от водилы. В пьяном виде качать права? Ну точно какой-то начальник. Миха понятно и не чует что он с запахом, поскольку сам такой.

— Документы! — настаивал жаждущий наживы Миха.

— Ну на, товарищ сержант. — протянул все же мужик документы.

— Талон тех осмотра где?

— А на стекле посмотреть?

— А нету на стекле. — расплылся Миха в улыбке.

— И что дальше?

— Сам смотри. — явно намекнул на «штраф без протокола» Миха.

— Я зову старшего. — понял я что мы сейчас влипнем, поскольку поддатый Миха явно неверно оценивает ситуацию.

— Да не спеши. Сейчас разберемся. — неприятно усмехнулся водила.

— Серый! — окликнул меня Артаньянов, возмутившись тем, что я сдаю клиента старшим.

Я повернулся и покачал головой показав два пальца на погоны. У нас сие означало начальника. Надеюсь поймет. Может конечно мужик просто мудак, но лучше перестраховаться. Вернулся я с гаишными прапором и старшиной, сообщив о крайне подозрительном и борзом водителе, который так и не пошел открывать нам багажник.

— Майор Коровин ОСБ, — представился мужик, предъявив ксиву и подтвердив мои худшие подозрения. — Что это за бардак у вас тут товарищи офицеры? Стажеры у вас самостоятельно работают, а?!

— Это не стажеры. — потупился старшина гаишник.

— Это курсанты. — уточнил прапор.

— Курсанты?! — похлопал глазами майор — И чем это лучше? А где же ваши буквы «К» на погонах? — уже у нас спросил майор.

Мои буквы «К» были на месте, но Коровин был слишком низкий что бы увидеть, что там на моих плечах. А вот Артаньянов как и почти все сержанты курса буквы снимал. Так ведь кажешься уже серьезным ментом, пусть и сержантом. Молодые, дураки.

— Почему курсанты работают самостоятельно?! Кто проверял курсантов перед заступлением на службу? Почему…

Вопросы «почему», так и сыпались из уст майора в гражданке. Гаишники выглядели нашкодившими младшеклассниками в кабинете грозного директора.

— Ваше удостоверение курсант! Вы вообще настоящий сержант или еще и шпалы налепили? Это у нас тогда… А ну! Сюда дай! — попытался отобрать предъявленное Михой удостоверение майор.

— Ага, сейчас. — быстро убрал в карман ксиву Артаньянов. — Если ты майор с проверкой, постановление предъяви?

— Что?! — изумился тот.

— Если проверка? Постановление гони. Иначе ты сука задержан, за вождение в нетрезвом виде. — ошарашил всех Артаньянов.

Оказывается, все он учуял. Вот только на хера лезть в бутылку? Чертов сопляк.

— Фамилия!

— Читать не умеешь что ли? Предъявляли ксиву тебе. Склероз может случился? Забыл, что я представлялся? Постановление! — протянул руку Миха.

— Что? Да как ты… Да я… — стал совсем уж малиновым ОСБ-ешный майор.

— Ну… — азартно подшагнул ближе, Миха явно напрашиваясь на удар.

— Ты чего творишь, пацан? — спросил один из подошедших прапоров конвойников, с эдакой бандитской золотой фиксой вместо переднего зуба.

— Смотри не обосрись майор, пунцовый уже… — сказал Миха совсем уж приблизившись к осбешнику.

Все произошло мгновенно. Что там Миха хотел еще сказать я не понял. Вот майор стоит, вот неловко и крайне медленно хватает Артаньянова за отворот куртки. И молниеносная безжалостная ответка Михи. Удар в пах, срыв захвата, вывод на болевой… Нет, вместо него удар коленом в голову. Нокаут.

— Ты чего творишь?! — в ужасе орет старшина гаишник.

— Самооборона, — сплевывает Миха на лежащего ОСБ-ешника в штатском.

— Твою мать! — хватается в ужасе за голову второй гаишник.

Охренеший прапор конвойник просто стоит открыв рот на такие фортели.

— Надо докладывать. Этот хер просто мимо ехал, бухой еще, решил сделать вид что проверяет. А вы уши развесили. — поясняет наконец хоть какой-то смысл своих действий Миха.

В очередной раз я подумал, как здорово что эра мобильников и съемок всего на свете еще не пришла. Никто не снимает на камеру, хотя в десятке остановленных машин явное недоумение происходящим.

— Ты че творишь?! — в очередной раз ужасается гаишник.

— Задерживаю нарушителя. — отозвался Миха, закрывая лежащего в ауте майора в наручники.

— Может ну его на хер? — опасаюсь возможной лавины последствий спрашиваю я у Михи.

— Может и на хер, да поздно. — кивает тот на мычащего майора, приходящего в себя.

— Писец, — пробормотал я, прикидывая хватит ли Михиного дяди закрыть это дело или нет? А так же лихорадочно продумывая свои дальнейшие действия.

— Твою же мать… — в который раз произнес одно и то же прапор гаишник.

— Да что размамкался. Бери рацию докладывай! — решился я наконец поддержать в очередной раз, непутевого товарища. — Не можешь сюда дай.

— Чего говорить-то? — растерялся гаишный старшина.

— Задержан пьяный водитель. Угрожал, оказал сопротивление. Согласно статьи двенадцать и тринадцать была применена физическая сила. Задержанный оказался сотрудником ОСБ.

— Что-то как-то… Он же представился. Да и силу…

— Ты чего не видел, что он напал на нас? За куртку схватил видел?! — орал уже я на старшину.

— Ты че орешь? Нам из-за вас теперь жопа! — заорал в ответ прапор.

— Ну и решай быстрее. Докладываешь не то не се и сделают вас крайними, курсанты у вас сами по себе работали, да и найдут чего еще повесить на вас. Нас отмажет дядя, Пийлов Паша Шарифович, знаете поди?

— Чей дядя?

— Его дядя! — показал я пальцем на Миху. — Или делаем как я говорю. Этот пьяный приехал хамил угрожал, был задержан. После чего в кармане нашли удостоверение. Ну?

Посовещавшись и уточнив реально ли Шерифыч дядя этого отморозка, гайцы решили совместно придерживаться нужной нам версии. Артаньянова посадили в остановленную тачку и отправили поскорее звонить дяде и вызывать всяческую поддержку. Гаишники же вернулись к работе словно забыв, что в машине на заднем сиденье лежит майор ОСБ, с защелкнутыми за спиной наручниками. Прапоры конвойники приданные в усиления заныкались за металическим щитом и претворялись манекенами до самого конца. Я же сгонял в магаз и дополнительно облил рубашку майора водкой. Под возмущенные вопли очнувшегося майора приложил его руку к купленной чекушке и положил ополовиненную в его же бардачок.