Немая 2 (СИ) - Колч Агаша. Страница 38

От столь наглого заявления у меня дыхание перехватило. Хотелось мерзкого старикашку разорвать на мелкие кусочки, сжечь, а пепел по ветру развеять. Но я не знала таких страшных заклинаний. Вместо этого вырвалось привычное:

— Да чтоб ты всрался, козёл старый! Да чтоб ты весь на жидкий понос изошёл, урод!

Сказала и вспомнила, откуда у меня это проклятие в памяти появилось. Бабуля Алевтины так ругалась на пьяницу-соседа, когда тот бузить под её окнами начинал. Детские впечатления — дома так не ругались — мало что застряли в голове женщины, так ещё и мне с её памятью передались, вот и выскакивают на эмоциях. Не только выстреливают в виде ругательства, но ещё и работают как мгновенно исполняющееся проклятие.

Ни защиту поставить, ни колдануть в ответ злодей не успел. Сотворение магического действия — это, в первую очередь, концентрация. А какое может быть сосредоточение, когда собственное тело предаёт самым позорным образом.

В подвале и так не розами пахло, а когда моё пожелание начало исполняться, то и вовсе дышать нечем стало. Старик замер в своём кресле, с ужасом прислушиваясь к процессам, происходящим в его организме.

— Даша, нам бежать надо, — прошептал мне на ухо Ерофей. — Мне кажется, сейчас здесь будет большой вонючий магический взрыв.

— А как? Ты же на цепи, — чуть не плача, подёргала я злосчастную железку.

К моему удивлению, штырь, удерживающий цепь, легко выскочил из стены. То ли мы его расшатали, пока… хм… открывали мне доступ к силе, то ли время его пришло, но Ерофея больше ничто не удерживало в камере. Замок и в другом месте сможем открыть.

Стараясь не наступить в то, что собиралось в лужу под креслом бывшего главы Совета, мы выскочили в коридор и прикрыли за собой дверь. Со скрежетом задвинулся массивный засов, и мы перевели дыхание.

Куда теперь?

Коридор в оба конца не был освещён, но справа немного светлее.

— Туда! — предложил Ерофей, и первым шагнул в указанном направлении.

Идти со скованными за спиной руками в темном незнакомом месте очень неудобно. Ни рукой за стену придержаться, ни ощупать пространство впереди себя, но муж, хоть и медленно, но уверенно шёл к свету. Я, придерживая тяжеленую цепь, чтобы не бряцала слишком громко, устало побрела следом.

Становилось светлее, но коридор делал поворот и что там за ним было неизвестно. Может свобода, а может приспешники злодея, которые вряд ли нам обрадуются. Остановились прислушиваясь, но тишину подземелья нарушало только наше взволнованное дыхание и нечаянное позвякивание звеньев цепи.

— Кажется, мне не только силу блокировали, но и ум, — вдруг спохватился Ерофей. — Даша, опусти-ка цепь на пол.

С облегчением выполнила приказ, освобождаясь от ноши, а любимый присел, посопел возясь не то с наручами, не то с цепью, пару раз приглушённо ругнулся сквозь зубы и слегка запыхавшись встал в полный рост. Руки по-прежнему были скованны, но уже не за спиной, а впереди. И сильные тренированные ладони сжимали грозное оружие — сложенную вдвое цепь.

— Как это? — с восхищением смотрела на своего чудо-богатыря.

— Просто это, Дашенька. Немного смекалки и тренировки. Прости, что заставил тебя тащить эту тяжесть. Не о том думал, — и он так улыбнулся, что я вспыхнула, понимая, о чем были его мысли в последние несколько минут.

Вот уж точно не о том. Нам спасаться надо, а любиться потом будем.

Комнатушка, скрывающаяся за поворотом, по всем признакам была сторожкой или караулкой. Широкая лавка, что при необходимости могла и топчаном побыть, узкий стол с задвинутыми под него трёхногими табуретками, полка с парой грубых кружек, ведро с водой. Здесь не живут, здесь несут службу.

Но всё моё внимание притягивала связка ключей, небрежно брошенная на столе. Открыли хозяину дверь в камеру и отошли по нужде? Или темница просто на задвижке и надобности в них нет больше после того, как наручи застегнули и замком цепь замкнули? Да какая разница! Цапаю кольцо с нанизанными на него ключами разной величины. Ого, тяжёлые.

— Ерофей, давай наручи снимем? — в который раз предложила я мужу, перебирая разнообразные отмычки. — Вот этот, кажется, подойдёт.

