Владыка битвы (СИ) - Хай Алекс. Страница 12

Мир в Свергло продлился только до смерти Морехода. Воспользовавшись смутой, эглины напали на Свергло и попытались отвоевать земли. Было много крови, и война разгорелась вновь.

Позже Альрик Туча, который тогда ещё был конунгом, заключил новое соглашение с королём Мерглума. Я не знал условий, но догадывался, что дядя напугал эглинов количеством кораблей — у сверов всегда был мощный флот. Хотя наверняка договорённости скрепило и золото. Эглинские короли всегда были алчными, ибо сами вечно воевали друг с другом и отчаянно нуждались в деньгах. Свергло снова стал мирным, но надолго ли?

Гутлог говорила, что земли Свергло всегда беременны войной, и она была права. Меня терзало дурное предчувствие.

— Верно мыслишь, Скегги, — прервав мои размышления, понизил голос Селвик. — Эглинойр нынче неспокоен. Раз уж ты туда собрался, я должен предупредить тебя.

Не сбавляя шага, брат резко обернулся.

— О чём?

— В Мерглуме умер король, с которым твой отец заключил мир.

— И хвала богам.

Отец Селвик покачал головой.

— Ты не понимаешь, — торопливо заговорил он. — Когда умирает король, его королевство слабеет. Но когда слабеет королевство, на него начинают заглядываться другие.

— Это же прекрасно, — недоумевая, ответил Скегги. — Чем слабее Мерглум, тем проще будет его захватить, например.

— Ты неправ, сын мой. Если вспомнишь карту, что я тебе показывал, то поймёшь, что Мерглум — единственная прослойка, мирная и, что важно, сильная прослойка, которая защищает Свергло от остальных эглинских королевств.

Брат нахмурился.

— Думаешь, кто-то может попробовать воспользоваться слабостью Мерглума и напасть на нас?

— Вполне допускаю, — с готовностью кивнул церковник. — Многие эглины так и не смирились с вашим соседством и воспользуются любой возможностью очистить Свергло от северян. Король умер, и многие подумают, что с ним погибло и перемирие.

— Мудрено говоришь, церковник, — вздохнул Скегги. — Но мудро. И что посоветуешь, раз ты так ко мне добр?

Монах улыбнулся.

— У покойного короля Эгрика Мерглумского осталось двое детей. Старшая, принцесса Беора, наследовать трон не сможет, потому как мальчики идут в очереди первыми. А её брат Оффа ещё слишком юн. Этим можно воспользоваться.

— Сколько ему, этому Оффе? — спросил Скегги.

Селвик долго молчал, очевидно, считая в уме.

— Четырнадцать зим, должно быть.

— Так он уже почти муж!

— Сверы взрослеют немного быстрее. Оффа ещё мал. Поэтому его коронуют, если уже не короновали, но приставят регентов — советников из самых уважаемых олдерменов, которые будут править страной до достижения Оффой совершеннолетия. Если ты приблизишься к Оффе, предложишь ему свою помощь, союз с Мерглумом можно укрепить. Но договариваться следует не с мальчишкой на троне, а с олдерменами.

— Разумно, — влез я.

Отец Селвик продолжал:

— У меня на примете четверо из тех олдерменов, кто может нашёптывать юному королю: Келфус, Кеолрик, Эсквин и Гирт. Запомни эти имена, Скегги. Знай, что Келфус наиболее богат, Кеолрик и Эсквин имеют крепкие связи с соседними королевствами, а Гирт очень набожен. Через него можно заручиться помощью церкви.

— И зачем она мне? — не скрывая презрения, спросил Скегги.

Отец Селвик назидательно вознёс перст к небу.

— Затем, что священник всегда пройдёт там, где нет хода северянину, — заключил он. — Это же Эглинойр, сын мой. Там все иначе. И не забудь о Беоре. Принцесса хороша собой, хитра и очень близка с братом. Если ты ей понравишься, она убедит Оффу быть благосклоннее. Беора — большая ценность для Мерглума, помни об этом. Олдермены наверняка захотят выдать её замуж с большой выгодой для королевства. Разузнай, кто к ней сватается. Это наведёт вас на мысли о возможных союзниках Эглинойра.

Скегги кивнул.

— Благодарю тебя за помощь, Селвик. И за то, что спас мне жизнь.

Монах отмахнулся, словно это была чистая нелепость.

— Полно тебе. Твой отец будет в бешенстве, но со временем образумится. И , прошу, не говори никому на Эглинойре, что все эти сведения получил от меня, — добавил он. — Иначе мне несдобровать даже здесь.

