Владыка битвы (СИ) - Хай Алекс. Страница 31

Когда с размещением животных было покончено, Элред направился к двери большого двухэтажного дома, откуда доносились шум, звуки дудки и пахло чем-то очень вкусным и горячим.

— Сейчас я познакомлю вас с прекрасной хозяйкой. С ней надо дружить — Милдрет здесь самая могущественная и всё ещё не стала олдерменом лишь потому, что родилась женщиной. Хотите что узнать — спрашивайте Милдрет.

Я кивнул. Поговорить с хозяйкой было бы неплохо. Она наверняка слушала рассказы путников со всех концов Свергло и знала, где что происходит. Я прикоснулся к кошелю на поясе — серебро, заработанное на рунах и амулетах, было со мной, а в Свергло везде принимали сверские деньги.

Элред, словно сам был радушным хозяином, раскинул руки, приглашая нас войти. Дверь распахнулась, и мы вчетвером ввалились в полутемный зал, освещённый свечами и масляными лампами. Внутри было полно народу — служанки сбивались с ног, суетясь вокруг столов. Из кухни валил пар. Пахло всеми запахами еды и питья сразу — с непривычки я даже закашлялся. Большая компания сдвинула сразу несколько столов, и вооружённые мужи с упоением пили эль, при этом умудряясь внимательно разглядывать каждого гостя. Один из них взглянул на нас поверх кружки и нахмурился.

— Проклятье, — тихо сказал Элред, уставившись на тех мужчин. Улыбка вмиг сползла с его веснушчатого лица.

— В чём дело? — спросил я, переминаясь с ноги на ногу за его спиной.

— В том, что у нас здесь полный зал мерглумских солдат, и они нас заметили, — ответил проводник.

Глава 16

Элред обернулся ко мне и, приняв невозмутимый вид, шепнул на ухо:

— Держись смирно. Покажи им, что вы не опасны. Я всё улажу.

Я переглянулся с Кьеллом, снял с петли топор и перевернул его обухом вниз. Воин удивлённо вскинул брови, но последовал моему примеру. Элред окликнул кухонную девку и попросил для нас стол в углу потише, а также распорядился, чтобы она забрала наше оружие.

Так униженно я давно себя не чувствовал. Однако жест нашего проводника имел успех: мерглумцы, увидев, что мы первыми сдали оружие, немного расслабились, хотя и продолжали сверлить нас недоверчивыми взглядами. Я взял Гуллу за плечо и подтолкнул вперёд — пусть идёт за спиной у Элреда, привлечёт меньше внимания. Топора или меча при ней не было, а нож она спрятала в складках платья. Правда, наш жест получился скорее символическим — мы всего лишь показали, что хотим мирно поесть. Но затылком я чуял, что спокойно потрапезничать нам уже не дадут.

Когда я проходил мимо длинного стола мерглумцев, один из них удивлённо уставился на мой амулет со спиралью. Перехватив его взгляд, я коротко кивнул и сделал жест, какому нас научил Элред — начертил пальцем спираль на груди. Дескать, свой. Не знаю, насколько правдоподобно это выглядело, но теперь мы точно оказались самыми популярными гостями.

— Северяне... — пронёсся тихий ропот по залу.

— Гляди! У них наш знак!

— Свер со спиралью?

Мы пропускали болтовню мимо ушей. Элред первым сел за стол, к которому было приставлено две лавки, и обратился к служанке:

— Нам каши с мясом и кореньями, кувшин эля, кругляш хлеба и кусок масла. — Проводник достал из кошеля монеты и вложил в руку некрасивой девицы с влажными коровьими глазами. — Пожалуй, лучше два кувшина. Побыстрее, если можно.

Служанка кивнула и быстро затерялась где-то в зале. Элред положил локти на липкий стол и уставился на нас поверх одинокой свечи.

— Нам нужно выйти отсюда целыми и невредимыми, — понизив голос, сказал он. — Что бы ни случилось, не нарывайтесь. Какую бы обиду вам ни сказали, не отвечайте. Я знаю, что вы — гордый народ. Но сейчас гордость может довести до гибели. Терпите.

Гулла, к моему удивлению, покорно кивнула. Всегда бы урезонивала свою ярость, а не только в смертельной опасности. Я заметил, что она то и дело озиралась по сторонам, словно думала, что в нас в любой момент мог полететь кувшин. А он мог — от эглинов сейчас требовалось ожидать чего угодно.