Ключ подошёл, и когда кандалы, ограничивающие не только движение, но и магию, с лязгом упали на стол, царевич даже вздохнул полной грудью.

— Ох, Дашенька, не доведите светлые боги узнать тебе когда-нибудь, что это за гадость. Кажется, не только силу блокируют — душу выпивают, — приобнял на секунду, чмокнул куда-то в висок и пошёл к выходу.

Милое дело, когда рядом профессионал. Пусть даже малоопытный, но хорошо обученный. Открывать дверь «с ноги» Ерофей не стал. В узкую щель посмотрел, куда нам идти предстоит, удобнее перехватил цепь, приказал держаться за спиной и только после этого вышел.

Двор, обнесённый высоким частоколом, гнедая лошадка, запряжённая в повозку, двое мужиков в одинаковой одежде ведут неторопливую беседу. И всё. Ни войска лиходейского, ни стражи вооружённой. Похоже, нас тут не боятся.

До повозки мы прошли почти половину пути, когда те двое оглянулись:

— А вы чего здесь? — вдруг вскинулся один.

— Спросить хочу, дяденька, — недобро ухмыляясь, ответил Ерофей, раскачивая цепь, утяжелённую замком амбарным. — До города довезёте?

— А хозяин где? — поинтересовался второй и уточнил: — Горислав Борисыч…

— Там он остался, — не сводя глаз с собеседников, царевич мотнул головой нам за спины. — Сходи проверь. Может, помощь какая нужна.

Заговаривая зубы, парень ни на миг не остановился, наступая на сторожей. Ещё шаг, и уже лошадку под уздцы держит. Тут один из мужичков словно очнулся:

— Но-но! Не замай!

— А то что? — не меняя недоброго выражения лица, спросил Ерофей и резко крутанул цепь. — Драться будешь?

Но возница драться не хотел. Чего за чужое добро свою голову под удар подставлять? Вона как зло усмехается ворог, да цепку покачивает. Тюкнет по темечку — и ага. Нет уж, вы тут сами как-нибудь. Все эти трусливые мысли бегущей строкой промелькнули на перекошенной испугом физиономии возницы, и, приняв правильное решение, он просто рванул куда-то вдоль ограды. Хотя мог и за подмогой побежать.

— Даша, быстро в повозку, — скомандовал муж, а сам обратился ко второму служке. — До города далеко? Охрана наша где?

— Не знаю, боярин, — хмуро ответил тот. — Приказано мне было в камере пленника ждать. Тебя, значит. А вас двое вывалилось. Тебя, как приказано было, пока без памяти был, сковал и на цепь, значица, а девку так оставил. Потому как по ней никакого приказу не было. Сколько до города? Да кто ж ведает. Дорога зачарована. Может, сто вёрст, а может верста, но всё равно не проедете. — Подробно ответив, решил, должно быть, что теперь имеет право повторить свой первый вопрос: — Горислав Борисыч где?

— Там, — отмахнулся Ерофей. — Ворота открывай и ступай к нему. Может и поможешь чем, хотя вряд ли уже…

Пусть и неторопливо, как бы нехотя, но ворота нам сторож открыл. Царевич шлёпнул кобылку вожжами по спине, и возок выкатился со двора.

— Что, вот так просто? — удивилась я, то и дело оборачиваясь, боясь погони.

— Не знаю, стрекозка, — вполоборота повернувшись ко мне, ответил муж. — С одной стороны, чудно́ такое, с другой, — Ерофей запустил пятерню в волосы на затылке, — мэтр по рождению хоть и из чародейской семьи, но не знатен. Дружину держать ему не по уставу, потому много людей в услужении быть не может. Да и видно же, что гордыня его обуяла, на силу свою понадеялся.

— Дай-то светлые боги! — искренне взмолилась я, поудобнее устраиваясь на сиденье.

Ехали недолго, никуда не сворачивали, но остановились ровно у тех ворот, из которых и выехали.

— Приехали… — растерянно прошептала я.

— Что за… — ругнулся Ерофей, разворачивая лошадку.

Ехали молча, не отвлекаясь на разговоры и внимательно следя за дорогой.

— Стой! — дернула своего возницу за рукав и ткнула пальцем в место, показавшееся мне подозрительным.

Две пушистые ёлочки росли у дороги рядом друг с другом. Но были они ровно под копирку сделаны. Цвет хвои, высота, расположение веточек и даже сухая прошлогодняя трава у ствола точь-в-точь такая же. Так в природе не бывает. А дальше пошли другие деревья, но и они были отражением тех, что росли рядом с ёлкой.