Красный рассвет. Черный отряд (СИ) - Извольский Сергей. Страница 2

Несколько минут езды, после чего мы подъехали к первому КПП. Проехали без досмотра, просто с остановкой перед шлагбаумом. Оказались на небольшом острове, также проскочили его по приподнятой широтной магистрали и подъехали ко второму КПП, уже перед мостом непосредственно на Манхеттен. Здесь также нас не проверяли, но снова последовала небольшая остановка перед шлагбаумом для визуального осмотра, после чего мы въехали на территорию благополучного оазиса сеттльмента.

А ничего здесь, симпатично – оглядывался я по сторонам на утопающие в зелени улочки, на которых размещались самые разнообразные здания. Почти все новострой, после ядерной бомбардировки здесь мало что уцелело. И еще меньше зданий восстанавливали, больше отстраивая новое.

Генассамблею ООН восстановили, а также несколько других зданий. Незнаковых зданий, максимально избегая символизма – речи о том, что восстанавливать небоскребы Эмпайр-стейт-билдинг или Рокфеллер-плаза, например, даже не шло. Как мне рассказала Жанна недавно, периодически начинаются общественные компании, но успех редко когда имеют.

Сейчас, например, президент САСШ вынес в ООН предложении о восстановлении Флэтайрон-билдинг, знаменитого здания-утюга, построенного на Манхэттене в начале двадцатого века. На волне воодушевления от новой жизни статуи Свободы, полагаю, так возбудился.

Пока я смотрел по сторонам, читая вывески и дорожные указатели на разных языках, мы уже приехали к внушительному зданию в стиле «сталинского ампира». Вот это точно новодел. Во двор заезжать не стали, высадили нас прямо у главного входа. Поднялись по широким ступеням крыльца, где я увидел примечательную вывеску:

Министерство торговли Российской Федерации

Отдел по экономическому сотрудничеству со странами и протекторатами в Северной Америке

После того как СССР распался, а после воспрянул как феникс в виде военно-политического Советского Союза, в Российской Федерации вернулся двуглавый орел в государственную символику, но при этом серп и молот никуда не ушел. И Министерство торговли серп и молот из собственного логотипа убирать не стало, поэтому надпись: «Российская Федерация» на фоне старого герба СССР для меня смотрелась весьма удивительно. Непривычно, вернее.

Вход в здание охраняли морские пехотинцы, которые внутрь пропустили нас беспрепятственно, после того как Жанна пропуск провела по считывателю. Вообще мы сейчас в том самом Отделе, кстати, в котором Родионов официально заместитель. И занимается он как понимаю здесь именно экономическим сотрудничеством; только занимается по фон Клаузевицу, который утверждал, что война – это продолжение политики иными средствами, а политика – концентрированное выражение экономики.

Вот не рыночной купи-продай, а этой самой определяющий миропорядок экономикой Родионов на должности заместителя Отдела экономического сотрудничества по Северной Америке похоже и занимается. Это я во время стихийного бедствия, надо сказать, весьма удачно зашел в захваченный гангстерами особняк. И для себя, и для Родионова, если уж на то пошло – зашел бы я попозже, или вообще бы не зашел, и он скорее всего бы умер.

В принадлежащем министерству комплексе зданий оказалась ведомственная гостиница, в которой мне предстояло провести несколько дней практически в одиночестве: со мной, в качестве спутницы неясного назначения оставалась Жанна.

Не телохранительница, но вроде как приглядывает и выполняет роль ходячего справочника. Не более – после того, как мы с ней провели сумасшедшие по эмоциям три дня и три ночи на базе отдыха, довольно редко покидая кровать, сразу за порогом сестрорецкого коттеджа отношения изменились. Больше никаких намеков или фривольностей, совершенно рабочие отношения; Жанна с того момента вела себя подчеркнуто официально.

Мне казалось, что если я намекну на повторение пройденного, то последует мягкая, но однозначная отповедь. Захотелось даже попробовать, но сдержался. Все же Жанна в первую очередь даже не товарищ майор, а дипломированный психолог, манипулировать и играть на струнах души умеет прекрасно, сама признавалась. Может и сейчас пытается, кстати, но взятая ей дистанция меня наоборот даже устраивала.

