Факультет бытовой магии (СИ) - Лунёва Мария. Страница 22

— Миленина, — оторвал меня от созерцания кабинета довольно неприятный голос ректора, — мне сообщили, что вы нарушили правила проживания в Академии. Это так?

Хм. Я открыто посмотрела на отца. Что-то тихо закипало внутри. Надо же, ведёт себя, словно он мне вообще никто.

— А почему вы спрашиваете? У вас есть основание не доверять своему сыну? — с издёвкой поинтересовалась я.

Ректор приподнял золотистую бровь. Он явно таких слов от меня не ожидал.

— Значит, знаете, кто вас сдал, — усмехнулся он, — что же так проще. Успели познакомиться с Брониславом. И когда же?

Глава 26

Ректор Валевски смотрел на меня, не отрываясь, такими знакомыми глазами и ждал. Хоть его лицо не выражало ни одной эмоции, именно эти глаза и выдавали нетерпение и некий страх.

Он боялся, наконец, поняла я. Вот только чего?

— Я вам что кость в горле, да? — покачав головой, ощутила, как губы сами собой растягиваются в злой усмешке. — Но между тем, я оказалась здесь, в этой Академии. Это ведь вы зачислили меня сюда, больше просто некому. Зачем?

— Не лезь в то, что тебя не касается, девочка, — процедил он. — Я повторяю вопрос, как ты познакомилась с Брониславом? Побежала к нему сообщать, кто ты есть?

Хмыкнув, я криво улыбнулась и прищурилась.

— Зачем ты полезла к моему сыну? — наконец, его прорвало.

Я же премило пожала плечами.

— Я к вашему сыночку? Рассказать вам, где я видела и вас, и вашего отпрыска? В гробике под крышечкой. Ваш Броник сразу же после моего прибытия прибежал в комнату и давай верещать, что он наследник рода и состоянием делиться не намерен, — сдала я рыжего ябеду. — Только мне, вообще, наследство, равно как и всё ваше семейство, и даром не нать, и приплачу ещё, чтобы меня с вашим родом не связывали даже в сплетнях.

— Ты лжёшь! Он не знал, кто ты.

— Я лгу? — прошипела как змеюка. — А вы у господина Михаля Валынского и его супруги поинтересуйтесь. Они были в комнате и очень удивились услышанному. Они и не ожидали, что у ректора столь солидной академии такая гнилая душонка. Господин Михаль выразил крайне негативное отношение к нашей с вами ситуации.

— Что? — лицо мужчины залила краска.

— Да, уважаемый господин Валевски, к сожалению для меня, тайну сохранить вам не удалось. Как представлю, что меня где назовут вашей дочерью, аж передёргивает. Такое пятно на репутации — папаша сволочь.

Стыдно будет в глаза людям смотреть, вдруг подумают, что я хоть чем-то в вас пошла.

Ух, как разозлился.

Интересно на меня или на несдержанного сыночка.

Ректор открыл рот, но я не услышала от него в ответ ровным счётом ничего.

Видимо, сказать ему мне было уже нечего. Зато у меня за всю жизнь скопилось претензий.

— Моя мама вас преданно ждала! Вы только вдумайтесь, всю свою жизнь она любила такое ничтожество. Сказки мне рассказывала о том, какой вы распрекрасный. А я же верила поначалу, Дед Морозу письма писала, чтобы нашёлся папа мой. Сейчас смотрю на вас и радуюсь, что не явились. Подумать страшно, что вы бы припёрлись снова в нашу жизнь. Такого разочарования мама бы не перенесла. Видимо, слишком молода она была, наивна. Вот и влюбилась, не рассмотрев, во что.

— Уйди! — рявкнул мужчина. — Шесть часов отработки на кухне и пошла вон!

— Вот так бы сразу! — рявкнула я в ответ. — Надеюсь, я больше этот кабинет не увижу, и вас десятой дорогой обойду.

Вежливо улыбнувшись, я развернулась и вылетела в приёмную.

Но остановилась, глядя на немного ошарашенного секретаря. Женщина, замерев, как-то по-дурацки улыбалась.

— Слышали, да? — догадалась я.

Она довольно кивнула.

— Так его, — шепнув, она покосилась на дверь в кабинет.

