Дьявольский вальс - Келлерман Джонатан. Страница 64

– Все, что вызывает у человека с такими наклонностями чувство беспомощности, оказывает влияние на развитие синдрома. Но это значит гораздо больше, Робин. Если у Синди любовная интрига, то это серьезный повод. Избавиться от муженька и детей и стать свободной, чтобы быть с любовником.

– Есть более легкие способы избавиться от семьи.

– Мы говорим о больном человеке.

– По-настоящему больном?

– Мне платят не за работу со здоровыми головами.

Она наклонилась и коснулась моего лица.

– Это уже серьезно задевает тебя.

– Конечно. Кэсси совершенно беспомощная, и все предают ее.

– Ты делаешь все, что в твоих силах.

– Думаю, да.

Мы продолжали сидеть в ванне. Я опять попытался расслабиться, мышцы потеряли упругость, но мозг продолжал работать. Облака пены собрались вокруг плеч Робин как горностаевый палантин. Она была такой красивой, и я сказал ей об этом.

– Какой ты льстец, водяной, – отшутилась она. Но ее улыбка была серьезной и искренней. По крайней мере, хоть кому-то я сделал приятное.

Мы вернулись в постель и занялись воскресной газетой. На сей раз я просматривал ее тщательно, выискивая что-нибудь о Западной педиатрической или о Лоренсе Эшморе, но не нашел ничего. Без четверти одиннадцать зазвонил телефон. Робин подняла трубку:

– Привет, Майло.

Он сказал что-то, от чего она засмеялась.

– Абсолютно, – согласилась Робин, передала мне трубку и вернулась к своему кроссворду.

– Приятно вновь слышать ее голос, – заявил Майло. – Наконец ты проявляешь некоторый здравый смысл.

Голос был четким, но звучал откуда-то издалека.

– Где ты?

– В переулке за лавкой скорняжных изделий. Небольшое расследование по поводу кражи, пока ничего не обнаружено. Я вам помешал?

– Ты помешал семейному счастью, – сказал я, поглаживая руку Робин. Она еще больше сосредоточилась на кроссворде, даже засунула карандаш в рот, но ее рука поднялась навстречу моей, и мы сплели пальцы.

– Послушай меня ради любого счастья, – хмыкнул Майло. – Есть пара сообщений. Первое – твой мистер Хененгард весьма интересный экземпляр. Подлинные водительские права и номер страховки, но, судя по адресу на правах, он должен проживать в Тарзане, у него нет номера телефона, сведений о финансовом положении, и он не числится в списке службы внутренних доходов. Никаких сведений нет и в архиве округа. Ничего в военных или избирательных списках. Картина такая же, как у заключенного, который отсидел много-много лет и только что вышел из тюрьмы, он не голосовал и не платил налоги. Хотя фамилия Хененгард не фигурирует и в данных Национального центра информации о преступлениях или в списках досрочно освобожденных. Поэтому можно предположить, что это ошибка в компьютере или я что-то напутал в технике. Завтра я попрошу Чарли проверить.

– Призрак больницы. Зная, что он возглавляет службу безопасности, я чувствую себя немного лучше.

Робин быстро взглянула на меня и вернулась к своему кроссворду.

– Ага, – согласился Майло. – Ты бы удивился, узнав, какие странные типы попадают в службу безопасности: чокнутые, которые пытаются поступить в полицию, но не проходят психиатрического обследования. В любом случае держись от него подальше, пока я не раздобуду побольше информации. И второе: я покопался в деле Херберт и ближе к полуночи хочу проехаться в тот район, поговорить с барменом.

– У него есть что-нибудь новое?

– Нет, но, на мой взгляд, Гомес и его коллега расспросили его не слишком тщательно. Этот парень круто увяз в делах с наркотиками, и они сочли его ненадежным свидетелем. Поэтому особенно и не нажимали, задали кое-какие вопросы – и все. Я разыскал его телефон, поговорил с его подружкой и установил, что он получил работу в другом клубе, в районе, относящемся к Ньютонскому отделению полиции. Вот я и решил побывать там и поговорить с ним. Подумал, может быть, тебе будет интересно поехать со мной. Но у тебя, как видно, есть более приятные планы.

