Беременна от двоих (СИ) - Десса Дарья. Страница 29

– И что такой маменькин сыночек делает в нашей компании, да ещё на такой мелкой должности? – Усмехнулся я. Светлана, моя коллега по отделу, пожала плечами:

– Да кто его знает. Блажь богатенького мальчика. Представляешь, сам устроился к нам, без протекции. Хотя если бы она была, стал бы уже заместителем генерального директора, не иначе, – девушка засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Разговор происходил в офис-руме, где мы угощались горячим ароматным напитком из кофемашины. И хотя кроме нас там никого не было, все-таки обсуждать кого-то слишком громко тут не принято. В общем, правильно. Кому захочется узнать, что у него за спиной шепчутся?

Эта самая блажь и стала той причиной, по которой мне захотелось пообщаться к Николаем. Проблема была в том, что я работал в отделе снабжения, а он – сбыта, и мы почти не пересекались, хотя весь департамент располагается в очень большом, на западный манер разделенном невысокими перегородками, помещении. Лишь с одного края выстроена стена, за которой пространство разбито на отдельные комнаты с окнами – там кабинеты руководства.

Но получилось так, что мой интерес к Николаю был подкреплён самым неожиданным образом. Случилось это так. Один из замов генерального, бывший военный, Кирилл Иванович Яровской, решил устроить тимбилдинг с весьма благой, как ему показалось, целью – «сплотить наш корпоративный дух». Хотя, проработав несколько лет в частной конторе, я понял одно: ничто так не настраивает людей на качественную работу, как хорошая зарплата. Оценивай людей по достоинству, давай им премии, и они, если не идиоты, будут очень стараться. Вот единственный принцип. И ещё будут вкалывать, если «Родина в опасности». В остальное время особого рвения не жди.

Все эти игрушки в «мы – одна команда!» притащили к нам к Запада, где с зарплатами всё в порядке. Вот там-то как раз надо людей объединять: много иммигрантов. А у нас что? Чего я стану рвать задницу при отсутствии материального стимула? Я так думал тогда, и ничего в моем мнении не изменилось. Ну, а тот зам генерального, бывший подполковник, получивший эту должность по большому блату… что с него взять? Старый служака, замполит. Нынче их называют «заместители командира по воспитательной работе».

У этого тоже должность теперь не пыльная: заместитель «по общим вопросам». Не пришей к пи*де рукав, проще говоря. Привык, что в армии всё по приказу и неважно, если ли ресурсы, имеется ли желание у людей что-либо делать – поровну. Скомандовал, и пошли. Вот и теперь ему, престарелому хрену (ему за 70, а всё на отдых не уходит – сладкая прибавка к пенсии потому что), захотелось «сплотить командный дух».

Я бы с удовольствием послал подальше эту затею, да решил, что место, в общем, хорошее, зарплата пусть и небольшая, но с перспективой роста, потому поучаствую, чего уж. Словом, вывезли нас на двух больших автобусах на загородную базу отдыха, красиво назвав мероприятие «туристический слёт».

«И слетелись мы, как мухи на говно», – шепнул я Светлане, когда мы ехали в автобусе. Та расхохоталась. Она хорошая девушка. Не модель, но вполне симпатичная, стройная. Одевается простовато, но, с другой стороны, я ведь её вижу только на работе, а там – дресс-код, офисный стиль. Все бродим, как под копирку одетые. Чуть что яркое, так этот зам по общим вопросам (оказывается, ему поручили за трудовой дисциплиной наблюдать) сразу к себе в кабинет: «Это неприемлемо, недопустимо, снимите немедленно» и премии лишать. Козёл.

Мы со Светланой за эти пару месяцев подружились, – наши столы друг напротив друга впритык, поневоле станешь общаться. Человеком она оказалась лёгким, веселым, жизнерадостным. Встречается с каким-то парнем вне нашей конторы, вроде собирается замуж. Нашли мы общий язык, я о себе немного рассказал. Скрыл, что гей, конечно же. Мы пока слишком мало знакомы, чтобы интимностями делиться.

Приехали на базу отдыха, и стали нас там строить. В буквальном смысле. Яровской вспомнил армейскую молодость и давай командовать. Поделил нас на «взводы», решив устроить соревнования. Первые две команды отправились в футбол гонять, другие – канат тянуть, третьи пищу готовить. Он же потрепанным мелким петушком крутился по территории, выслеживая тех, кто отлынивает.