Поначалу устраивала, первые несколько часов. Уже в первый вечер после ужина Жанна вновь включила свое обаяние, и когда она уходила – двигаясь вроде как обычно, вновь я не мог взгляд оторвать, пока девушка не исчезла из вида.

Допускаю, что она начала вольно или невольно отрабатывать пункты стратегии «привязать к себе объект интереса», то есть меня. Тем более что несколько дней практически без контактов с другими людьми, проведенных практически наедине с Жанной, успеху явно способствуют. К счастью, в следующие дни она не на постоянной основе включала своей ведьминский режим очарования. Но и без этого было непросто, только спортзал меня спасал.

Хотя даже когда упаривался на тренажерах до красных кругов в глазах, изредка нет-нет, да и мелькала мысль: может Жанна сейчас не выполняет рабочую программу, может это у нее было действительно искреннее, как и говорила она мне совсем недавно?

Мысль мелькать мелькала, но без продолжения и душевных терзаний. Полагаю, будь на моем месте другой человек, у него давно бы уже влечение и желание превалировало над разумом, потому что товарищ майор на струнах души играть умела хорошо. Может даже ее показательное безразличие и есть часть игры, не исключаю.

Но я все же за прошедший год видел сразу три мира, два из которых стояли на грани уничтожения, а также успел поучаствовать в первых рядах в войне с демонической нечистью. Так что меня, в отличие от большинства, заботили совсем иные проблемы – масштабные. И приятные глазу формы Жанны, а также ее чарующий голос и обаятельная улыбка помешать этому… хотя кому я вру, поскорее бы непонятное ожидание закончилось.

Помогли мне, неожиданно, охраняющие российскую манхэттенскую миссию морпехи. Спортзал я в комплексе зданий посещал обычный, не для важных персон, где и они форму поддерживали. Общий язык мы нашли быстро, ну а когда в спарринге с крепкими парнями раз за разом крепко получаешь по голове, самые разные мешающие жить мысли из этой самой головы отлично выкидывает.

Сидение в гостинице закончилось к вечеру четвертого дня, когда в Нью-Йорк прилетел Родионов. Немногословные охранники проводили меня к нему в кабинет на верхнем этаже главного здания, откуда открывался панорамный вид на благополучный и яркий Манхэттен.

Сейчас, когда на землю опустилась темнота, контраст еще более заметен, чем при свете дня. Улицы сеттльмента на острове ярко освещены, а за естественной преградой пролива – погруженная во тьму зона Нью-Йорк, в районах которой нет повсеместного уличного освещения, и лишь в редких местах заметны крупные очаги электрического света. Самый яркий из которых – аэропорт Ла-Гуардия, тоже островок благополучия.

«Все, чего касаются лучи солнца – благополучная земля, Симба. – А что там в тени? – Криминальное гетто, лучше туда не ходить», – перефразировал я фразу из мультика про Короля льва из моего мира.

Бросил последний взгляд в окно, оглядывая темные районы Нью-Йорка, ставшего зоной, а не городом и прошел ко столу, за которым меня терпеливо ожидал Родионов.

– Если коротко: волноваться не о чем, мы договорились, – сходу резюмировал он достигнутый результат.

– Ясно. Что это было?

– Ты про попытку увезти тебя по повестке?

– А было что-то еще?

В ответ Родионов довольно странно пожал плечами. Так, а действительно, что еще было в Москве, кроме бегства из гостиницы и разговора со Станкевичем? Не просто же так он спросил? Думай голова, думай, что там еще было?

Похоже, спарринги с морпехами выбили у меня не только ненужные мысли, но и нужную сообразительность, что-то даже догадок никаких близко нет. Отвлек Родионов, который начал говорить.

– Это был, как нам довели, эксцесс исполнителя. Тебе просили передать официальные извинения и сообщить что все не так, как выглядело. Виновные в применении столь топорного подхода будут наказаны.