— У меня горячий нрав, отче, но я же всё-таки не совсем дурак! — оскорбился брат. — Хинрик тоже будет молчать.

— Буду, — пообещал я.

Монах улыбнулся.

— Вот и славно.

Мы вышли на берег, где развернулось сражение. Часть воинов защищала корабли, другая с боем прорывалась к ним — видимо, это были те, кто отвлекал людей короля у чертога. Всего я насчитал пять десятков гостей. Здесь же приметил Исгерд — она была с воинами, на берегу, выкрикивала охранные заклинания и довольно бодро махала топором. Услышав её воззвания, я убедился, что она была колдуньей. К моему удивлению, бок о бок с ней бились ещё две женщины, с такими же раскрашенными чёрным лицами.

— И зачем тебе начертатель, когда тут такая весёлая компания? — не удержался я от вопроса, взглянув на брата.

— Этого мало, — отозвался он. — Конунг без колдуна-мужа — не конунг. А я собираюсь им стать как можно скорее.

— И чьим же конунгом ты будешь? Кто тебя выберет? Кого ты будешь вести, брат?

— Свергло, конечно, — улыбнулся во все зубы Скегги и, издав воинственный клич, присоединился к битве.

Я задержался подле отца Селвика.

— Благодарю за помощь, монах.

— Рад, что ты нашёл Скегги. Он славный муж, но малость горяч. Ты кажешься мне более спокойным, Хинрик. И я очень рассчитываю на то, что ты убережёшь брата.

— Я уже пообещал ему служить... Только скажи, как вернуть силу? Скегги нужен не брат, не Хинрик из Химмелингов, а начертатель.

Монах тяжело вздохнул. Вооружённые церковники обменялись с ним неодобрительными взглядами, но перечить не посмели.

— Окунись с головой в морскую воду, — велел Селвик. — Затем подставь себя под ветер. Опали себя огнем, и ночь лежи в земляной яме. Тогда твоя сила вернётся. Либо, если найдёшь болото, то набери воды и выпей, обратившись к своим богам. Это рискованно, и лучше так не делать, потому как грозит болезнью, но в отчаянный момент поможет.

— Мудрено, — отозвался я. — Но как ты заколдовал ту воду?

— Не могу сказать. Это тайна моего братства.

Я пожал плечами. Признаться, не особо и рассчитывал, что церковник признается. Но попытаться следовало.

— Благодарю.

— Не нужно. Ты не раз пожалеешь о том, что владеешь этой силой.

Я едва улыбнулся и поправил мешок на плече.

— Уже не раз жалел. Но это моя судьба.

Селвик кивнул.

— Наши священники говорят, что судьбу предопределяет бог, но я думаю, что они хитрят. Иногда появляется шанс изменить свой путь, пусть раз в жизни, но всякому открывается великий выбор. И когда выбор настигнет тебя, Хинрик, поступай по сердцу. Я не знаю тонкостей отношений ваших колдунов с богами. Но хочу, чтобы ты узнал о моём боге и его символах как можно больше. Быть может, эти знания пригодятся вам на Эглинойре.

— С чего бы?

— Не знаю. Чувствую, что это может быть важно. Просто запоминай всё, что увидишь и выяснишь.

На миг мне почудилось, что Селвик хотел на что-то намекнуть, но остерёгся говорить вслух при своих боевых монахах. Спустя миг возможность была упущена: Скегги издал победный клич и позвал меня:

— Хинрик! Живо сюда! Уходим!

Отец Селвик кивнул мне на прощание.

— Ступай к брату. И да будешь ты благословлён небом, Хинрик Фолкварссон. Небо едино для всех.

Я быстро, почти бегом зашагал к воде. Скегги уже забрался на корабль и, свесившись с борта, отчаянно махал мне руками.

— Осторожно!

Мимо меня пролетела стрела и воткнулась в песок почти у самых моих ног. Вот зараза. Навьюченный своими пожитками, я принялся бежать зигзагами, как прежде это делала Исгерд, надеясь, что так в меня будет сложнее попасть. Хитрость, которой меня учила Вигдис.

Ещё одна стрела пролетела высоко над моей головой, и один из воинов Скегги вовремя поднял щит. Корабль уже вытолкали в море, и я влетел в воду, успев бросить Скегги свой мешок, а следом запустил посох. На ходу повесил топор на петлю и, преодолевая силу воды, бросился к кораблю со всей прытью, на какую был способен. Снова стрела — рядом, совсем рядом с ухом.