Мы со Светой угодили в футбольную команду. Яровского не парило, что девушки (да и парни некоторые тоже) не знают правил этой игры. Он по старой памяти приказал, а там как хотите, так и гребитесь. Ну, мы и давай девчонкам нашим подсказывать, как и что. Так вот Николай оказался в команде соперников, притом его, как молодого и быстрого, назначили нападающим. Я же сам себя определил в защитники.

В первом же тайме случилось то, что норма для футбола, ну а в корпорациях, как оказалось, не приветствуется. Я про спортивную борьбу. Николай мчался в атаке, я попытался его перехватить и случайно, выкинув вперед ногу и стараясь выбить у него мяч, крепко заехал парню по бедру. Удар получился настолько сильный, что коллега мой отлетел метра на полтора, крепко приложился головой об землю (понятно, что газона тут никто не сажал) и даже потерял сознание.

Набежали все, кому не лень. Стали меня ругать, мол, покалечил человека. Я же стоял и с сожалением смотрел на Николая, ощущая себя распоследним идиотом: ну чего уцепился за этот мяч? Мог бы просто сделать вид, что защищаю ворота. Так нет, всерьез увлекся, так сильно захотелось поиграть. Со школьного детства не гонял мячик, а тут как вожжа под хвост попала. Стал носиться резвым коником. Вот и допрыгался.

Николая на «Скорой» увезли в больницу, а зам генерального Яровской, подойдя ко мне вплотную, глядя снизу вверх (росточком он явно не удался – мелкий такой Наполеончик, метр с кепкой) прошипел злобно, чтобы я писал заявление по собственному желанию и завтра же ему на стол. Я хотел было ответить, а не пошел бы он лесом, поскольку не ему непосредственно подчиняюсь. Но промолчал. Зачем усугублять положение?

Настроение было безвозвратно испорчено, и я, вызвав такси, вернулся домой, на свою маленькую съемную квартиру. Но торчать в четырех стенах долго не смог – совесть замучила. Потому позвонил Светлане и, узнав, в какую клинику отвезли Николая, поехал туда. Я не знал, что он мне скажет. И вообще: пустят ли? Может, скажут «только родственникам» можно. А в друг его в реанимацию отправили? Вопросов было много, ответов – ноль. Пришлось разбираться по ходу пьесы, а заодно премило улыбаться дежурной медсестре. Заодно наплести с три короба. Мол, брат родной попал к вам, куда повезли не знаю, родители старенькие, волнуются.

После такого суровое сердце медицинской работницы растаяло, и мне было указано на отделение травматологии, куда и отвезли Николая. Там – снова мои натужные улыбки и чувствительный рассказ о брате и родителей, и вот я уже на пороге одноместной палаты, за дверью которой мой покалеченный коллега. Только здесь, взявшись за ручку, я вдруг понял, что приперся с пустыми руками. Хоть бы традиционных апельсинов купил, что ли. Ну, ладно, была не была! И, постучавшись, шагнул.

– Добрый вечер, – сказал, увидев Николая. Тот лежал на койке, нога на какой-то конструкции, в гипсе. Увидев это, я расстроился окончательно.   

– О, какие люди! – Вдруг весело приветствовал меня коллега. Я аж встрепенулся. Ему что, укольчик сделали, чего так радуется?

– Ты… прости меня, что я тебя… ударил, – начал я оправдываться.

– Ты присаживайся, в ногах правды нет, – сказал Николай и вдруг рассмеялся. Помню, я тогда ещё решил, что у него точно от обезболивающего крыша поехала. Так, слегка. Однажды я такое видел, когда лейтенант Виталий слишком сильно постарался над Егоркой. В тот вечер офицер вытребовал нас поздно, и голос у него был пьяный и жесткий.

Наш командир в тот вечер был как-то особенно груб. Едва мы зашли в его съемную квартиру, как приказал раздеваться. Мы послушно стали стаскивать форму, но лейтенант, желая ускорить процесс, подошел и начал буквально сдирать с нас кители, гимнастерки и штаны. Причем нимало не заботился о сохранности казенного имущества: на это ему было глубоко наплевать, потому вещи летели на пол с треском разрываемых ниток и рвущейся ткани.