Дьявольский вальс - Келлерман Джонатан. Страница 93

– Вы еще не расшифровали все числа Эшмора. Почему вы думаете, что с кодом Херберт дела пойдут быстрее?

Хененгард посмотрел на Стефани, у него вновь мелькнула полуулыбка:

– Мне нравится этот парень.

Ее ответная улыбка была нервной.

– Человек ставит правильный вопрос, – подал голос Майло.

– Эшмор – это особый случай, – ответил Хененгард. – Настоящий мастер загадок, высокий коэффициент умственного развития.

– С Херберт не так?

– Если судить по тому, что я слышал о ней, нет.

– Что именно вы слышали?

– Только то, что известно вам, – ответил Хененгард. – Достаточно сообразительная в математике, но в основном – клептоманка, опустившаяся дальше некуда... наркомания и проигранная жизнь.

С каждым новым определением Стефани вздрагивала. Он заметил это, повернулся к ней и быстро коснулся ее руки.

– Если на диске проявится что-то, что касается вас, будьте спокойны, я дам вам знать.

– Нам нужно знать сейчас. Информация Херберт могла бы дать нам какое-то направление. – Я повернулся к Майло: – Ты рассказал ему о нашем приятеле, бармене?

Майло кивнул.

– Все?

– Не трудитесь быть деликатным, – отозвался Хененгард. – Я видел шедевр, созданный вашим наркоманом-барменом, и могу заявить: нет, это не я. Я не режу женщин.

– О чем вы говорите? – спросила Стефани.

– О глупости, – объяснил ей Хененгард. – У них есть описание подозреваемого в убийстве – кого-то, кто, возможно, убил, а может быть, и не убил эту самую Херберт, и они думали, что этот портрет имеет сходство с вашим покорным слугой.

Она прикрыла рот рукой.

Он рассмеялся:

– Даже близкого ничего нет, Стеф. Последний раз я был таким тощим в средней школе. – И, обращаясь ко мне: – Можем мы теперь приступить к работе?

– Я ее и не прекращал, – произнес я. – Есть ли у вас какая-либо информация о Вики Боттомли?

Хененгард махнул рукой Майло:

– Расскажи ему.

– Мы проследили звонки из ее квартиры Джонсам на дом и в кабинет Чипа.

– Мы? – переспросил Хененгард.

– Ну, он, – ответил Майло, кивая на Хененгарда. – По федеральному ордеру. На следующей неделе у него вырастет пара крыльев.

– Обнаружили что-нибудь? – поинтересовался я.

Майло покачал головой:

– Никаких звонков. Никто из соседей Боттомли ни Синди, ни Чипа поблизости не видел. Так что, если связь и есть, она хорошо скрыта. Интуиция подсказывает мне, что Боттомли не имеет к этому никакого отношения. Во всяком случае, главный отравитель точно не она. Как только карты откроются, мы увидим, причастна ли вообще медсестра к этому делу.

– Итак, что мы будем делать теперь?

Майло посмотрел на Хененгарда. Тот в свою очередь взглянул на меня и указал рукой на диван.

– Сидел целый день, – отмахнулся я.

Он нахмурился, потрогал галстук и перевел взгляд на остальных.

– Если еще будут эти федеральные намеки, я убираюсь отсюда, – предупредил Майло.

– Хорошо, – согласился Хененгард. – Прежде всего я хочу повторить мое требование о соблюдении строжайшей секретности – полное ваше сотрудничество. Никаких импровизаций, я говорю серьезно.

– Все это в обмен на что? – спросил я.

– Возможно, на техническую помощь, достаточную, чтобы схватить Синди с поличным. У меня имеются федеральные ордера на Чака Джонса, и в двухминутной беседе по телефону я смогу включить в них и его самого, и все его имущество. Мы сейчас ведем разговор об аудио– и видеослежении за домом и кабинетом Чипа в колледже. Я могу сделать так, что некая маленькая штучка будет подсматривать за ними из-за булавки. Дайте мне два часа побыть одному в их доме, и я смогу установить следящие «игрушки», в существование которых вы даже не поверите. У меня есть камера, которая может быть установлена в их телевизоре так, что, когда они смотрят его, она смотрит за ними. Я могу обшарить весь дом в поисках инсулина или еще какой-нибудь дряни, которую вы хотите найти, и они никогда не узнают об этом. Все, что от вас требуется, это держать рты на замке.