Робин подняла голову. Я понял, что сжал ее пальцы слишком сильно, и отпустил кисть.

– Когда ты собираешься ехать?

– Через час или около того. Я рассчитал, что попаду туда после полуночи, как раз когда действо только начнется. Мне хочется застать его в естественной среде, но раньше, чем эта среда примет слишком выраженные формы. Во всяком случае, желаю тебе наслаждаться счастьем.

– Подожди. И у меня есть кое-что для тебя. Есть время послушать?

– Конечно. Здесь, в этом переулке, кроме нас и кошек, нет никого. Что случилось?

– Дедушка Чак сегодня прихватил меня, как раз когда я выходил из клиники. Он, защищая честь клана, разразился передо мной речью на тему «Единая большая счастливая семья». Именно так, как мы с тобой и предполагали. Закончил тем, что предложил мне работу. У меня возникло впечатление, что он советовал мне успокоиться и не слишком совать нос в его дела.

– Не очень-то тонко.

– Нет. На самом деле он ухитрился сделать это очень тонко. Даже если бы его слова были записаны на пленку, прижать его никак не смогли бы. Конечно, нельзя сказать, что предложение представляло особую ценность, потому что работа в Западной педиатрической больнице едва ли может означать прочную обеспеченность.

Я пересказал Майло интервью Пламба для газеты и те финансовые гипотезы, которые заставили меня посерьезнее заинтересоваться научной деятельностью Лоренса Эшмора. Когда я дошел до рассказа об институте Ферриса Диксона, Робин отложила свой кроссворд и прислушалась.

– Вирджиния, – повторил Майло. – Бывал там пару раз на федеральных тренировочных сборах. Красивый штат, но все, что там происходит, по-моему, зависит от решения правительства.

– Институт числится в списке частных предприятий. Своего рода корпорация.

– На какое исследование была дана субсидия?

– Пестициды в почве. Эшмор анализировал свои старые изыскания. Слишком большая сумма на подобную работу, Майло. Я решил завтра утром позвонить в институт, посмотреть, что еще можно узнать. И попытаюсь опять связаться с миссис Эшмор. Узнать, заходил ли к ней Хененгард, наш Таинственный Мужчина.

– Повторяю, Алекс, держись от него подальше.

– Не волнуйся. На расстояние короче, чем телефонная трубка, я не приближусь. Во второй половине дня буду занят тем, чему учился в медицинской школе, – посещу Чипа и Синди. Которые, возможно, не испытывают семейного счастья.

Я пересказал Майло свои подозрения, включая и предположения, высказанные Робин.

– Твои соображения?

– Кто, черт возьми, их знает?! Может, у нее действительно тек кран, а может, она Хестер Прин [45] из долины Сан-Фернандо. Скажу одно: если она и в самом деле меняет Чипа на другого, то делает это слишком неаккуратно. Тебе так не кажется? Позволяет тебе услышать голос своего любовника.

– Возможно, она не хотела – я захватил ее врасплох. Она была очень раздражена – почти сразу же прикрыла трубку ладонью. Я услышал лишь несколько слов, произнесенных низким голосом. И если у нее синдром Мюнхгаузена, то ей должно быть свойственно играть в опасные игры.

– Низкий голос, да? Ты уверен, что это не был телевизор?

– Нет, это был настоящий разговор. Синди говорила, парень отвечал. Я счел, что это Чип. Если бы он позже не позвонил мне, я бы и не задумывался, кто это был.

– Гм. Тогда что это значит? Для Кэсси?

Я повторил мою теорию о мотиве преступления.

– Не забывай о деньгах Чипа. Это чертовски сильный стимул.

– Но также чертовски неловко для семьи, если дело получит широкую огласку и состоится скандальный развод. Может быть, именно это Чак старается скрыть от меня. Он настаивал на том, что Чип и Синди создали прочную семью, называл Синди чудесной девушкой. Даже если она и не подходит под тип девушки, которую человек его положения хотел бы видеть своей единственной невесткой. С другой стороны, судя по тому, на что похожи его зубы, он сам с большим трудом проложил себе дорогу наверх. Поэтому, возможно, он не сноб.