Я рассмеялась, несмотря на то, что на душе было тяжело. Почесав лоб, заметила на своей руке кольцо. Душу снова опалил гнев. Стянув перстень с пальца, снова нагло вошла в кабинет и под разъярённым взглядом ректора буквально бросила украшение на стол. Кольцо криво скатилось на пол и пропало из виду где-то под шкафом.

— Она мне его на совершеннолетие подарила, как память о вас! — прокомментировала я свой поступок. — Мне что-то вдруг носить его противно стало! Не знаете, случайно, почему?

— Уйди, наконец, — прошипел он.

Победно оскалившись, я повторно выскочила в приёмную и нарвалась на любопытствующие взгляды появившихся в проёме братьев. И если Альтовски одобрительно кивнул, то морковка стал бледным со страху.

— Бронислав! — раздалось за моей спиной из кабинета. — Позвать его сюда.

Братик и вовсе позеленел.

— Будешь знать, как стучать, наследничек, — прошипела я змеёй и довольная собой отправилась в комнату.

Но чувство триумфа исчезло быстро. Спускаясь по лестнице, я вдруг остановилась и оперлась о стену.

Отец! Он ведь даже отпираться не стал.

Все эти годы он жил счастливо: растил сына, строил карьеру и, наверняка, жена у него красавица.

А я? А мама? Ненужный хлам для него. Постыдное прошлое, которое он прятал как скелет в шкафу.

Мои глаза наполнились слезами. Хлюпнув раскисшим носом, из последних сил сдерживала рыдания, такая обида и разочарование жгли душу, дышать трудно было.

— Сильные духом не плачут! — прошептал кто-то рядом.

Сглотнув и стерев тыльной стороной ладони влагу с глаз, обернулась, но на лестнице никого не обнаружилось. Только картины с замершими рыжеволосыми мужчинами.

— Сильные духом смеются, даже когда мучительно больно!

Повернув голову, я уставилась на картину. С огромного портрета на меня смотрела молодая рыжеволосая статная женщина в пышном платье: в одной руке она держала венок из полевых цветов, в другой — меч. Всматриваясь в её лицо, я поймала себя на том, что улыбаюсь ей сквозь слёзы словно родной.

— Вы кто? — хрипло спросила, на всякий случай склонив голову в приветственном жесте.

— Я — это ты, — раздался шёпот словно из ниоткуда, — я кровь, что бежит по твоим венам. Я та, кто дал жизнь всем из рода золотых драконов. Утри слёзы, дитя моё. Сильные не плачут, сильные смеются.

Сглотнув, я невольно выпрямилась и глубоко вздохнула. Мой взгляд снова скользнул по женщине. Да, я была на неё похожа немного — рыжие яркие локоны, зелёные светлые глаза. Она улыбалась тепло и так ласково.

Снизу послышались голоса. По картине прошлась едва заметная рябь, и изображение стало обычным: холодным, не живым.

Отмерев, я поспешила в комнату. Странно, но мне стало лучше.

Агаты на месте не оказалось. Её койка осталась разобранной, а вещи раскиданы по полу. Интересно, куда она рванула с такой поспешностью. Прибравшись, я быстро припихнула всё по местам и, схватив полотенце, пошла в душ.

Глава 27

Темнело, когда Агата соизволила появиться.

Выглядела ведьмочка довольной, даже я бы сказала, как-то по-особенному притихшей и задумчивой.

— Ну и чего сидим? — заметя моё внимание, поинтересовалась она. — Что тебе ректор сказал?

— Всего-навсего, отработка на кухне, но он пожелал лично озвучить моё наказание.

Оказать честь, так сказать, — махнув рукой, я улеглась на постель, не зная, куда себя деть, просто раскрыла учебник по истории магии и принялась читать.

— Злата, учёбу в сторону и пошли на кухню, я там уже обо всём договорилась.

Заинтересовано хмыкнув, я отложила книгу.

— Рассказывай, — приподняв бровь, потребовала пояснений.

— В общем, пошла я к домовым, — Агата уселась за письменный стол и чинно сложила руки на подоле бледно-розового платья, — ну, чтобы узнать, где работать предстоит, но там меня ожидала нереальная удача. Злата, это что-то! Узнаешь, в обморок упадёшь.

Я скептически скривилась, Агата же от переизбытка чувств на месте пританцовывала.

— Так вот, подруга, увидала меня матушка — домовиха, что по уборке главная, и как давай от счастья в ладоши хлопать. Я сразу поняла, сейчас подфартит, и точно. Ну как, хочешь новость узнать?