– В первую очередь нужно установить оборудование в комнате Кэсси, – сказал я, – и в ванной комнате, которая соединяет ее со спальней родителей.

– В ванной комнате кафельные стены?

– Да, кафельные, и одно окно.

– Никаких проблем. Если у меня не окажется каких-либо «игрушек», я могу получить их в двадцать четыре часа.

– Твои доллары налогов заняты работой, – проговорил Майло.

Хененгард нахмурился:

– Да, иногда они действительно работают.

Я подумал, понимает ли он вообще, что такое шутка. Стефани это было безразлично; выражение ее лица говорило, что он в ее глазах не только ходит по водам, но даже танцует на них.

– На завтрашний вечер у меня намечена встреча у них дома, – вспомнил я. – Я попытаюсь перенести ее в больницу. Можете ли вы подготовить свое оборудование к этому времени?

– Вероятно, да. Если нет, то немного попозже – на день или два. Но можете ли вы заверить меня, что дом будет совершенно пуст? Я уже готов обрушиться на папочку и не могу позволить никакого срыва.

– Почему бы тебе не вызвать Чипа и Синди на беседу? – предложил я Стефани. – Скажи им, что в лабораторных анализах обнаружены отклонения от нормы и тебе нужно обследовать Кэсси, а затем поговорить с ними. А когда они приедут, непременно продержи их подольше.

– Прекрасно, – согласилась Стефани. – Я заставлю их подождать – скажу, что лаборатория что-то затеряла.

– Камера, начали, – скомандовал Хененгард.

– Как вы сможете включить Чипа в ордера? – спросил я. – Разве он замешан в финансовых махинациях отца?

Хененгард не ответил.

– Я считал, что вы с нами откровенны, – заявил я.

– Он тоже порядочная дрянь, – с раздражением проговорил Хененгард.

– Вы имеете в виду те пятьдесят акций, которыми он владеет? На самом деле это одна из сделок Чака?

Он покачал головой:

– Сделка с земельными участками – это дерьмо. Чак слишком умен для этого. Младший – вечный неудачник, не может удержать ни единого доллара. Уже промотал немало папочкиных денег.

– На что он их тратит, кроме земли? – поинтересовался я. – Его образ жизни довольно обычный.

– О да, на поверхности так. Но это всего-навсего составляет часть имиджа. Мистер Всего-Добившийся-Сам. Чепуха. Этот малюсенький младший колледж, в котором он преподает, платит ему двадцать четыре тысячи в год. Как вы думаете, можно на эти деньги купить такой дом, уже не говоря о целом участке? К тому же он им не владеет.

– А кто же?

– Банк, который финансирует сделку.

– Его лишили права выкупа?

– Могут лишить в любую минуту. – Широкая улыбка. – Год назад папа купил землю по дешевке. Отдал сыну из расчета, что тот разбогатеет самостоятельно. Он даже сообщил ему, когда наступил этот подходящий момент. Но Чип не прислушался к советам отца. – Улыбка расплылась в оскал выигравшего в лотерею. – И это не в первый раз. Когда младший учился в Йеле, он попытался организовать свое собственное дело. Папа финансировал его, дал сто тысяч или около того. Все равно что спустил в канализацию – мало того, что сам план был идиотским, младший потерял всякий интерес к делу. Это его стиль. У него проблема с окончанием начатого дела. Несколькими годами позднее, во время учебы в аспирантуре, он решил, что будет издателем – начнет издавать журнал по социологии для непрофессиональной публики. Еще четверть миллиона папиных долларов. Были и другие попытки – все в том же духе. По моим подсчетам, на ветер вышвырнуто около миллиона, не считая эту землю. Конечно, по папиным стандартам это немного, но вы понимаете, что даже недалекий человек смог бы сделать что-то конструктивное с авансом таких размеров, так ведь? Но не Джонс-третий! Он слишком творческая натура.

– А что произошло с этой землей? – поинтересовался я.

– Ничего, но сейчас на рынке период спада, и цены на владения резко снизились. Вместо того чтобы продать землю и тем самым уменьшить потери, младший решил заняться строительным бизнесом. Папочка знал, что это глупо, и отказался финансировать сына, тогда тот пошел в банк и взял заем, используя в качестве обеспечения имя отца. Младший, как обычно, потерял интерес, субподрядчики поняли, что им попалась хорошая добыча, и взялись за дело. Все, что там построено, никуда не годно.