Кьелл со свойственным ему спокойствием медленно, почти лениво, блуждал взглядом по залу, стараясь не встречаться глазами с гостями. Я же внимательно пялился на Элреда.

— Ты почему раньше не сказал, что здесь могут быть мерглумцы?

— Так откуда ж мне было знать? — громким шёпотом возмутился проводник. — Впервые вижу их здесь. Во Фримсдене есть своё ополчение с топорами да вилами — и годами они справлялись. Правда, всегда предпочитали откупаться от тех же сверов. Деревня-то богатая, как видишь.

— Значит, что-то случилось, — рассудил я. — Или случится нечто, для чего нужны солдаты.

Мы замолчали, когда служанка принесла еду и расставила плошки с кашей перед каждым.

— Сейчас будет остальное, добрые люди, — сухо сказала она. — Надеюсь, вы добрые.

Элред кивнул.

— От нас проблем не будет. Передай Милдрит, что я хочу с ней потолковать. Скажи, Элред-торговец ищет встречи.

— Я тебя помню, торгаш, — с презрением ответила служанка, задержав взгляд на его веснушчатом лице. — И знаю, что твои зелья не работают. Ты обещал сделать меня красивой, и я отдала тебе последние деньги. Деньги с приданого! А теперь у меня нет ни красоты, ни даже худого богатства. — Девица наклонилась ещё ниже и почти зашептала. — Я не рассказала об этом святым отцам лишь потому, что тогда они и меня обвинят в колдовстве. Но ты сделал меня несчастной и будь ты проклят, Элред-эглин.

Гулла спрятала улыбку за волосами, а Кьелл присвистнул.

— Да ты, оказывается, во всём обманщик, — отозвалась ведьма и с сожалением взглянула на служанку. — Как твоё имя, дорогая?

— Хидда.

— Хидда, милая, послушай. Элред вернёт тебе деньги за то зелье, чтобы очистить своё и твоё имя. — Торговец болезненно скривился, но Гулла ударила кулаком по столу. — Вернёт, я сказала! Мы едины в нашей вере и должны быть честны друг с другом. Поэтому Элред попросит у тебя прощения и возвратит деньги. А ты, пожалуйста, передай Милдрит, что нам и правда нужно поговорить.

Некрасивая девица с недоверием глядела на Гуллу. Быть может, признала в ней сверку или просто удивилась тому, как моя женщина раскомандовалась при стольких мужах.

— Верну, — наконец сдался Элред. — Зелье было проверенным. Но, так и быть, я верну плату, чтобы меня не считали обманщиком во Фримсдене.

Хидда удовлетворённо улыбнулась.

— Милдрит будет позже. Вы успеете насытиться.

Едва она снова исчезла на кухне, Элред уставился на самодовольно оскалившуюся ведьму.

— Ты что наделала? — прорычал он. — Хоть понимаешь, сколько оно стоило?

Гулла пожала плечами с напускным безразличием.

— Не умеешь колдовать — не берись. А коли обещаешь несчастному счастье, то и будь готов за это отвечать. За несчастными боги следят особо пристально. Лучше просто откупись деньгами, иначе сила возьмёт с тебя что-то иное.

— Она права, — внезапно вмешался Кьелл. — Девицу и так обделили с рожденья, а ты сделал хуже. Будь она при деньгах, то хотя бы смогла найти приличного мужа. А кто её возьмёт бедную и убогую? Нехорошо это. Ни один бог — сверский ли, эглинский или мёртвый — такого не простит.

Торговец встретился со мной глазами, ища одобрения, но я покачал головой. Кьелл и Гулла были правы.

— Мне платили за то, что я буду вашим проводником, — огрызнулся Элред. — А вы выставили меня дураком ненадёжным. Больше не лезьте. Помните, что я сейчас ваш единственный друг в деревне, полной эглинов, которые только и ждут повода поднять всех вас на вилы.

— Так-то мы тебе добра желаем. И взгляни на это иначе, — ответил я. — Ты очистишь свое имя. Хидда пустит молву, что ты честен. Фримсден всегда будет рад тебе. Кто знает, быть может однажды эта девица от отчаяния и сдала тебя священникам, осознав, что останется старой девой до смерти? А так ты обретёшь в её лице друга. Никто не знает, как нам пригодятся в будущем люди, которых мы встречаем на пути жизни. Деньги можно потерять и заработать. Обрести желаемую славу гораздо труднее.